Книга Детство - Карл Уве Кнаусгорд

— Удачно прошло? — спросил я.

— Что?

— Катание на лодке. Удачно прошло?

— Да.

Пауза.

— Ну, тогда до завтра, — сказал я.

— До завтра, — ответила она. — Пока.

— Пока.

Я повесил трубку и встретил взгляд старого, сорокалетнего учителя, который работал с папой, он сидел в автобусе и смотрел в окно, когда я поймал его взгляд. Толкнув запыленную дверь, я вышел на улицу. Воздух снаружи был горячим и густым от выхлопов автобуса, он стоял с работающим мотором. Перед «Финой» сидело за столиком семейство с двумя детьми, они ели мороженое. В тот миг, как я проезжал мимо двери, из нее вышел Юнн со шлемом в руках, голый по пояс, в сандалиях на деревянной подошве.

— Здорово, Карл Уве! — крикнул он.

— Здорово, — крикнул я в ответ.

Он надел шлем, черный, с черным визиром, и сел на заднее сиденье мотоцикла. Парень за рулем включил зажигание, дважды резко нажав на педаль. И я тотчас услышал у себя за спиной грохот его мотора. Когда они обогнали меня, Юнн помахал мне рукой, и они промчались мимо. Лоб у меня был мокрый от пота. Я провел рукой по волосам. Пальцы тоже стали потные. А волосы были в порядке, накануне вечером я вымыл голову перед встречей с Кайсой, чтобы они лежали красиво. У автобусной остановки на вершине холма перед «Б-Максом» я затормозил. Оперся ногой о край тротуара.

Я вдруг понял, как все устрою.

Всего пару недель назад я оказался тут с целой компанией, которая кучковалась вокруг Тура. Он собрал собственный велосипед, поставил на него мотоциклетное седло и новую, громадную звездочку впереди. Он поднимал этот велосипед на дыбы, ездил на одном колесе вперед и назад и плевался так, что плевки далеко разлетались по асфальту. Там была и Мерета, его девушка. Я только постоял в стороне, когда мы с Дагом Магне случайно их встретили и задержались посмотреть. Тур подъехал к Мерете и поцеловал ее. Затем он достал из внутреннего кармана часы на цепочке, глянул на них и сказал: посмотрим, что ли, на сколько минут получится поцелуй? Мерета кивнула, и они начали. Было видно, как они крутят языками. Она целовалась с закрытыми глазами, обхватив его руками, он держал руки в карманах, а глаза открытыми. Все смотрели на них. Через десять минут он поднял часы и оторвался. Отер рукой рот.

— Десять минут, — громко объявил Тур.

Вот как надо делать! Я возьму часы и скажу: посмотрим, на сколько минут нас хватит целоваться. Ну, и начать.

Я оттолкнулся ногой и поехал вниз, в Холтет. Оставалось подыскать подходящее место. Разумеется, в лесу, но где лучше? Наверху, где живет она? Нет, там я не знаю, где что. Надо где-нибудь поблизости у себя.

Наверное, только не совсем рядом с домом.

Мы же собирались встретиться у нее.

А, вот где? Конечно, в лесу возле дорожки на «Фину». Под лиственными деревьями. Лучше не придумаешь. Там нас никто не увидит. Под деревьями мягкая подстилка. И свет так красиво пробивается сквозь листву.

На следующий день, чтобы не прийти на тренировку самым первым, я всю дорогу шел пешком, ведя велосипед, но и это не помогло, потому что, когда показалось футбольное поле, там еще никого не было и только крутились, поскрипывая и пощелкивая, разбрызгиватели, выбрасывая струи воды, каждый в своем ритме. Кристиан и Ханс Кристиан сидели на лавочке у входа, щурясь от солнца.

— Мяча ни у кого нет? — спросил я.

Они помотали головами.

— Это правда, что ты встречаешься с Кайсой? — спросил Кристиан.

— Да, — сказал я и прикусил губу, чтобы не расплыться в улыбке.

— Она что надо, — сказал он.

У Кристиана еще ни разу не было девушки, куда уж такому! Но в прошлом году на Кубке Норвегии он в тот день, когда мы приехали, купил в киоске у школы порножурнал. На беду, рядом оказался его отец — он был тренером у недоростков. Он застукал Кристиана, когда тот в спальном мешке глазел на заманчивые картинки. И Кристиану при всех пришлось выкинуть журнал в урну и еще просить у отца прощения.

— Да-а, — сказал я.

Вскоре явился Эйвинн с мячом и ключами, и мы побежали мимо разбрызгивателей к дальним воротам, где стали бросать по ним мяч, пока Эйвинн выключал воду и убирал с поля разбрызгиватели. Когда все собрались, мы пробежали несколько кругов по дорожкам, проделали растяжки и несколько упражнений с мячом. А затем стали играть семь на семь на одной половине поля. Кайса подошла только к концу с теми же девочками, что и раньше. Она помахала мне рукой, я ей тоже.

— Соберись, Карл Уве! — крикнул мне Эйвинн. — Сперва игра, а девочки — потом.

После тренировки я окунулся головой в бочку у средней линии, стараясь держаться как ни в чем не бывало. Но это было нелегко, мысль о том, что сверху сидит она и на меня смотрит, а с ней еще и другие девочки, все время горела у меня в сознании.

И вот она спустилась.

— Пойдешь переодеваться? — спросила она.

Я кивнул.

— Я с тобой. Мне надо кое-что тебе рассказать.

Рассказать? Неужели она скажет, что все кончено?

Я пошел к раздевалке. Она протянула мне руку, наши пальцы соприкоснулись. Я не ошибся? Или можно взять ее за руку?

Я взглянул на нее.

Она улыбнулась мне.

Быстрым движением я схватил ее руку.

Позади кто-то свистнул. Я обернулся. Там были Ларс и Юнн.

Они выразительно закатывали глаза. Я улыбнулся. Она легонько пожала мою руку. Никогда еще дорога через футбольное поле не казалась мне такой длинной, как в этот раз. Держать ее за руку было почти невыносимо, меня не покидало желание бросить ее руку, чтобы избавиться от этого нестерпимого счастья.

— Давай, не задерживайся, — сказала она, когда мы пришли.

— Да, — сказал я.

В раздевалке я сел на лавку и прислонился головой к стене. Сердце все билось и билось. Затем я собрался с силами, быстренько оделся и вышел. Они ждали с велосипедами на дороге снизу. Я подошел к ним и остановился перед Кайсой. Вид у нее был довольный. Маленькой своей ручкой она откинула выбившуюся прядь. Ногти покрывал чуть заметный розовый лак. Ее подружки как по команде сели на велосипеды и уехали.

— В субботу я буду одна дома, — сказала она. — Маме я сказала, что придет Сюнва. Так что она испечет нам пиццу и купит колу. Но Сюнвы не будет. Хочешь прийти?

Я проглотил комок.

— Да, — сказал я.

Возле раздевалки какие-то ребята из нашей команды что-то орали, глядя в нашу сторону. Кайса стояла, положив одну руку на руль велосипеда, другая висела плетью.

— Поехали? — спросил я.

— Давай, — сказала она.

— Вниз? — спросил я.

Она кивнула, и мы сели на велосипеды. Мы катили по тенистой дорожке, я — впереди, Кайса — за мной. На вершине пологого склона я притормозил, чтобы на спуске нам ехать бок о бок. Склон напротив стоял озаренный солнцем. Жужжавшие в воздухе насекомые мелькали, как разбросанные кем-то блестки. На середине спуска вправо ответвлялась старая лесная дорога, я вдруг подумал, что она, наверное, ведет к какому-нибудь подходящему месту, и встречь ветру, трепавшему мне волосы, крикнул Кайсе свернуть туда, она кивнула, мы повернули и метров десять проехали по инерции вверх, прежде чем потеряли набранную скорость и нам пришлось спрыгнуть. Она ничего не сказала, я ничего не сказал, мы просто шли вверх по заросшей травой тропинке, кое-где усыпанной хвоей и мелкими веточками. Когда мы поднялись на вершину и перед нами открылся широкий обзор, я понял, что тут не годится, весь холм был сплошные пеньки, за ними глухой стеной стояли ели.