Книга Дочь для трона - Ханна Уиттен

– Ну, Вальхиор, ты старался как мог. – В голосе Кальреса даже сквозь шум камней слышалась насмешка. – Но, похоже, в итоге нам придется довольствоваться второсортным сосудом. Сын, ты сплошное разочарование. Бегал от нас веками только с тем, чтобы в конце концов вернуться к истокам. Упорно пытался не оказаться злодеем, а теперь только погляди на себя.

– Он лучше тебя, – рявкнула Нив. – Лучше, чем ты мог бы даже надеяться стать.

– Это мы еще посмотрим, я полагаю. – Лицо Кальреса, скрытое полотном, не было способно выражать эмоции. Но по звучанию слов Нив поняла, что он ухмыляется.

Внутри ее всколыхнулось беспокойство, засела заноза сомнения.

Сидевший перед ними Король сдвинулся с места, пронзительно скрипнув камнями. Вальхиор склонился вперед, зубцы его жуткой короны блеснули на свету. Солмир сделал шаг, словно мог отгородить от него Нив, но та мягко опустила руку ему на плечо.

– Подожди, – прошептала она. Магия у нее в груди кружилась и извивалась.

Он не хотел. Это читалось в тонкой линии его губ, в горящих страхом синих глазах. Но, когда Нив обошла его и двинулась к протянутому пальцу статуи, Солмир не стал ей мешать.

Каменный палец коснулся ее лба и обратился в настоящий. Когда она открыла глаза, в Святилище с ней был только Вальхиор, создавший эту видимость уединения.

Наведя морок, Король не стал отнимать руку от ее головы. Вместо этого он скользнул ладонью от ее лба к щеке и обхватил лицо Нив, с оттенком тревоги глядя ей в глаза.

– Буду откровенен, – сказал он. – Ты совершаешь ошибку, Нивира.

Она свела брови. Комок нервов, зародившийся в ее животе, разросся вдоль всей спины.

– Ты хочешь видеть в нем хорошее, – тихо проговорил Вальхиор. – Я тебя за это не виню – все мы хотим хорошо думать о тех, кто нам важен. Даже не имея никаких доказательств.

– Доказательства есть. – Она едва шевелила губами, шепча в этой громадной, сделанной из трупа пещере. – Он хочет пожертвовать собой, чтобы уничтожить вас. Чтобы ни за что не допустить вашего возвращения.

– Уверена? – Король поднял бровь. – Уверена, что в конце он позволит себя убить? Мне кажется более вероятным, что он сделает все для того, чтобы выжить. Особенно с учетом обретенной силы. Силы, которую ты готова выбросить.

Нив раскрыла рот, чтобы сказать, что, разумеется, она уверена. Но в животе у нее так и торчал крюк сомнений, так и кололо беспокойством.

Вальхиор нащупал уязвимое место и надавил сильнее:

– Мы станем тяжелой ношей, Нивира. В нас много тьмы, которую придется вместить, и она грузом ляжет на душу. Изменит ее. Даже совершенно чистую и безупречную, а мы с тобой оба знаем, что у него она не такая.

– Ни у кого она не такая. – Прозвучало это отнюдь не уверенным опровержением, как ей хотелось бы. А оправданием.

– Верно, – кивнул Король, одобрительно улыбаясь. – Но некоторые все же в лучшей форме, чем иные, и никто не станет отрицать, что твоя лучше, чем его. Ему намного опаснее становиться сосудом, чем тебе. Ты была создана для этого. Была создана стать тьмой, равной свету сестры.

Нив не осознавала, что плачет, пока ее губ не коснулась соленая влага слез, беззвучно текущих из глаз. Она хотела стереть их, но Вальхиор ее опередил, ласково проведя большим пальцем по ее щеке.

– Так нечестно. – Она поняла, что говорит вслух, только когда Вальхиор кивнул, и крепко зажмурилась. – Это нечестно.

– Совсем, – согласился тот. – Но всем нам приходится платить за свои ошибки, Нив. Ты вобрала в себя тьму в теневой роще. Ты начала все это, не желая отпускать Рэд.

Стержень происходящего, ось вращения. Она и Рэд, снова и снова. Она сговорилась с Кири, позволила Арику стать жертвой, она изменила все, даже не задумавшись о последствиях. Чтобы спасти Рэд, да, но и ради себя тоже. Чтобы получить немного контроля над жизнью, дававшей его так мало; чтобы иметь возможность исправить хоть что-то.

– Но можно все искупить. – Вальхиор приподнял ее подбородок пальцем. – Подумай обо всем, что сможешь сделать, вобрав нашу силу. Обо всем, что сможешь совершить, имея в своем распоряжении нашу магию.

Она прерывисто вдохнула. Подумала об исправлении всех ошибок. Подумала о контроле.

– Я понял, что ты – именно то, чего мы ждали, – тихо сказал Вальхиор. – Как только впервые заметил, ощутил тебя через созданную тобой рощу. В этом твое предназначение.

– Я не могу. – Она отвела подбородок от его руки. – Любой, прошедший наружу в роли сосуда, будет…

– Волки тебя не убьют. – В голосе у него засквозило нечто, напоминающее раздражение. – Рэдарис не позволит Эммону сделать это, и даже будь там один только Эммон, он не убьет сестру жены. Он отступит.

И даже будь там один только Эммон, сказал Вальхиор, словно уже обдумывал такую возможность. Нутро ей пронзило ужасом.

– Рэд…

– В полном порядке. – Он снова заговорил успокаивающим тоном, а на прекрасное лицо вернулась маска, призванная завоевывать доверие. – Ты же чувствуешь свой ключ?

Ее ключ. Скрытый в спутанных волосах. Он мягко пульсировал у нее под затылком, прохладный, умиротворяющий. Почти как сердцебиение.

Сердцебиение Рэд. Подтверждение того, что сестра жива.

– Им даже необязательно знать, – сказал Вальхиор, убирая с ее лица и приглаживая пряди. – Ты сможешь скрывать нас, Нив. Спрятанные в твоей душе, мы будем поить тебя силой, какой ты не ведала прежде. Магией, в сравнении с которой все то, ради чего ты истекала кровью, покажется фокусами. Вбери наши души, поднимись наверх. Живи своей жизнью, оставляй щедрое наследие. Побеждай голод, укрощай моря, исцеляй хвори. Ты сама по праву станешь божеством. Тебя будут почитать.

– А когда я умру?

Король улыбнулся, в глазах у него что-то блеснуло.

– А кто сказал, что придется?

Это определило ее решение, рывком выбросило ее из растерянности и метаний, из запутанной смеси гордыни и вины. Сверкнувшая на мгновение улыбка, искра злорадства.

– Нет, – сказала Нив.

Лицо у него исказилось. В прошлом остались нежные руки и ласковые слова; он схватил ее за плечи и дернул на себя пальцами со сгнившей кожей, к голым костям и сухожилиям которых цеплялись веревки мышц. Половина лица у него провалилась, скула торчала под неправильным углом, кромка губ иссохла, а между зубов виднелась гниль.

– У тебя нет выбора, – прошипел он, выдыхая вонь мертвечины, от которой Нив чуть не стошнило. Вальхиор больше не тратил магию на то, чтобы делать себя красивым и цельным; использовал ее лишь для того, чтобы его тело оставалось хоть отчасти человеческим и могло дальше терзать Нив. – Нас не убить останками богов, Нивира, не получится вырвать из стены берцовую кость и заколоть нас. Если мы и освободим свои души, то лишь на собственных условиях. Тебе нас не заставить.