Книга Кодовое слово: Аненербе - Анна Риттер

Альгети, поэтому и находясь на колониальной планете, лучше не становились. Своей вины многие не признавали. Но чем жёстче с теми, кто повинен, тем меньше людей отправлялись в вечную ссылку.

Ализе была тем звеном, который помогал отличить раскаявшегося человека от тех, кто продолжал хранить в своей гнилой душе бесчеловечность. Очень важное звено.

И сегодня, Императрице пришлось спуститься туда, где холодно и сыро. Темно и страшно. В катакомбы, где последние десять лет в заточении держали либо казнённых страхом, либо ожидавших своей участи. Ализе прежде здесь не была, но и страха, на удивление её охраны, у Императрицы тоже не было.

— Надо же, вернулась. — Прохрипел жутко больной и чудовищно старый голос из стены. Ализе остановилась и жестом заставила остановиться охрану, отойдя на пару шагов.

— Кто ты? — Спросила Императрица, глядя на иссохший бетон в кладке кирпичей. Явно, что судимого казнили путём погребения заживо, оставляя небольшое отверстие, чтобы казнённый не умер раньше, чем понял свою вину. Понял и осознал.

— Та, которую ты собственноручно суда заточила. — А голос у осуждённой был старый, будто ей было уже давно за пятьсот лет.

Лиззи не видела её. И не могла знать. Но перед ней, за кирпичной кладкой, в грязном, вонючем одеяние, похожим на гниющий саван, сгорбившись, едва стояла исхудавшая Астрид Шантакаль. Убийца своей сестры и бывшей Императрицы.

— Неужели на тебе использовали сыворотку памяти, а, Императрица? — Будто прокуренным голосом усмехнулась Астрид. — Ну, так я помогу тебе вспомнить. Как Вайлас отобрал у тебя всё! — Шипение гадюки за стеной не прекращалось.

Ализе подошла ближе, к тому самому просвету, через который казнённой подавали объедки. Императрица гадко улыбнулась, посмотрела на ту, которую ненавидела всей своей душой и произнесла:

— Ошибаешься, я всё помню. И то, как засунула тебя в эту сточную канаву, тоже. — Ализе умела удивляться. Она мерзко улыбнулась и добавила: — Кстати, спешу тебя обрадовать. Твоя мамаша была забита камнями своими же соседками на Рас Альгети. Она промучилась два дня, находясь в ужасной агонии, и испустила дух. Её не предали огню, а просто закопали, как ненужный и сдохший скот.

Хмыкнув напоследок, Ализе прошла вперед, слыша позади рыдания и стенания ужасно состарившейся Астрид.

Ализе всё помнила. Каждый день вторжения. Каждую банку тушёнки. Каждый урок игры на пианино вместе с Дашей. Она помнила всё.

Но об этом никто и никогда больше не узнает.

Спустя три месяца с последнего момента.

— Лиззи, открой дверь. — Вайлас уже битый час пытался попасть в купальню.

Ещё ночью Императрице стало худо. Её тошнило, выворачивало наизнанку, спина ломилась от сильных болей. Вот так Ализе и провела ночь и раннее утро — в обнимку с белым другом и криками волнующегося мужа за дверью.

— Клянусь, родная, не откроешь сейчас, я её к чертям выбью! — Рыкнул, с треском ударяя по дверному полотну.

— Ну чего ты так шумишь, папаша? — Усмехнулась уставшая и сильно осунувшаяся Лиззи, выползая из купальни и попадая в крепкий капкан рук своего любимого мужа.

— Что? Кто? — Вайлас в миг замер, глядя на счастливую Лиззи, которая улыбалась и плакала одновременно.

— Я беременна. — Шмыгнула Императрица, пряча лицо на груди Императора.

— Моя ты сладкая! — Спустя минуту Вайлас оттаял и, подхватив свою жену на руки, крепко обнял. — Спасибо тебе, любимая моя Лиззи! — И поцеловал в её серые, сухие губы, даря ласку, наслаждение и напитывая свою Императрицу силой, которая так понадобиться будущей маме.

Конец