Книга Сердца трех - Джек Лондон

моем сердце остывает кровь. Желания молодости исчезли. Моеразбитое тело не

дает мне возможности работать, хоть я и хорошо знаю, что труд дает

облегчение и забвение. А я не могу ни работать, ни забыться.Пища вызывает у

меня отвращение и боль в желудке. Женщины для меня - всеравно что чума;

мне противно подумать, что я когда-то желал их. Дети?Последнего из своих

детей я похоронил двенадцать лет назад. Религия пугаетменя. Смерть? Я даже

во сне с ужасом думаю о ней. Пулька - о боги! - этоединственная моя

отрада, только она и осталась у меня в жизни!

Ну, и что же, если я пью слишком много? Ведь этопотому, что мне нужно

многое забыть и у меня осталось слишком мало времени,чтобы погреться в

лучах солнца, прежде чем тьма навеки скроет его от моихстарческих глаз.

Торрес  сделал  нетерпеливое  движение,  точно   собираясь  уйти:

разглагольствования старика явно раздражали его.

- Несколько песо, всего лишь несколько песо! -взмолился старый пеон.

- Ни одного сентаво! - решительно отрезал Торрес.

- Очень хорошо! - так же решительно сказал старик.

- Что это значит? - раздраженно спросил Торрес, заподозривнедоброе.

- Ты что, забыл? - ответил старик стольмногозначительно, что И Пын

навострил уши: по какой это причине Торрес выплачиваетстарику что-то вроде

пенсии или пособия?

- Я ведь плачу тебе, как мы условились, за то,чтоб ты забыл, -

сказал Торрес.

- А я никогда не забуду того, что видели мои старые глаза, а они

видели, как ты всадил нож в спину сеньора Альфаро Солано, -ответил старик.

Хотя  И Пын продолжал  неподвижно сидеть за колонной, изображая

греющегося на солнышке человека, - внутренне он"вскочил на ноги". Солано

- люди именитые и богатые. И то, что Торрес убил одного изних, - секрет,

за который можно получить немалый куш.

- Скотина! Безмозглая свинья! Грязное животное! - Торрес в ярости

сжал кулаки. - Ты смеешь так разговаривать потому, что я слишком добр к

тебе. Только сболтни что-нибудь - и я мигом сошлю тебяв Сан-Хуан. Ты

знаешь, что это значит. Тебя не только во сне будетпреследовать страх перед

смертью, но и наяву. При одном взгляде на сарычей тызадрожишь от страха, -

ведь ты будешь знать, что очень скоро они растащат твоикости. И в Сан-Хуане

тебе уже не видать пульки. Те, кого я отправляю туда,забывают даже, какой у

нее вкус. Так как же? А? Ну вот, так-то лучше. Ты подождешьеще две недели,

и тогда я снова дам тебе денег. А не станешь ждать -не видать тебе ни

капли пульки до самой смерти: я уж постараюсь, чтобы сарычи Сан-Хуана

занялись тобой.

Торрес круто повернулся на каблуках и пошел дальше. ИПын смотрел вслед

ему и двум его спутникам до тех пор, пока все трое нескрылись из виду;

тогда он вышел из-за колонны и увидел, как старик, потеряв надежду

опохмелиться, рухнул на землю и, охая, стеная, завывая, содрогался всем

телом,  как содрогается  в  агонии умирающее  животное;  пальцы  его

бессознательно щипали лохмотья вместе с кожей, точно он срывал с себя

множество сколопендр. И Пын уселся рядом с ним и разыгралспектакль, - он

был большой выдумщик и мастер на такие штуки. Вытащив изкармана несколько

золотых и серебряных монет и позвякивая ими, он начал ихпересчитывать; этот

мелодичный и чистый звон казался уху обезумевшего от жаждыпеона журчанием и

бульканьем целых фонтанов пульки.

- Мы с тобой мудрые люди, - сказал ему И Пын внапыщенном испанском

стиле, продолжая позвякивать монетами, в то время какпьяница снова принялся

хныкать и клянчить несколько сентаво на стаканчик пульки.- Мы с тобой

мудрые люди, старик. посидим здесь и расскажем другдругу, что нам

известно о мужчинах и женщинах, о жизни и любви, о гневе ивнезапной смерти,

о ярости, сжигающей сердце, и о холодной стали, вонзающейсяв спину; и вот

если ты расскажешь мне что-нибудь интересное, я дам тебе столькопульки, что

она у тебя из ушей потечет и затопит глаза. Ты любишьпульку, а? Ты хочешь

выпить сейчас стаканчик, сейчас, очень скоро?

Этой ночи, когда начальник полиции и Торрес снаряжали под покровом

темноты свою экспедицию, суждено было остаться в памятивсех, кто жил в

асьенде Солано. События начали развиваться еще донаступления ночи. На

широкой веранде только что отобедали, и все мужчиныСолано, включая Генри,

который вошел теперь в состав семьи благодаря своемуродству  с Леонсией,

пили кофе и курили сигареты. Внезапно на ступеньках, озаренных луной,

показалась какая-то странная фигура.

- Ни дать ни взять привидение! - сказал АльварадоСолано.

- Но привидение весьма в теле, - добавил егобрат-близнец Мартинес.

- Никакое это не привидение, а обыкновенный китаец, такого не

проткнешь пальцем! - рассмеялся Рикардо.

- Да ведь это тот самый, который спас нас с Леонсиейот женитьбы, -

заметил Генри Морган, узнавая гостя.

- Продавец секретов! - со смехом ввернула Леонсия.- И я буду очень

разочарована, если он не принес ничего новенького.

- Что тебе надо, китаец? - резко спросил Алесандро.

- Симпатичный новый секрет, очень симпатичныйновый секрет. Может,

купите? - радостно залопотал И Пын.

- Твои секреты слишком дорого стоят, - охлаждаяего пыл, сказал

Энрико.

- Да, и этот новый симпатичный секрет оченьдорогой, - смиренно

подтвердил И Пын.

- Убирайся вон! - прикрикнул на него старый Энрико.- Я надеюсь еще

долго прожить, но до самой своей смерти не станубольше слушать твои