Книга Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг. - Татьяна Горяева

Определенной «вершиной» этих действий явилось письмо руководителей Союза советских писателей А. Фадеева, А. Суркова и К. Симонова Н.С. Хрущеву от 24 марта 1953 г. Надо сказать, что творческие союзы, созданные идеологическим аппаратом ЦК в начале 1930-х гг., всегда оказывали полную поддержку партийным органам, заранее угадывая и опережая их действия. В данном случае была подготовлена почва для очередных репрессий, поддержанных писательскими «генералами» как меры по освобождению писательской организации от балласта. Этот постыдный документ, за который его авторы заплатили в дальнейшем таким жестоким раскаянием, содержал информацию о «ряде лиц, бездействующих литераторов, мешающих работе Союза Советских Писателей, а в ряде случаев дискредитирующих высокое звание советского писателя». Понятно, что среди заядлых иждивенцев, бездельников и халтурщиков в подавляющем большинстве указывались еврейские литераторы. Это были главным образом авторы, пишущие на еврейском языке и публиковавшиеся в еврейской прессе в 1920 — начале 1930-х гг. При этом им вменялось отсутствие опубликованных работ в последние 15 лет, что было само по себе абсурдным, поскольку именно в этот период возможность писать и публиковаться на родном языке практически была утрачена. Например, О. Дриз, не имея возможности публиковаться, уже несколько лет работал гранильщиком в одной из строительных организаций. Под этот «мощный аргумент» были подведены более 150 человек московской писательской организации, «значительную часть которых составляли лица еврейской национальности и, в том числе, члены бывшего «Еврейского литературного объединения» (московской секции еврейских писателей), распущенного еще в 1949 году. Все руководство этого объединения и значительная часть его членов были в свое время репрессированы органами МГБ». Далее следовала сухая статистика: «…из 1102 членов московской организации Союза писателей русских — 662 чел. (60%), евреев — 329 чел. (29,8%), украинцев — 23 чел., армян — 21 чел., других национальностей — 67 чел. При создании Союза советских писателей в 1934 г. в московскую организацию было принято 351 чел., из них — писателей еврейской национальности 124 чел. (35, 3%). В 1935–1940 гг. принято 244 человек, из них писателей еврейской национальности — 85 человек (34,8%). В 1941–1946 гг. принято 265 чел., из них писателей еврейской национальности 75 человек (28,4%). В 1947–1952 гг. принято 241 чел., из них писателей еврейской национальности 49 чел. (20,3%)». Вывод был следующий: «…такой искусственно завышенный прием в Союз писателей лиц еврейской национальности объясняется тем, что многие их них принимались не по их литературным заслугам, а в результате сниженных требований, приятельских отношений, а в ряде случаев и в результате замаскированных проявлений националистической семейственности (особенно в период существования в Союзе писателей еврейского литературного объединения, часть представителей которого входила в состав руководящих органов ССП СССР)». Приводились и первые результаты «чистки»: за ряд месяцев президиумом правления ССП СССР было исключено из Союза 11 чел.; секретариатом ССП внесена в президиум рекомендация исключить еще 11 чел. В связи с этим генеральный секретарь ССП и его заместители предупреждали ЦК КПСС о том, что «исключенные будут обращаться с жалобами в руководящие партийные и советские организации», поскольку работа по очистке кадров планировалась на ближайшие два года{707}.

В декабре 1955 г., когда родственники репрессированных еврейских писателей стали обращаться в ССП с просьбами об их реабилитации, оставшийся к тому времени на своем посту А. Сурков (А. Фадеев застрелился, а К. Симонов был отстранен от должности и всю оставшуюся жизнь нес на себе груз вины) в письме в ЦК КПСС совсем по-другому осветил ситуацию двухлетней давности. Пожалуй, этот документ наиболее правдиво отражает официальную политику в отношении литераторов, пишущих на родном языке. В нем говорилось, что с первых лет существования советского строя сложилась большая группа литераторов, писавших на еврейском языке. Базой для их деятельности являлись периодические издания, альманахи и книжные издательства, печатавшие их произведения, и еврейские национальные театры. Произведения многих, наиболее талантливых еврейских писателей (Бергельсона, Галкина, Маркиша, Кушнерова, Фефера, Квитко, Горфштейна и других) широко переводились на русский и другие языки народов СССР и составляли неотъемлемую часть многонациональной советской литературы. «Несколько лет назад (примерно с 1950 г.) подавляющее большинство периодических и непериодических изданий, а также книжные издательства, печатавшие литературу на еврейском языке, прекратили существование. Перестали существовать и еврейские театры. Таким образом, за последние 5 лет не появлялись в изданиях на родном языке произведения ни одного из еврейских советских писателей и свелась к минимуму публикация их произведений в переводах на русский и др. языки народов СССР».

В записке А. Суркова подчеркивалось, что кроме вопросов, связанных с дальнейшей деятельностью еврейских писателей, перед правлением Союза писателей в последние годы вставали и вопросы о судьбе некоторых других национальных литератур. Когда в годы Великой Отечественной войны государством были предприняты известные репрессивные меры по отношению к ряду народов, фактически перестали существовать национальные писательские группы немцев Поволжья, чеченцев, ингушей, балкарцев, крымских татар. Все члены Союза писателей, принадлежавшие к этим национальностям, были одновременно исключены из него. Когда впоследствии некоторые из них выступили в качестве переводчиков или с оригинальными произведениями на других языках, их членство в Союзе не восстанавливалось, хотя они были и оставались членами КПСС. Для секретариата правления ССП было ясно, что произведения посмертно или при жизни реабилитированных еврейских писателей, имеющие общесоюзное идейно-художественное значение, необходимо было издавать в переводах на русский и другие языки на общих основаниях, равно как и аналогичные произведения других живущих и работающих еврейских писателей{708}.

В связи с этим требовались указания «сверху» о мероприятиях, которые бы позволили восстановить утраченное, в том числе и издательскую базу для национальных литератур, которая одним росчерком пера идеологических начальников ликвидировалась без следа. Так, приказом Главлита № 418с от 7 февраля 1953 г. запрещалось публиковать в открытой печати какие-либо сведения о народности тайны в СССР{709}.

В день смерти И.В. Сталина состоялось совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР, на котором было принято решение об объединении МГБ СССР и МВД СССР в одно министерство — МВД СССР. Первым заместителем председателя Совета министров СССР и одновременно министром внутренних дел был назначен Л.П. Берия. Именно в это время давно вынашиваемая идея административной реорганизации получила реальное воплощение: постановлением СМ СССР № 769 от 15 марта 1953 г. Управление уполномоченного СМ СССР по охране военных и государственных тайн в печати (Главлит при СМ СССР) было включено в состав МВД СССР под наименованием — Главное управление МВД СССР по охране военных и государственных тайн в печати (11 главное управление МВД СССР), начальником которого был назначен К.К. Омельченко. По штатному расписанию на этот период в центральном аппарате Главлита значился 301 человек.