Книга Книга воздуха и теней - Майкл Грубер

— Что случилось с ней?

— Думаю, раздобыв оригинал, она потребовала у Шванова еще денег и он избавился от нее.

— Убил?

— Ох, да! Она мертва. — Кэролайн содрогнулась. — Мертва, как и Булстроуд. Шванову не нравится, когда на него давят.

— Булстроуд и правда решил надуть Шванова?

— Да. Только не с другими гангстерами, насколько мне известно. Но он никогда и в мыслях не держал, что расстанется с пьесой, если мы найдем ее. Марч говорил, что Булстроуд собирался отдать ее государству. С условием, конечно, что он один будет иметь доступ к ней и право первого издания. Его вместе с рукописью заперли бы в Тауэре, а Шванову осталось бы лишь облизываться. Я хочу сказать, что профессор был шекспироведом до мозга костей. Он только об одном и говорил, бедняга. А как у него глаза сияли, ты бы видел!

— Ну, никакая перфорированная Библия не всплыла, насколько мне известно. Остается предположить, что она у Шванова. Что случилось с «решеткой»?

— Очевидно, она тоже у Шванова, поскольку Булстроуд взял ее с собой, покидая Англию. Когда на него надавили, он, должно быть, рассказал, что оригинал письма у Мишкина. По-видимому, он уже догадывался, что шифрованные письма у тебя. Никто не подъезжал к тебе насчет них?

— Еще как подъезжал! — Крозетти коротко рассказал о недавних событиях у себя дома. — Значит, итог таков: у нас шифрованные письма, у него «решетка». Классический пат. Или я еще чего-то не знаю, Кэролайн?

На ее лице промелькнуло странное выражение.

— У тебя есть с собой шифрованные письма? — спросила она. — В смысле, прямо здесь, в этом номере?

— Ну, оригиналы в безопасности в подвале Нью-Йоркской публичной библиотеки, но в моем компьютере есть оцифрованная версия. «Карманная» Библия у меня тоже имеется. Мишкин купил две штуки. И у меня есть оцифрованный текст тысяча пятьсот шестидесятого года издания, который я скачал перед тем, как мы…

— А у меня есть «решетка».

— Что? Где?

Она встала, распахнула халат и положила ногу на ручку кресла, обнажив внутреннюю часть бедра.

— Вот здесь.

Она указала на созвездие крошечных голубых точек на гладкой белой коже. Он опустился на колени, приблизил лицо почти вплотную и внимательно вгляделся. Запах розового мыла и самой Кэролайн заставил колени задрожать. Сначала точки казались расположенными наобум, но потом он разобрал узор: стилизованная плакучая ива, символ скорби. Он хрипло спросил:

— Кэролайн, это что, самодельная татуировка?

— Да. Я сделала ее в доме Олли после того, как украла «решетку». С помощью булавки и шариковой ручки. Здесь восемьдесят девять точек.

— Боже! Все точно?

— Да. Я перевела ее на бумажную кальку и сравнила с проколами в Библии из Дарден-холла. Все совпало.

— Но почему?

— Потому что подумала: вдруг я когда-нибудь встречусь с тобой и шифрованные письма все еще будут у тебя? Бумагу можно потерять или украсть, как мы знаем. Не говоря уж о том, что эти ублюдки сто раз обыскивали меня. Но той суке, что меня обыскивала, не сообщили никаких деталей насчет того, что именно искать, — просто велели проверить все дырки, нет ли где чего. Сейчас татуировки у многих. У тебя есть бумажная калька?

— Нет. Но у меня есть очень хороший карандаш для нанесения меток. Можно использовать стекло вот от этой картины. Оно подходящего размера.

Она легла на край постели, на спину, левое бедро ровно, а правое — под углом к телу. Крозетти встал на колени между ее раздвинутыми ногами. Включил все лампы в номере. Приложил стекло к ее коже и разметочным карандашом тщательно нанес красные точки над каждой голубой. Левой рукой пришлось упереться в теплое тело и очень низко наклонить лицо. Это стало самым эротическим переживанием его жизни — за исключением еще одного, и на нервной почве он едва не захихикал. Они не разговаривали. Ролли лежала неподвижно, словно труп.

Когда дело было сделано, она запахнула халат и сказала:

— Булстроуд изучил узор проколов в Библии из Дарден-холла и пришел к выводу, что они начали со второй страницы Книги Бытия и дальше по порядку. Нужно поместить самые крайние отверстия «решетки» так, чтобы нижняя левая и нижняя правая оказались над первой и последней буквами нижней строчки каждой страницы, и читать буквы под отверстиями в обычном порядке — слева направо, сверху вниз.

Крозетти мгновенно оказался у стола, включил компьютер и открыл Библию. Поместил стекло над Книгой Бытия, как ему было сказано. Карандашные метки были полупрозрачны, и читать буквы под ними не составило труда.

— Я буду называть буквы, а ты набирай их, — сказал он. — Д… а… в… о… в…

Это была невероятно нудная работа. Крозетти, конечно, давно сосчитал буквы в шифрованных письмах. Их оказалось больше тридцати пяти тысяч, не считая пробелов, и каждой соответствовала неповторяющаяся буква библейского ключа. Он быстро произвел в уме подсчет.

Если, скажем, диктовать одну букву в секунду, на тридцать пять тысяч букв уйдет почти десять часов, помимо перерывов и проверок. Слишком долго, если Ролли ищут — а он не сомневался в ее словах. Может, нужно немедленно уйти и «залечь на дно»? Его тут же осенило, где самое подходящее для этого место; но он просто умирал от желания немедленно прочесть шифрованные письма. Он перестал диктовать.

— В чем проблема? — спросила Кэролайн.

— Это муть, вот что. Должен быть более легкий путь. Мы не шпионы начала семнадцатого века. Дерьмо! Я таращусь в компьютер, и мне даже в голову не пришло…

— Что ты бормочешь, Крозетти?

— Посмотри на «решетку». Первая буква ключа есть третья буква на первой строчке, потом пятнадцатая, потом двадцать вторая. Следующая строчка: вторая буква, седьмая, потом четырнадцатая. «Решетка» создает одинаковый узор на каждой странице. Титульные листы они не использовали?

— Нет, только страницы, плотно заполненные текстом. И конечно, каждую вторую страницу, чтобы отверстия, приложенные с одной стороны, не путались с теми, что оказались на другой.

— Конечно. Они взяли только правые развороты страниц. Значит, вот что нужно сделать: вызвать оцифрованную версию Библии, удалить заглавные титульные листы и левые развороты страниц и написать простую поисковую программу, чтобы считала и записывала только те буквы, на какие указывает «решетка». Ключ можно создать автоматически. Программа Виженера у меня тоже здесь есть. Если сработает, мы к утру узнаем все тайны Брейсгедла.

— Можно я немного вздремну, пока ты этим занимаешься?

— Располагайся как дома.

Крозетти снова повернулся к столу.

Как всегда бывает в проектах с участием компьютера, потребовалось гораздо больше времени, чем ожидалось. Окна уже посветлели к тому моменту, когда Крозетти нажал клавишу и послал длинную вереницу букв — ключ, как он надеялся, — в виртуальную пасть программы Виженера, куда уже была загружена вся цепочка букв из шифрованных писем Брейсгедла. На экране появилась надпись: «ИДЕТ ПРОЦЕСС РЕШЕНИЯ».