Книга Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо - Сергей Цветков

Оборонительная система Русской земли дала трещину. В том же году донские половцы незамедлительно ринулись в образовавшуюся брешь. Обескровленная Черниговщина не смогла сопротивляться нашествию. «И бысть скорбь и туга люта якоже николи же не бывала во всем Посемьи, и в Новгороде Северском, и по всей волости Черниговской князи изымани и дружина изымана, избита», – со скорбью повествует киевский летописец. Нападению подверглась и Переяславская земля; переяславский князь Владимир Глебович мужественно отразил половцев у стен своего стольного града, но остальная его волость была пограблена степняками.

Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич не сразу смогли скоординировать действия растерявшихся южнорусских князей. Тяжкие последствия поражения Игоря удалось поправить только к 1190 г., когда, по сообщению Киевской летописи, князья-соправители «утишивша землю Рускую и половци примиривша в волю свою». Окончательный перевес Руси над степью закрепил Всеволод Юрьевич, который в 1198 г. совершил поход на Дон и навел такого страха на тамошних половцев, что они, не приняв сражения, вместе со своими вежами бежали к морю. На рубеже XII–XIII вв. половецкий напор на южнорусское пограничье иссяк. К этому времени предводители донских орд – ханы Кончак и Гзак – один за другим сошли в могилу, а их преемники практически прекратили самостоятельные набеги на Русь, довольствуясь той добычей, которую можно было получить за участие в возобновившихся русских усобицах.

IV

Начальствуя над русскими полками в степных походах, Святослав Всеволодович укрепил свой личный престиж. В «Слове о полку Игореве» он уважительно назван «князем грозным, великим киевским»; его победы над половцами, говорится далее, доставили ему международную известность: «Ту немцы и венедицы [то есть «венеды», жители Славянского Поморья], ту греци и морава поют славу Святославлю…»

Однако «грозным» киевский князь был только для степняков. Внутри страны он и шагу не мог ступить за пределами Киева без согласия Всеволода Юрьевича, который продолжал оказывать поддержку второму соправителю, Рюрику Ростиславичу. Полное бессилие Святослава обнаружили события 1190 г., когда у него вышла какая-то тяжба с Рюриком и его братом Давыдом Смоленским. О причинах ее летопись говорит невнятно, но ссора была нешуточной, Святослав вел переговоры со своей черниговской братьей о совместном выступлении против Ростиславичей. Те, в свою очередь, приняли ответные меры, пожаловавшись на действия Святослава владимирскому князю. Святослав Всеволодович сразу присмирел и поцеловал крест Всеволоду и его союзникам «на всей их воле».

Война с половцами. Побитая рать князя Игоря на реке Каяле в 1185 г. С картины В. Васнецова

Соправление двух князей в Киевской волости продолжалось до смерти Святослава в 1194 г., после чего Всеволод отдал киевский стол Рюрику: «и посла великый князь Всеволод муже свое в Кыев и посади в Кыеве Рюрика Ростиславича», как свидетельствует владимирский летописец. Заняв место Святослава, Рюрик сразу почувствовал на себе тяжелую руку владимирского князя, который отныне внимательно следил за тем, чтобы его подручник, получивший власть над Киевом и Киевской областью, не набрал чрезмерной силы. Первым делом Всеволод постарался поссорить Рюрика с его зятем, волынским князем Романом Мстиславичем. Сделано это было с тонким знанием человеческой природы. Получив из рук Всеволода старшинство между южнорусскими князьями, Рюрик вместе с братом Давыдом принялся судить ряды «о Русской земле и о братьи своей, о Володимере племени», то есть раздавать младшим князьям волости в Киевской земле. Лучшие города по реке Роси (Торческ, Треполь, Корсунь, Богуслав, Канев) достались его зятю Роману Мстиславичу. Но вслед за тем в Киев приехали послы Всеволода с требованием выделить именно эти города в «причастие» великому владимирскому князю. «Вы есте нарекли мя во своем племени, во Володимере старейшаго, – писал Всеволод, – а ныне седел еси в Кыеве, а мне еси части не учинил в Руской земле, но раздал еси инем моложьшим братьи своей, даже мне в ней части нет… А кому еси в ней [то есть в Русской земле] часть дал, с тем же ей и блюди и стережи, да како ю [Русскую землю] с ним удержишь, а то узрю же [кому волости раздал, с тем и стереги Русскую землю, а я посмотрю, как это у тебя получится]…»633. Послание владимирского князя заставило Рюрика призадуматься, «како бы ему дати волость Всеволоду», не обидев при этом Романа. Поначалу он предложил Всеволоду взять другие города, но тот стоял на своем и даже грозил войной, если его требование не будет выполнено. Тогда Рюрик переслался с Романом, прося его уступить желанию Юрьевича. «А нам безо Всеволода нелзя быти, – оправдывался киевский князь перед своим зятем, – положили есмы на нем старейшиньство вся братья во Володимере племени». Роман великодушно согласился вызволить тестя из затруднительного положения, отказавшись от поросских городов в пользу Всеволода. Но каково же было его негодование, когда он узнал, что владимирский князь тотчас передал Торческ сыну Рюрика и своему зятю, Ростиславу. Роман заподозрил, что Рюрик и затеял всю эту интригу для того только, чтобы отнять у него «лепшие» города. Разубедить его в этом Ростиславич не смог, как ни старался. С этих пор зять и тесть сделались врагами, чего и добивался Всеволод.

Поход великого князя Всеволода Юрьевича на половцев; бегство половцев, узнавших о движении владимирских войск. Миниатюра из Радзивилловской летописи. XVI в.

Вследствие этого в Южной Руси возобновились междоусобия с участием князей Киевского, Волынского, Черниговского и Галицкого. Всеволод из своего северного далека подогревал эти распри или, наоборот, гасил их, по своей выгоде. Двуличная политика владимирского князя так рассердила Рюрика, что в 1197 г. он отнял у Всеволода все волости в Русской земле и раздал опять верной ему братье. Всеволод не стал затевать из-за этого войну, по-видимому довольствуясь тем, что прочно удерживал за собой Переяславль, где сидел его племянник Ярослав Мстиславич, послушно ходивший в воле дяди634. Но поддержки могущественного владимирского князя Рюрик, разумеется, лишился, а вместе с ней в скором времени – и киевского стола.

В 1198 г., после смерти галицкого князя Владимира Ярославича, не оставившего после себя наследников635, Роман с помощью поляков овладел Галичем, удвоив свои силы для дальнейшей борьбы с тестем. Всеволод посмотрел на это сквозь пальцы, поскольку защищать Рюрика больше не входило в его намерения. Несколько лет киевский и галицко-волынский князья готовились к предстоящей схватке636. Наконец, в 1201 г. Рюрик «вста на Романа», пригласив на помощь черниговских Ольговичей. Но Роман упредил врагов, его полки первыми вторглись в Киевскую волость. «Черные клобуки» и жители киевских пригородов сразу же перешли на его сторону, а следом за ними и киевляне с радостью отворили Роману «ворота Подольские», хотя до этого не видели от Рюрика никакого зла. Видя, что простонародье не желает оборонять город, Рюрик, стоявший с дружиной на Горе, сложил оружие. С него сняли старшинство и отправили княжить в Овруч. Но и Роман, оказавшись господином положения, не взял себе Киев, чтобы не поссориться со Всеволодом, который не потерпел бы такого усиления галицко-волынского князя. По их обоюдному уговору на киевский стол, как и во времена Андрея Боголюбского, сел младший князь – двоюродный брат Романа, Ингварь Ярославич, до этого княживший в Луцке.