Книга Вспоминать, чтобы помнить - Генри Миллер

В основе нашего проекта лежит предположение, что творческий инстинкт — основной и что он до некоторой степени присущ всем людям. Известный факт, что большинство великих художников не прекращает творить даже в том случае, когда не получает вознаграждения за свой труд, кажется нам подтверждением этого предположения. Тут я слышу чей-то голос: «Ну что ж, если они могут, то почему не могут другие?» Вопрос сформулирован плохо. Можно тут же задать встречный вопрос: «Если вы получали радость и душевный подъем от творений художников, выдержавших это тяжелое испытание, почему бы вам не стремиться умножить эту радость, прибавив также тех, кто недостаточно силен, чтобы его выдержать?» Почему нам так хочется наказать тех, кто дарит нам блаженство? Может быть, такие чувства являются проявлением неосознанного соперничества, враждебности по отношению к талантливому человеку?

Есть и еще более простой способ решить эту дилемму. Если выяснится, что некоторые художники, заработав приличные деньги за свою работу (больше того, что дает стипендия), начинают лениться и проявляют равнодушие к работе, помощь им тут же прекращается. Короче говоря, финансовая поддержка должна осуществляться до тех пор, пока художник доказывает на деле, что у него есть желание творить.

Однако наиважнейшая вещь — пробудить это желание. На одного великого творца, который не перестанет работать ни при каких обстоятельствах, приходится тысяча других, которые прекратят попытки еще до решающего испытания. Великих почти не беспокоит отсутствие материальных удобств: им придают силы мужество, воображение, воля. Но человечество не состоит только из таких людей — ни в сфере искусства, ни во всех прочих. Мы все согласны с тем, что детям надо помогать в чем только возможно, давать им лучшее — то, чего мы сами подчас не имеем. Почему же мы так жестоки к взрослым?

Пусть каждый берет то, что ему надо, — сделаем только, чтобы было откуда брать. Нам с полной определенностью известно, что в наши дни мы можем производить и производим достаточно материальных ценностей, чтобы обеспечить каждого всем необходимым. Проблема скорее в их переизбытке, чем в недостатке. В последние годы нас беспокоит вопрос: что делать с излишком товаров? Самое простое и очевидное решение — отдать их тем, кто в них нуждается. Но, по мнению имущих, это опасно. Для кого опасно? Только для тех, кто хочет больше, чем ему надо. О страхе утраты инициативы и лени всегда говорят равнодушные, те, кто сами обленились. У голодного и отчаявшегося человека другие проблемы.

Как я уже говорил, мы не боимся отдавать детям все. Мы не выхватываем у них изо рта пищу из страха, что они станут ленивыми и непредприимчивыми. Им надо расти, говорим мы. Еда им необходима. Но взрослый человек — тоже растущий организм. Ему тоже нужна пища — богаче и разнообразнее, чем детям. За исключением привилегированных слоев общества, большинство взрослого населения не имеет достаточного количества даже простой пищи — той, которой кормят детей. Что же до нравственной, интеллектуальной и духовной пищи, то ее практически нет. Эта обездоленность проявляется прежде всего в области искусства. Количество художников по отношению ко всему населению катастрофически низкое. Когда я раньше говорил о возможных ста тысячах, я имел в виду потенциальных художников. На самом деле трудно назвать более дюжины талантливых людей в каждой области искусства и литературы. Но даже если из ста художников, субсидируемых по этому проекту, девяносто девять окажутся посредственностями, все равно игра стоит свеч. Нужно поощрять занятия искусством, а не отбивать охоту. Надо работать с тем, что есть. Мы не можем требовать, чтобы наши художники были лучшими в мире только потому, что осознали наконец назревшую проблему. Мы не можем требовать невозможного только потому, что решили наконец пожертвовать на это дело наши кровные деньги.

Если вы откроете жизнеописания великих людей, особенно художников, то прочтете, что всегда был кто-то, кто верил в них, кто-то, кто давал им моральную поддержку, в которой они так нуждались. Каждый волен по-своему решать, насколько важной она была. Лично я никогда не встречал художника, который не считал бы ее наиважнейшей в своей жизни. А если это истина, которую не может отрицать самый твердолобый материалист, тогда представьте себе, что будет, если художник почувствует хотя бы моральную поддержку общества! Но из этого неизбежно вытекает следующее: тот, кто оказывает моральную поддержку, обычно стремится поддержать и материально. Те, кто верит в добродетели бедности, верят в них для себя. Они не отказывают в помощи тем, кто ее просит. Эти люди легко делятся с другими, они могут отдать все. Оказывающие же только моральную поддержку, по сути, ничем, как мы знаем, не помогают. Они нравственные и духовные банкроты. Даже жертвуя миллионы, такие люди ничего не дают. Похожую позицию по отношению к художнику занимает и общество. Оно неохотно оказывает ему поддержку и не верит в ее пользу. Современный художник склонен видеть в обществе своего врага. Себя же ощущает лишним, а часто просто изгоем. Поэтому он изображает в своих произведениях смерть общества. Его заботит лишь судьба отдельной личности. Но истинное общество состоит исключительно из личностей. Во всяком случае, так должно быть. Однако сегодня мы говорим об «атомистическом» обществе. Разве не любопытно, что самым сенсационным открытием или изобретением такого общества стала атомная бомба? И разве удивительно, что общество, убивающее индивидуальность, со временем находит способ уничтожить и себя?

Мы уже говорили, что никогда прежде художнику не грозило так реально полное уничтожение, и не отказываемся от своих слов. Благая сила атома могла бы быть открыта в мирное время и использоваться в мирных целях, но так не случилось. Ее выпустил на волю разрушительный импульс, и она будет применяться в целях уничтожения до тех пор, пока человечество равнодушно относится к творчеству. Легче вообще покончить с тем адом, в который мы превратили нашу планету, чем превратить ее в рай. Тут нет ошибки: мы действительно дошли до того, что стали думать о жизни на земле как об аде. Мы хотим избежать наказания, а не покончить с ним. Мы наказываем себя, наказываем других, наказываем саму землю. И для чего? Чтобы жить в мире и благополучии. Но наиболее жестоко — и в мирное время, и во время войны — мы наказываем художника. Он последний, о ком позаботятся в военное время, и он же последний, о ком подумают в мирные дни. Когда мы воюем, все наши мысли поглощены тем, чтобы выжить, а когда не воюем, думаем только о заработках. Для забот о художнике время никогда не наступает, мы скорее позаботимся о психически больном, умственно неполноценном, алкоголике, правонарушителе, о ветеране войны или о безработном. Художник всегда как на войне. Ему надо постоянно воевать с обществом, чтобы защитить себя. Чтобы выжить, художнику приходится быть попрошайкой, сутенером, «проституткой», преступником. Иногда он даже идет на то, чтобы притвориться психом или дегенератом. Все, что угодно, ради куска хлеба! Полагаете, я преувеличиваю? Прочтите жизнеописания этих страдальцев! Не считайте Ван Гога исключением. Подумайте, кто ваш любимый живописец, любимый писатель, любимый музыкант, а потом почитайте об их жизни!

Если те из вас, у кого есть средства, чтобы поддержать проект, подобный изложенному, остались равнодушными, или сомневающимися, или скептически настроенными, если вы не хотите рисковать, вкладывая деньги в этот эксперимент, тогда у меня есть для вас другое предложение, и оно делается не только богатым членам общества, но и всем прочим. Отдайте только то, что можете, что вам самим не нужно, все равно что — пищу, одежду, пристанище или деньги. Святые не стыдились просить хлеб и приют. И настоящий художник тоже. Он с радостью примет пищу, которая вам не лезет в глотку, одежду, которую вы уже никогда не наденете, и будет жить в вашей свободной и давно пустующей комнате. Он примет все это при условии, что вы не заставите его заниматься тем, чем он не хочет. Если он хочет рисовать, не заставляйте его чистить ваш хлев. Отдайте ему то, что вам не нужно или лишнее, и пусть он делает то, что сочтет нужным. Пусть творит. Это единственное условие. Остерегайтесь художников, которые слишком горды, чтобы просить! Кто слишком горд, чтобы просить, не умеет и отдавать. А мы ждем от каждого по максимуму — не по минимуму.