Книга Первозданные - Дэвид Линн Гоулмон

Панчи развернулся, зашагал прочь, но остановился, услышав крик, а вслед за тем – сердитые голоса. Джек посмотрел туда, где кричали, и увидел, что из задней части лагеря бегут пятнадцать коммандос, направляясь к стоящим в ряд палаткам, среди которых была и палатка Линн. Коллинз широко распахнул глаза, заметив, что клапан палатки откинут. Глаза его метнулись к лесу, и он успел увидеть, как Линн исчезла за деревьями.

– Стойте! Пусть бежит! – крикнул Панчи.

Затем он посмотрел на Сагли и Деоновича, которые пораженно застыли на другом конце лагеря.

– Поднимайте пленников, раздайте людям оружие, выведите техников из палатки. Мы выступаем нынче же ночью. Все закончится здесь и сейчас! – скомандовал Джонатан.

После этого Александер подошел к Григорию, который был выше его ростом, и схватил его за куртку. Дмитрий изумленно увидел, как громила съежился и отшатнулся от канадца.

– А ты не трать времени на сборы, приведи женщину обратно, быстро! – велел тот здоровяку.

Он выпустил Деоновича, и тот отпрянул еще дальше при виде безумного блеска в глазах Александера. Потом русский развернулся на пятках и побежал туда, где скрылась Линн.

Сумасшедший крик канадца испугал всех, кто его слышал. Он перекрыл грохот грома и шум дождя, и можно было подумать, что Джонатан вопит, обращаясь к каждому из наемников. Коллинз увидел, как люди бросились к своим палаткам, рюкзакам, оружию и снаряжению. Спецназовцы собирались добыть «Оружие Судного дня», и все, что мог сделать Джек, – это наблюдать за ними.

Отряд последует за Линн в северные леса Стикина, и два разных вида людей встретятся лицом к лицу после миллиона лет существования порознь. От исхода этой встречи может зависеть, кто станет наследником нового мира.

Часть третья

Первозданные обитатели леса

Глава 12

Чарльзу Хиндершоту Элленшоу Третьему снова слышалось пение без слов. Он пытался сосредоточиться на этом сне, но тот все время трепетал где-то рядом и ускользал – это были воистину танталовы муки. Песня была та самая, которую он пел перед тем, как потерять сознание: кто-то гудел «Crystal Blue Persuasion» настолько низким голосом, что он как будто доносился из глубокого колодца. Нельзя сказать, что напев был безупречно верным, но он ни на миг не прерывался. В конце концов боль в плече привела Чарли к границе бодрствования.

Запах плесени и земли – вот что в первую очередь осознал пробуждающийся разум ученого, когда веки его затрепетали и поднялись. «Поднялись ли?» – гадал Элленшоу. Он попытался шевельнуть головой, и чернота вокруг сказала ему, что он все еще спит. Но потом он понял, что это не сон: просто, где бы он ни находился, солнечные лучи сюда не проникали. И вдруг понимание врезалось в него, как комета: темнота, знакомый запах, который он помнил с 1968 года… Он в пещере Латтимера!

Чарли попытался сесть, но боль в плече дала ему знать, что это очень плохая идея. Он снова лег и внезапно понял, что напев смолк. С разрывающимся от боли плечом Чарли дотянулся правой рукой до переднего кармана и вытащил маленькую зажигалку.

Тут к нему вернулось воспоминание о том, как его подстрелил русский… Почему? Ах да, потому что он попытался быть героем. И впервые в жизни профессор понял, что должен признать: геройство – не его стихия.

– Глупый старик, – сказал он сам себе, не сознавая, что говорит вслух.

Потом он услышал справа от себя какое-то движение. Кто-то большой стремительно переместился оттуда, где лежал Элленшоу, в глубину длинного пещерного хода. Чарли сглотнул и, все еще лежа на спине, щелкнул зажатой в руке зажигалкой.

Он закрыл глаза и долго, очень долго лежал так, боясь приподнять веки из страха перед тем, что сейчас увидит. Но в конце концов, собравшись с духом, ученый открыл один глаз и увидел футах в тридцати пяти над собой свод пещеры. Древние сталактиты походили на зубы, торчащие в кошмарной пасти. Элленшоу сглотнул и открыл второй глаз, а после повернул голову.

Он увидел, что лежит на подстилке из листьев и мха. Запах гниющей растительности был таким резким, что он сморщил нос. Чарли чуял запах мочи и фекалий, но хуже всего разило от гниющей подстилки.

Обведя глазами пещеру, он увидел наскальные росписи – не такие, какие запомнились ему по первому визиту в эту пещеру в 1968 году. Профессор попытался сесть, удивляясь насыщенности красок, которыми были нарисованы картины. Его окружали очень яркие изображения оленя, лося и других лесных животных, причем, в отличие от рисунков палеолитических людей в Европе, тут отсутствовали сцены охоты и убийства дичи. На этих картинах дикая природа была дана, так сказать, с точки зрения натуралиста. Чарли увидел целые стада животных: они бежали по лесам, паслись, занимались другими обычными делами.

Элленшоу сумел отвлечься от мыслей о пульсирующей боли в плече и спине и рассеянно потянулся к своей левой руке. Поднеся зажигалку к ране, он с удивлением увидел, что пулевое отверстие заткнуто чем-то, смахивающим на мох, кусочки коры и траву. А судя по запаху, для лучшего эффекта туда был примешан еще и звериный помет.

Чарли покачал головой и отвел взгляд от отвратительного с виду месива.

Потом он сосредоточился на том, чтобы встать – понемногу, рывок за рывком, каждый из которых отвоевывал лишь несколько дюймов. В конце концов он сумел подняться на ноги и заметил, что они босые. Кто-то снял с него ботинки.

Оглядевшись по сторонам, профессор увидел ботинки в нескольких шагах от себя. Он широко распахнул глаза, поняв, что обувь буквально содрали с его ног, как кожуру с банана – язычки были полностью оторваны, шнурки исчезли.

Элленшоу снова покачал головой и позволил зажигалке погаснуть, чтобы дать отдых большому пальцу. Он шагнул вперед с подстилки из листьев и травы и почувствовал под ногами землю. Здоровой правой рукой Чарли нащупал прохладную влажную стену пещеры и потер друг о друга мокрые пальцы. Над его головой, за толщей камней, слышался глухой рокот грома. Профессор знал, что влага на стенах появилась из-за большой глубины пещеры. Он находился глубоко под землей и – он понял это только теперь – далеко от входа в ту пещеру, где он побывал много лет назад. Ему чуть не сделалось плохо при мысли о том, что он похоронен под толщей земли и камней так далеко от прочего мира.

Ученый помотал головой, поняв, что ведет себя как школьница. Ему выпал шанс увидеть то, чего не видел еще ни один человек: существо, ничуть не изменившееся за многие тысячелетия. Подумав об этом, Чарли снова щелкнул зажигалкой. Пламя осветило стену пещеры, на которой на большой картине было изображено нечто вроде птицы. Птица слегка смахивала на феникса, срисованного с картин южных майя и инков, она как будто поднималась из земли в языках пламени, вот только…

«Нет, – подумал Элленшоу, – она не поднимается, а падает!»

И ни на одном историческом изображении феникса он не видел, чтобы на спине гигантской птицы сидел человек.