Книга Домой возврата нет - Томас Вулф

— Ей-богу, мистер Уэббер… да если б только я нашел кого вроде вас, кто бы мне помог с этим рассказом… написал бы все за меня, как следует быть… да я… да я… — Минуту-другую он старался побороть низменную сторону своей натуры, и вот великодушие взяло верх — и с видом человека, который и впрямь решил не скупиться, он твердо объявил: — Я б с ним напополам! Я бы… я бы ему отвалил половину!.. А на этой истории можно разбогатеть! — воскликнул он. — Я ведь хожу в кино и журнал «Правдивые рассказы» читаю… так моему рассказу это все в подметки не годится! Он их все побьет! Я уж сколько лет про это думаю, с тех самых пор, как тот парень мне все рассказал… и уж я-то знаю: этот рассказ — золотая жила, только самому-то мне не суметь его написать! Это ж… это…

Теперь официант так отчаянно боролся со своей собственной осторожностью, что было тяжко смотреть. Его явно сжигала жажда раскрыть секрет, но в то же время терзали сомнения и страхи: не опрометчиво ли взять да и поведать о своем сокровище человеку все-таки незнакомому, вдруг тот его прикарманит? Он был точно мореплаватель, который в чужих морях, на неведомом коралловом острове увидал зарытый пиратами баснословный клад, и теперь его раздирают противоречивые чувства: одному не справиться, нужно обзавестись помощником. Но и страх мучит — опасно выдать тайну. Между двумя этими силами разыгрывалась сейчас яростная битва на открытом взору Джорджа поле боя — на физиономий официанта. И в конце концов он избрал простейший выход. Точно исследователь земных недр, который вытаскивает из кармана неотшлифованный алмаз неслыханной величины и ценности и хитро намекает, что в неком месте, которое ему известно, еще немало таких камней, официант решил для начала рассказать совсем немножко.

— Я… сегодня я не смогу рассказать вам всю историю, — промолвил он, словно извиняясь. — Может, как-нибудь в другой раз, когда у вас будет побольше времени. Но просто чтоб вы поняли, что это за штука… — Он осторожно огляделся — не подслушает ли кто, наклонился к Джорджу и таинственно зашептал: — …чтоб вы поняли, что это за штука… так вот, есть там такая сценка: женщина помещает в газете объявление — она, мол, даст золотую монету в десять долларов и вволю спиртного любому мужчине, кто завтрашний день ее навестит! — Поведав клиенту эту потрясающую подробность, официант посмотрел на него сверкающими глазами. — Ну вот! — Он решительно взмахнул рукой и выпрямился. — Вы, верно, сроду такого не слыхали, а? Такого ни в одном рассказе не прочтешь!

Джордж недоуменно помолчал минуту и вяло согласился — да, такого он не слыхал и не читал. Но официант все смотрел лихорадочно горящими глазами, он явно ждал еще каких-то слов — и Джордж с сомнением спросил, неужто этот удивительный случай и вправду произошел в Армении.

— Ну да! — воскликнул официант и усиленно закивал. — Про что я и толкую! Дело было в Армении! — Он опять помолчал, опять его раздирали опасливое недоверие и желание рассказывать дальше, лихорадочный взор его словно прожигал вопрошавшего насквозь. — Это… это… — Он еще минуту боролся с собой и наконец униженно сдался: — Ну ладно, я расскажу, — еле слышно произнес он, наклонился, доверительно оперся руками о стол. — Вот вам самая суть. Все начинается с богатой дамочки, понятно?

И умолк, пытливо поглядел на Джорджа. Не зная, чего от него ждут, Джордж кивнул — ясно, мол, это обстоятельство я усвоил, — и переспросил:

— В Армении?

— Ну да! Ну да! — Официант кивнул. — Эта дамочка из тех мест… У ней денег — куры не клюют… Сдается мне, богаче ее нет во всей Армении. И вот влюбляется она в того парня, чуете? А он на ней прямо помешался, каждую ночь бегает к ней на свиданье. Он мне говорил, она живет в громаднющем доме, на самой верхотуре… Ну, и каждую ночь он приходит и взбирается туда к ней… черт-те куда, на тридцатый этаж, а то и выше!

— В Армении? — промямлил Джордж.

— Ну да! — не без досады воскликнул официант. — Там оно все и происходит! Я ж про то и толкую!

Он замолчал, испытующе поглядел на Джорджа, и тот наконец спросил с приличным случаю робким интересом, отчего влюбленному приходилось так высоко забираться.

— Да ведь дамочкин папаша не впустил бы его! — нетерпеливо ответил официант. — Парень только так и мог к ней попасть! Папаша запирал ее на самой верхотуре, потому как не желал, чтоб она выходила замуж!.. А потом старик помер, — с торжеством продолжал он, — чуете? Помер и все свои денежки оставил этой дамочке… и она раз — да и вышла за этого самого парня!

Тут он внушительно замолчал и, с торжеством глядя на слушателя, выждал, чтоб тот переварил столь ошеломляющую новость. Потом продолжал:

— Ну вот, зажили они вместе, дамочка по уши влюблена, года два все идет как по маслу. А потом парень и начни выпивать… он вообще-то был пьющий, чуете?.. только она этого не знала… они когда поженились, он первые год-два был у ней под каблучком… А потом опять принялся за старое… Оглянуться не успели, а он уж кутит ночи напролет с гулящими девками, со всякими пылкими блондинками… Ну, теперь чуете, к чему идет дело? — жадно спросил официант.

Джордж понятия не имел, к чему он клонит, но глубокомысленно кивнул.

— Ну, и, конечно, оглянуться не успели, а парень снялся с места, бросил свою-дамочку и прихватил с собой изрядно деньжат да всяких драгоценностей… И исчез, ровно сквозь землю провалился, — объявил официант, явно довольный таким поэтическим сравнением. — В общем, оставил ее при пиковом интересе, она, бедная, чуть не спятила. Чего только она ни делала — и сыщиков нанимала, и вознаграждение обещала, и в газетах объявления печатала, мол, вернись ко мне, ради бога… А все зазря, малый как в воду канул. Ну, проходит года эдак три, дамочка, бедная, прямо извелась, сохнет по этому парню. И вдруг, — тут он внушительно помолчал, ясно было: подошел к самому острому повороту, — возьми и стукни ей в голову одна мыслишка! — Он опять замолчал на миг, чтоб слушатель вполне оценил необычайный подвиг героини, и просто, негромко заключил: — Открывает она ночной клуб.

Официант умолк, он стоял непринужденно, спокойно переплетя пальцы на животе, со скромным видом человека, который сделал все, что мог, и по праву, убежден — этого вполне достаточно. Было совершенно ясно, он ждет, чтобы слушатель надлежащим образом высказался, а покуда подобающие случаю слова не произнесены, рассказчик свою повесть продолжать не станет. Итак, Джордж собрал иссякающие силы, облизнул пересохшие губы и наконец с заминкой произнес:

— В… в Армении?

На сей раз и самый вопрос, и эту заминку официант воспринял как знак, что слушатель поражен чуть ли не до немоты. Он победоносно кивнул и воскликнул:

— Ну да! Понимаете, дамочкина мыслишка вот какая: она теперь уж знает, что парень-то пьющий, — стало быть, рано или поздно он заявится в заведение, где полным-полно гуляк и гулящих женщин. Такой народ всегда держится вместе, это уж как пить дать!.. Ну, открыла она, стало быть, притон, вложила в него изрядно деньжат, самый получился там у них шикарный притоп. А потом и дала это самое объявление в газете.

Джордж подумал, что ослышался, но физиономия официанта так и сияла, излучая ликование, и Джордж отважился спросить: