Книга Цыганка - Лесли Пирс

Иногда в темные и морозные январские и февральские дни Бет радовалась тому, что Тео ее бросил, ведь, если бы он все еще был рядом, она бы никогда не узнала, какой сильной и независимой может быть. Бет сама управляла своей жизнью, стала живой легендой Доусона и знала, что найдет в себе достаточно уверенности и сил, чтобы преуспеть везде, куда ее может забросить судьба.

В начале марта девушка решила, что настало время подарить Фаллону ночь любви. Вот уже несколько недель она могла думать только об одном и часто просыпалась ночью от эротических снов.

В Доусоне действовал закон, согласно которому в субботу все заведения должны были закрываться в полночь. С тех пор как Бет переехала в «Монте-Карло», каждый раз после закрытия Фаллон открывал бутылку шампанского и просил девушку составить ему компанию.

С начала работы в «Монте-Карло» она копила заработанные деньги, но для Фаллона ей захотелось стать особенной, поэтому Бет заказала у швеи новое алое платье. Оно было пошито в стиле фламенко, с глубоким декольте, оборками на рукавах и тугим корсетом до бедер, повторяющим формы ее тела, а к ногам спускались волны кружев.

Платье было просто потрясающее, Бет вряд ли осмелилась бы; надеть его где-нибудь кроме Доусона. И часть удовольствия заключалась именно в том, что этот наряд довольно смелый и вызовет удивленные взгляды. Люди до сих пор болтали о бегстве Тео, и, возможно, это платье докажет сплетникам, что Бет оправилась от удара. На самом деле так оно и было, поскольку, надев шелковое нижнее белье с кружевами и новое платье, Бет могла думать лишь о том, как Фаллон будет расшнуровывать ее корсет и расстегивать пуговицы. От этих мыслей ее щеки пылали.

В этот вечер она играла только для него одного. В салуне было полно людей. Все они смотрели на нее и слушали, как она играет на небольшом помосте, притопывали ногами, хлопали и улыбаюсь. Но Бет не сводила глаз с лица Фаллона, стоявшего за стойкой. Он не был так головокружительно красив, как Тео: у него была бледная кожа, невыразительные черты лица и светлые голубые глаза. Но в нем чувствовался стиль — в этот вечер под темный костюм он надел шелковый жилет цвета морской волны, его руки были ухоженными, а улыбка предназначалась только для нее.

— Сегодня вы выглядите просто ослепительно, — сказал Фаллон, протягивая Бет бокал с шампанским. После закрытия салуна они сидели в его гостиной. — И вам очень идет ваше новое платье.

Гостиная была небольшой, места в ней хватало только для дивана, стоявшего возле камина, большого лакированного стола и стула, а также сейфа с документами. Именно здесь Фаллон вел дела салуна, и к этой комнате примыкала его спальня.

— Что ж, спасибо, мистер Фаллон, — поблагодарила Бет с улыбкой.

— Джон, — сказал он, поворачиваясь спиной к огню. — Очень сложно соблазнить даму, которая называет тебя мистером.

— Значит, вы намереваетесь меня соблазнить? — игриво спросила Бет.

— Я собирался сделать это с того самого дня, как вы впервые вошли в мой салун. — Он улыбнулся. — Но чувствую, что сегодня вы даете мне сигнал к наступлению. Я прав?

— Разве дама в этом признается?

— Да, если она столь честна, как вы.

Бет встала и поставила бокал на стол.

— Тогда вам лучше поцеловать меня, — сказала она.

В последнее время Бет не раз украдкой смотрела на его губы. В сущности, это была самая привлекательная черта его лица. У него были хорошо очерченные пухлые губы с приподнятыми уголками, благодаря чему создавалось впечатление, будто он все время улыбается. Бет надеялась, это означает, что целуется он хорошо.

Фаллон положил руки ей на талию и притянул ее к себе, глядя с изумлением.

— Я надеюсь, вы не шутите!

Она не ответила, поскольку их губы встретились. Бет оказалась в его объятиях.

Он хорошо целовался, не слишком напористо, но в то же время страстно, и, когда кончик его языка вкрадчиво скользнул у нее между губами, голова Бет закружилась от желания.

Стены в «Монте-Карло» представляли собой всего лишь деревянные перегородки, и разговоры, смех и шаги на лестнице несколько им мешали. Бет боялась, что люди услышат ее тяжелое дыхание, когда Джон уложил ее на кушетку и стал целовать. Он ослабил корсет ее платья и высвободил груди, и Бет пришлось подавить стон удовольствия, когда он начал их целовать.

— Прекрасная грудь, — шептал он, обводя ее соски кончиком языка. — Я так долго мечтал об этом.

Его рука пробралась к ней под юбку, лаская нежную кожу бедер над чулками, медленно поднимаясь под ее панталонами до тех пор, пока пальцы не достигли цели.

— Вы такая влажная, — прошептал Фаллон. — Думаю, вы действительно меня хотите.

Бет забыла о том, что ее могут услышать, поскольку пальцы Джона делали с ней такое, что ей хотелось кричать от удовольствия. Впрочем, он также был немного груб. Фаллон поднял юбку чтобы взглянуть на тело. Это было очень неприлично, но в тоже время возбуждало.

Он вошел в нее прямо на диване, не раздеваясь, так напористо, что Бет даже удивилась, но это ей понравилось.

— Мне очень жаль. С моей стороны это было не слишком галантно, — сказал Фаллон, когда все закончилось. — Пожалуйста, простите меня.

— Вам не за что извиняться, — возразила Бет, поскольку, хотя ей и хотелось большего, все прошло очень хорошо.

— А еще я помял вам платье, — сказал он озабоченно.

— Ничего страшного, — рассмеялась Бет. — Мы опробуем вашу постель или мне вернуться к себе?

— Пожалуйста, останьтесь со мной, — сказал он, снова целуя ее. — Я хочу доказать, что могу быть нежным.

Глава 33

— Джон, просыпайся, там что-то случилось, — сказала Бет, толкая его в плечо.

Прошло около семи недель с тех пор, как она впервые переспала с ним, и у нее еще ни разу не было повода об этом пожалеть. Джон оказался не только очень нежным, но еще и очень требовательным. Он часто приходил к ней днем, когда в баре внизу было полно людей, между ее выходами на сцену, и все еще желал ее, закрывая салун рано утром.

Именно это и было нужно Бет. Теперь она почти не вспоминала о Тео, а даже когда это и происходило, ощущала скорее легкое изумление, чем боль. Она завела много новых друзей, у нее были сбережения, и, поскольку работала она только по вечерам, у нее находилось достаточно времени, чтобы помогать в больнице днем.

Бет все еще скучала по Джеку, но каждые две недели кто-нибудь с Бонанзы привозил от него письмо. Он работал на Эдда Озборна, старожила золотоискателя, которого все ласково звали Страусом[7] или Озом, поскольку он редко покидал свой участок. Видимо, Джек был счастлив, поскольку в его письмах было много забавных историй о знакомых старателях.