Книга Брачные игры - Кейт Сандерс

Во время одной из прогулок она оказалась на узенькой улочке с множеством магазинов подержанных вещей, претендующих на художественность, и модных лавок. Там было кафе, куда она иногда заходила выпить чашку чая, — шумное место, где часами просиживали студенты университета. Руфа наблюдала за ними, поражаясь их молодости. Неужели Тристан был таким же молодым, когда она влюбилась в него?

«Я делала вид, что я так же молода, как он, — подумала она, — может быть, я старалась обрести юность, которой у меня не было».

На запотевшем окне кафе появилось объявление о том, что требуется повар. Руфа не могла упустить возможность получить постоянную работу. Она подала заявление о приеме на работу, сославшись на рекомендации Дианы Карстерс-Макинглис. После утомительной испытательной вечерней смены ее приняли. Ей приходилось готовить для студентов целые горы стовиз — очень вкусного блюда, представляющего собой мелко порубленную баранину, тушенную с нарезанным ломтиками картофелем и нарезанным кольцами луком. Работа была очень тяжелой, на кухне было страшно жарко, и у нее сильно отекали ноги. Днем, когда она была свободна, она могла только лежать на коротком диване в своей квартирке и читать потрепанные романы, купленные в букинистическом магазине на Старом рынке. Однако работа притупляла чувства и словно ускоряла течение времени. Дни теперь приобрели смысл и форму. Она подружилась с Эми, энергичной женщиной средних лет, владелицей кафе. Теперь вокруг нее были люди. Она стала немного меньше ненавидеть себя…

Руфа вдруг почувствовала острую режущую боль в животе, словно кто-то вонзил в нее несколько ножей. Она ощутила боль раньше, чем проснулась. Еще плохо соображая со сна, она подумала, что никогда прежде не испытывала таких жутких болей во время месячных. Но этого не может быть…

Она нащупала выключатель. Вся простыня под ней была залита кровью. Она смотрела на нее целую вечность, отказываясь поверить в то, что видела. Боль стала еще более сильной, словно кто-то повернул ножи внутри. Руфа издала дикий стон отчаяния.

Она еще не исправилась. Ее все еще наказывали. Она висела на самом краю мира, и больше не было абсолютно никакого оправдания ее существованию.

Глава тринадцатая

— Я думала о том, чтобы убрать стену между кухней и буфетной, — сказала Полли. — Чтобы сделать одну большую, теплую комнату, похожую на кухню в Мелизмейте, но почище и поаккуратнее. Я хотела бы воссоздать прежний дух этого дома.

Она подошла к столу, держа в руках белый будничный кофейник марки Уэджвуд, и налила ароматного черного кофе в его большую чашку с горячим молоком. Он что-то рассеянно пробормотал и с такой силой перевернул страницу «Гардиан», что смахнул на пол кусочек тоста, даже не заметив этого. Рэн не мог одновременно делать несколько вещей, а чтение «Гардиан» поглотило все его внимание.

Полли наклонилась поднять тост. Рим — в очередной раз напомнила она себе — был построен не за один день. Рэн не обращал внимания на то, что было вокруг него, и процесс великого обновления шел мучительно долго, но изменения уже были заметны. Она позволила себе смотреть на все это с оптимизмом. Его убогая кухня была теперь по крайней мере чистой. Стол был оттерт, появились новые стулья, фарфоровая посуда и кастрюли. Полли одержала безоговорочную победу над прежней хозяйкой, и сейчас, в этот холодный ноябрьский день, у них на кухне было тепло и уютно. Нужно будет не забыть разжечь заранее камин. В деревне они привыкли мерзнуть и видеть пар от своего дыхания за обедом. В отличие от Лондона здесь это вовсе не было признаком бедности.

Она продолжила намеренно веселым уверенным тоном, которым она старалась говорить каждый раз, когда ей необходимо было уговорить Рэна.

— И раз уж мы об этом заговорили, нам действительно следует убрать стену между общей комнатой и тем, что ты так мило называешь гостиной.

Рэн, сосредоточенно уткнувшийся в газету, машинально допил кофе и стал ковырять концом серебряной чайной ложки в ухе.

— Когда-то это, наверное, была настоящая гостиная, — сказала Полли. — Это будет большая гостиная. Я думаю, в ней должно быть много света, что характерно для таких домов в раннем георгианском стиле, как наш. — Она вздохнула. — Если бы у меня была волшебная палочка, я бы сделала так, чтобы все было готово уже к сегодняшнему вечеру. Я сделала все, что смогла, но это все еще кошмар для хозяйки дома. Туалет внизу просто в ужасном состоянии. Это еще одно, чем необходимо заняться до наступления зимы. — Она села за стол напротив него, выжидающе сложив руки на столе.

Рэн взглянул на нее.

— Хм-м?..

— Я говорю о туалете внизу.

— Он что, опять засорился?

Полли снова вздохнула.

— Нужны новая раковина, новый унитаз, новая дверь и эта великолепная темно-зеленая краска, которую делает Джон Оливер. И мне еще нужно решить, подойдут ли туда гравюры, изображающие сцены охоты восемнадцатого века; я пока сомневаюсь, не могу понять: классический стиль — не слишком ли это банально и избито?

Рассеянно-непонимающее выражение исчезло с лица Рэна.

— Послушай, Полл, это будет стоить чертовски дорого.

Она улыбнулась, отпив кофе и наслаждаясь созданной ею безмятежной картиной.

— Я понимаю, это огромный проект, но его можно осуществлять поэтапно. Я могла бы воспользоваться услугами фирмы Бикерстафф. Их услуги очень дороги, но они стоят того — так сказала мне бедняжка Руфа всего за несколько дней до того, как сбежала от мужа.

Рэн не был готов к тому, чтобы перейти к разговору о Руфе.

— Это будет стоить огромных денег, — повторил он. — В его лучистых глазах появился упрямый блеск.

Полли проговорила ласковым голосом:

— О, дорогой, тебе не стоит беспокоиться об этом. Я не Кристина Онассис, но достаточно обеспечена, чтобы позволить себе немного перестроить этот дом. Я рассматриваю это как вложение в будущее.

— Но это твои деньги, — сказал Рэн. — Я не могу позволить тебе тратить свои деньги на мой дом.

Полли прошептала:

— Это наши деньги. И наш дом.

Его безупречные брови угрожающе сошлись вместе.

— Если хочешь знать правду, я не хочу больше никаких изменений. Мне нравится все как есть.

— Ты говоришь глупости, — начала сердиться Полли. Ей уже трудно было сохранять спокойный и беззаботный тон. — Не может же тебе нравиться весь этот беспорядок.

— Мне нужна гостиная для медитации.

— Ты сможешь медитировать в новой гостиной.

— Почему ты хочешь снести все мои стены? — жалобно спросил Рэн. — Это мой дом!

Свадебное платье Полли все еще висело в синем защитном мешке для перевозки трупов на дверце шкафа. Она не думала, что должна напоминать ему о таком очевидном факте — о том, что это и ее дом тоже. Она улыбнулась, глядя в его божественные глаза. — Милый, честно говоря, я не собираюсь разрушать твой дом. Я знаю, что без конца твержу о новом оформлении интерьера. Я просто очень волнуюсь насчет сегодняшнего вечера.