Книга Жертва - Гарольд Карлтон

— Захвати с собой что-нибудь из одежды, — сказал он. — На случай, если мы заночуем в Дее. Надеюсь, что тебе там понравится, так как я…

— Спасибо, что ты показал мне этот сказочный городок, Санти, — сказала Марчелла. — Этот вечер был самым прекрасным в моей жизни.

Она была совершенно искренней. У себя в комнате она автоматически разделась, набросив рубашку, в которой обычно спала по ночам, хотя и знала, что вряд ли сможет уснуть. Из-под двери Эми не пробивалось ни полоски света, поэтому Марчелла повесила на ручку двери своего номера табличку «Прошу не беспокоить» на случай, если Эми взбредет в голову вломиться к ней часа в четыре утра поинтересоваться, как прошел вечер. Эми нередко поступала подобным образом. Внезапно Марчелла поняла, что ей совершенно не хочется выслушивать ни одного из циничных замечаний Эми по поводу мужчин, секса или любви. Все, что произошло с ней, произошло благодаря Эми, благодаря той вере, которую Эми питала к ней, поэтому она старалась не осуждать подругу за негативные аспекты своей новой жизни. Тем не менее сегодня она переросла Эми; теперь она смотрела на образ жизни, которым жила Эми, как на нечто такое, следовать чему она не имела ни малейшего желания. Марчелла выключила свет и лежала на спине с открытыми глазами. Мозг ее не переставал работать до тех пор, пока вершины гор и город не окрасились первыми лучами рассвета. Тогда она провалилась в забытье, наполненное неизвестностью и романтикой будущего.

Санти позвонил в девять часов, разбудив ее от этого глубокого сна.

— Я просто хотел убедиться, что ты уже встала, — сказал он.

Марчелла сонно зевнула:

— Рада, что ты позвонил. Начинаю собираться… Чтобы избежать вопросительного взгляда Эми, она заказала кофе в номер. Она улыбнулась сама себе, представив, что скажет Эми о мужчине, который не затащил ее в постель в первый же вечер их знакомства. Затем, уложив чемодан с вечерней одеждой, она подсунула под дверь ее номера записку, в которой предупреждала, что может отсутствовать пару дней.

В десять часов к дверям отеля подъехал Санти, он выглядел так, словно только что вышел из-под душа. Выйдя из машины, он устремился к ней с раскрытыми объятиями. Марчелла поняла, что ничего она не придумала, что все случившееся прошлой ночью было реальностью: он был тем самым мужчиной! Именно тем, встретить которого она надеялась всю свою жизнь.

— Хочешь взглянуть на мой дом в Дее? — спросил он. — Мы поедем в Дею?

— Да! — Она крепко прижала его к себе. — Да, конечно!

Дея красочно расположилась на склоне горы: другая, более высокая гора, возвышалась позади селения. Деревня была старой, единственный отель — в прошлом элегантный деревенский жилой дом — превратился в роскошный постоялый двор. Не было высоких зданий, рекламных щитов, неоновых вывесок; деревня выглядела очень ухоженной, и запросто можно было поверить, что ты оказался лет на двести-триста в прошлом, если бы не современные лица немецких и английских туристов.

— Здесь родилась моя мать, — объяснил Санти. — До того, как в сороковых годах нынешнего столетия это местечко открыли некоторые из английских писателей и художников, оно было тихим уголком. Они-то и превратили деревню в нечто вроде элегантной колонии художников. Теперь мой дом стоит значительных денег, но я никогда его не продам!

Чтобы добраться до дома, пришлось свернуть на боковую дорогу, поднимавшуюся за деревней круто вверх так, что Марчелла могла взглянуть вниз на потемневшие от времени крыши домов. Под лучами полуденного солнца сильный запах цветущих апельсинов смешивался с запахом сосен, создавая великолепный и неповторимый аромат. Дома стояли, утопая в окружавших их садах.

— Взгляни, инжир, миндаль, апельсины, лимоны! — гордо показывал Санти.

Когда Санти распахнул ворота, пропуская ее вперед, послышался дребезжащий звук старинного колокола. Он закрыл дверь и поежился. Несмотря на теплый день, внутри дома было холодно. Санти бросился открывать ставни, впуская в дом теплый воздух, потирая ладонь о ладонь.

— Эти толстые каменные стены не пропускают внутрь жару, — объяснил он, — я разожгу огонь в камине.

Марчелла огляделась вокруг в восхищении. В воздухе висел запах, напоминавший ей о детстве, — так пахло в квартире ее тети в Бруклине. Стены в комнатах были выбелены, а полы выстелены настоящими каменными плитами. Комоды и настенные шкафчики были украшены инкрустацией; огромные зеркала в массивных рамах из красного дерева висели под углом к стене, их серебряная, постаревшая от времени поверхность, отражала плиты пола. «В комнате царит тот деревенский дух, привнести который в свои творения стремились сотни американских декораторов, — невольно подумала Марчелла, улыбаясь, — но который могут создать только любимые фамильные предметы мебели и время».

Как взволнованный мальчишка, Санти провел ее по другим комнатам дома.

— Посмотри на эту кухню, — взяв за руку, он вел ее за собой, — самая настоящая печь, никакого газа. Кладешь дрова и разжигаешь. Что бы на это сказали в Америке, Марчелла?

— Там бы понравилось, — ответила она.

«Это благодаря его замечательному вкусу дом так прекрасен», — поняла Марчелла. Несколько современных кушеток были подобраны таким образом, чтобы не внести диссонанса с остальной мебелью; покрытые покрывалами нейтральных оттенков, они были практически незаметными, как бы выставляя напоказ старинную мебель с ее деревянными обводами. Санти захватил с кухни бутылку оливкового масла и потащил Марчеллу за собой через боковую дверь в сад. Около первого инжирного дерева он остановился, налил на ладонь немного масла.

— Вот что мы делаем, чтобы инжир вырос сочным, — сказал Санти, втирая масло в зеленый незрелый плод. — На, — он протянул Марчелле бутылку с маслом, — давай тоже!

Она налила немного масла на ладонь и стала втирать его в инжир, чувствуя себя немного странно и посмеиваясь.

— Ты должна смазать их все! — смеясь, предупредил он.

Когда она натерла маслом еще пять плодов, он протянул ей полотенце вытереть руки. Затем повел по саду, показывая каждое дерево. В саду был восхитительный заросший пруд размером с бассейн с огромным деревом, росшим на берегу, которое было опоясано грубо сколоченным столом. Кованые металлические стулья, выкрашенные в белый цвет, стояли вразброс, рядом возвышался декоративный торшер, свет которого освещал вечерние трапезы.

— Санти! Санти! — раздался тонкий слабый голос, и Марчелла стала оглядываться по сторонам, чтобы увидеть, кто это обнаружил их.

— О, это моя соседка, — объяснил Санти, устремляясь на дорожку, где стояла и махала рукой согнутая старая женщина, лицо которой было изборождено морщинами, как персиковая косточка. Он помахал рукой, призывая Марчеллу присоединиться к ним и представляя друг другу. Старуха взяла руку Марчеллы и, крепко сжимая, стала с любопытством рассматривать. Затем лицо ее расплылось в беззубой улыбке и она что-то быстро сказала Санти по-испански, посмеиваясь, словно добрая маленькая колдунья.