Книга Ночная охота - Юрий Козлов

Оглянувшись, Антон с улыбкой посмотрел на свою подчиненную. Влепленная в кожаный комбинезон, как в пластилин, Слеза стояла у них за спиной, расставив ноги, сжимая пистолет обеими руками. Даже если Антон полетит на нее, как ветер, ногой вперед, она вполне сумеет уклониться от удара, расстреляет его из мыслящего пистолета в упор. Волосы Слезы, прежде так трогательно и беззащитно рассыпанные по плечам, были собраны в тугой пучок на затылке. Глаза, еще недавно казавшиеся Антону грустными, всё понимающими и добрыми, смотрели холодно и жестоко. Они и сейчас все понимали, но то было понимание не жизни, а смерти. Слеза как будто была вморожена в антарктический айсберг. Лицо Слезы, обычно утомленное и скорбное, сейчас выглядело гладким, острым, как лезвие, почти юным. Работа со смертью молодила сотрудницу СБ. Увядающее тело, предназначенное, как недавно представлялось Антону, для изысканной, изощренной любви, запредельной неги, мягких покрывал, было напряжено, как сжатая пружина, состояло исключительно из тренированных мышц, гибких суставов и твердых костей. И вместе с тем Слеза была женственной, как только может быть женственной женщина, изготовившаяся убивать. «Она всегда прекрасна, — неуместно подумал Антон. — Она была прекрасна, когда печально ходила с сигаретой в зубах по редакции газеты «Демократия», роняя пепел. Прекрасна и сейчас, когда собирается разнести мне череп. Что с того, что она состарилась и ожесточилась? Это состарился и ожесточился наш мир. Принять смерть от женщины, олицетворяющей мир свободы, демократии и рыночной экономики, — счастье!» Особенную остроту происходящему сообщало обстоятельство, что Антон наверняка не знал, какое обличье Слезы истинное. До полной ясности оставалось две с половиной минуты.

Антон опять улыбнулся. Он безнадежно опоздал на экстренное заседание правительства. Странно, но он лишь сейчас об этом подумал. Хотя, когда неслись с Конявичусом в видавшей виды машине по утреннему городу, его мысли были заняты исключительно предстоящим заседанием. Крыша мироздания над Антоном сменилась в мгновение ока. Вероятно, и нынешняя, падающая на голову, крыша не являлась истинной и последней. Какая истинная и последняя крыша похоронит его под собой, знает один лишь Бог. Антон вдруг совершенно успокоился. Он был готов действовать. «В конце концов я министр культуры или не министр культуры?» — подумал он.

— Не искушай судьбу, — словно прочитала его мысли Слеза, — я не промахнусь.

— Можно повернуться? — спросил Антон. — В лицо стрелять веселее, чем в спину.

— Я не садистка, — ответила Слеза, — мне не обязательно видеть твое лицо, сынок.

«Вторая мама!»— усмехнулся про себя Антон.

— Повернись, — разрешила Слеза.

Антон подчеркнуто вяло повернулся, привалился спиной к пыльной стене. Оттолкнувшись от стены, он получит ускорение, достанет Слезу в два прыжка. Невероятно, но он приобрел еще секунду. Неужели Слеза так уверена в себе?

— Тебе идет этот костюм, — с удовольствием оглядел свою подчиненную Антон. — Жаль, что не видел тебя в нем раньше.

— А если бы увидел, тогда что?

— Тогда я бы назначил тебя редактором газеты «Демократия» вместо Луи.

— Спасибо за комплимент, — усмехнулась Слеза, — но не думай, что это тебе поможет.

— Слышь, доченька, — между тем изготовился к работе на компьютере Фокей, — я сейчас тебе покажу, как это делается в принципе. Но главное-то все равно вот здесь! — гулко постучал себя пальцем по лбу, как по пустому ковшу. — Что потом-то? Тебе миллиард кара-рублей и отзыв в столицу с повышением по службе, а… нам? Не обманешь?

— Посмотрим, — сказала Слеза, — поторапливайся, дед! — Она еще крепче сжала в руках мыслящий пистолет, еще шире расставила ноги, еще сильнее выгнула спину. Антон получил возможность убедиться, что его подчиненная состоит не только из тренированных мышц, мускулов, гибких суставов и твердых костей. Есть еще немалых размеров грудь, теснящая кожаный комбинезон. «С кем она живет? — подумал Антон. — Неужели с этим подонком Луи?» В редакции они трудились в одной комнате. Антон частенько заставал их мило беседующими. «Почему бы и нет? Такая подлая сука способна на все!»

Осталась ровно одна минута. Антон начал отсчитывать секунды.

— Не зли меня, дед, — покачала головой Слеза.

Фокей со вздохом склонился над клавиатурой вспомогательного компьютера. Дискету на жидких кристаллах с программой переустройства Вселенной Слеза предусмотрительно извлекла из компьютера.

— Без дискеточки никак, — развел руками Фокей.

Слеза вытащила из кармана комбинезона чистую дискету-пробирку, на всякий случай быстро скопировала на нее программу.

— Значит, так, доченька, — вставил дискету в компьютер Фокей. — Допустим, ты хочешь, чтобы во всей компьютерной реальности время как бы остановилось, но не для всех, а только для тебя, чтобы ты, значит, смогла через любую защиту пройти куда угодно, как невидимка, сделать все, что ты хочешь — увести из банка миллиард, отдать приказ о ядерной бомбардировке Бостона, присвоить себе звание полковника, — а потом уйти, стерев за собой время, чтобы никто тебя не засек. Так?

«Идиот! — сжал кулаки Антон. — В таком темпе он уложится в двадцать секунд!» В идеале Фокей должен был только к исходу минуты только приступить к самому интересному. Внимание Слезы должно быть максимально отвлечено.

Тридцать секунд.

— Где бы нам взять секундочку, чтобы было наглядно? — забарабанил пальцами по столу Фокей. — Только, доченька, с основного, он в режиме компьютерного времени, вспомогательный — нет.

— С основного? — усмехнулась Слеза. — С программой во вспомогательном? Дед, неужели я кажусь такой глупой?

Антон уже не слышал, что говорит Фокей. Зато услышал ток крови в собственных венах. «Господи, — вспомнил про незримо присутствующего здесь Бога, — дай силы, помоги, ведь Твоя на то воля, Твой промысел…»

Двадцать секунд.

Антон расслабил на затылке руки, чуть присел, уперся одной ногой в стену.

Пять.

Одна.

— Слеза! Справа! Взрыв! — заорал Антон, оттолкнулся от стены, полетел вперед, наклоняя голову, как бы подныривая под неизбежный выстрел в упор.

Как Фокей тормозил компьютерную реальность, растягивая секунду в час, так и Бог остановил для Антона земную реальность, а может, опережая события, высвободил его душу, и душа, как ей и положено в подобные мгновения, наблюдательно зависла над происходящим, готовая, если не повезет, уже и не возвращаться в изнуренное мужское безоружное тело, стремительно летящее навстречу бодрому вооруженному женскому телу.

Сначала Антон увидел пролетевший вдоль его глаз пучок волос на затылке Слезы, затем круглое черное дуло мыслящего пистолета, под которое он, как ему показалось, весьма удачно поднырнул. Затем услышал выстрел. В ноги, живот, лицо — к счастью, не в глаза — впились осколки и иглы. Это Слеза мастерски расстреляла бесценную зажигалку, которая невероятным образом продолжала подавать мелодичные сигналы, свидетельствующие, что пора вставать. Затем круглое черное дуло вдруг оказалось перед самыми глазами Антона. Это была смерть. Он продолжил бессмысленное падение на дуло, вытянув вперед руки, как будто руками можно было поймать или отогнать, как муху, пулю. Но в последний момент дуло вдруг ушло в сторону, на его месте оказалась прямая и твердая, обутая в спортивный ботинок, нога Слезы. Ботинок врезался ему в лицо, разбив в кровь нос, губы и подбородок.