Книга По волчьему следу. Хроники чеченских войн - Николай Асташкин

Как известно, религиозные идеи всегда составляли самый важный элемент в жизни народов и, следовательно, в их истории. Помимо любви, которая также является своего рода религией, только личной и временной, одни только религиозные верования могут быстро действовать на характер человека. Достаточно вспомнить завоевания арабов, крестовые походы, Испанию времен инквизиции, чтобы увидеть, каким становится народ, зомбированный своими верованиями, которые производят на него своего рода постоянную гипнотизацию, порой настолько сильную, что глубоко преобразовывается весь его душевный склад.

Потому как в древние времена, так и теперь основными вопросами для человека были и остаются вопросы религиозные — ведь именно с помощью религии достигаются известные душевные состояния, одни из которых заключают счастье, а другие не заключают его. Счастье, утверждают психологи, очень мало зависит от внешних атрибутов, но очень много — от состояния нашей души. «Народ, поглощенный каким-нибудь верованием, — пишет в своей книге "Психология народов и масс" Густав Jle-бон, — не меняет, конечно, душевного склада, но все его способности обращены к одной цели: к торжеству его религии, и в силу одного этого мощь его становится страшной».

Неизвестно, куда бы завели дагестанский народ ваххабиты, если бы в августе и сентябре 1999 года федеральные войска не дали им бой и не вырвали бы с корнем исламский экстремизм в селениях Карамахи и Чебанмахи, не разгромили бы банды Басаева и Хаттаба. Нензвестно также и какой стала бы судьба самой Чечни, не проведи новое российское руководство контртеррористическую операцию в этой мятежной республике.

К сожалению, ваххабизм, ваххабиты — эти непонятные, пугающие слова — вновь возвращаются в нашу жизнь. Казалось, после августа 1999 года, когда армия штурмом взяла два «ваххабитских» села в Дагестане, Карамахи и Чабанмахи, угрозу исламского фундаментализма на Северном Кавказе удалось отвести, «пятая колонна», помогавшая Басаеву и Хаттабу, разгромлена и больше не возродится. Увы, так только казалось. Взрыв в Каспийске 9 мая 2002 года, ответственность за который все в Дагестане возложили на ваххабитов, сорвал пелену с глаз, развеял иллюзии — угроза не исчезла.

Те, кто планировал теракт в Каспийске, добились своей цели. Они хотели шокировать целую страну, отмечавшую День Победы. И они ее шокировали — устроили России праздник со слезами на глазах. Потрясенный президент Владимир Владимирович Путин сравнил организаторов этого взрыва с нацистами — тот же цинизм, та же слепая жестокость, то же презрение к человеческим жизням.

Ваххабитское подполье действует. Оно не отказалось ни от одной из своих амбициозных целей. Оно готовит новые акции, не менее дерзкие, чем в Каспийске, но о них разговор пойдет в следующей части книги.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ОХОТА НА «ВОЛКОВ»

ГЛАВА ПЕРВАЯ. СПЕЦНАЗ ГРУ

В душе каждого человека, даже самого хорошего, таится бессознательная жестокость, которую он приберегает для животных.

Виктор Гюго

Сколько «стоит» один боевик?

Февраль 2002 года. Ростов-на-Дону. Перед совещанием, которое должен был проводить начальник Генштаба Вооруженных сил России генерал армии Анатолий Квашнин, руководящий состав СКВО предупредили: всем иметь с собой секретные тетради.

За пятнадцать минут до начала совещания я прибыл в большой зал окружного Дома офицеров. Я знал, что Квашнин с группой офицеров п генералов Минобороны побывал с инспекционной поездкой в Чечне — проверял состояние дел в Объединенной группировке войск. Было, разумеется, интересно послушать военачальника столь высокого ранга о том, как обстоят дела в войсках, коим предназначено навести порядок в мятежной республике.

Прежде чем начать служебное совещание с офицерами и генералами СКВО, Квашнин обратился к начальнику Главного разведывательного управления Генштаба генерал-полковнику Корабельникову:

— Валентин Владимирович, доложите, пожалуйста, какие силы и средства требуются для уничтожения одного боевика в Чечне?

Из-за стола, за которым находилось высшее руководство Генерального штаба, поднялся стройный генерал-полковник.

— По нашим подсчетам, — сказал Корабельников, — чтобы уничтожить одного боевика в Чечне, необходимо задействовать либо 1036 мотострелков, либо 58 десантников, либо 36 спецназовцев Внутренних войск, либо 4 спецназовца ГРУ. Вот такая арифметика.

Слова Корабельникова Квашнин «прокомментировал» так:

— В спецназе ГРУ солдаты и офицеры не спят ни минуты. Лейтенант-спецназовец, прежде чем пойти в бой, до седьмого пота тренирует своих бойцов, по 200—300 раз отрабатывает с ними каждый прием. И это — система. А в Шалинском мотострелковом полку, в котором мы вчера побывали на занятиях, ни солдаты, ни командиры ничего не знают и ничего не делают. Вот вам и результат.

Слова Квашнина, а главное Корабельникова, произвели на зал сильное впечатление. Тогда я подумал: вот о ком нужно писать книги, но спецназ ГРУ— структура, как известно, закрытая. И все же, спустя два года, удача улыбнулась мне.

В феврале 2004 года по счастливому стечению обстоятельств я познакомился с подполковником Игорем М. (фамилию не называю по вполне понятной причине — в целях безопасности), который рассказал, что в качестве авианаводчика несколько месяцев работал вместе с группой спецназа ГРУ в Чечне.

Игорь оказался человеком немногословным, зато протянул мне крошечный блокнотик, умещавшийся в ладошке.

— Это дневник, — сказал офицер, — который я вел в перерывах между спецоперациями — можете им воспользоваться.

И вот блокнот передо мною. Открыв его, я увидел приклеенную на тыльной стороне обложки фотографию последнего Российского императора Николая II. Листочки крохотной записной книжечки в клеточку были исписаны таким же крохотным, но вполне разборчивым почерком. По мере чтения записей я убеждался: дневник этот — редкий по силе правды рассказ о том, что сейчас происходит в Чечне между теми, кто ловит бандитов, и теми, кто их укрывает.

Впрочем, судите сами.

Из дневника подполковника М.

«31.12.01 г. Решил попытаться вести дневник, так как спустя время впечатления от событий расплываются в памяти и уже трудно вспомнить детали. 24-го выехали на спецоперацию, окружили Чечен-Аул, но никого не выловили. По радиоперехвату стало понятно, что о нашем приходе было заранее известно, и все бандиты ушли. Следующий день также не дал результатов. В 71-м полку пьяный контрактник-снайпер прострелил бойцу ногу. Обоих отправил на вертолете (одного — в госпиталь, другого — в тюрьму). Одному солдату при зачистке села оторвало по локоть руку: когда он открыл дверь одного из домов, взорвалась мина.

На следующий день снимаемся и идем на Старые и Новые Атаги. Это осиное гнездо, где боевиков — как мух на дерьме. Начинаем работать. Погода плохая — туман, поэтому авиация почти не летает. В общем, вынужденное безделье.

В первый день под Старыми Атагами командир разведроты при проверке моста подрывается на "растяжке" — сильно ранен. По радиоперехвату узнаем, что в Чечен-Ауле, после нашего ухода, все, кто были на "природе", возвратились. Ночью снова посылаем туда спецназ. И вот первая удача: убит эмир Чечен-Аула — фигура довольно крупная и зловещая. Когда его брали, он выпустил целую очередь в офицера, что первым открыл дверь. К счастью, того спас бронежилет. Пришлось убрать из дома женщин и детей, а сам дом расстрелять. Трупы эмира Набиева и его телохранителя отвезли в Старые Атаги и сгрузили возле фильтрационного пункта, "фильтра", как мы в шутку его называем, где сидели задержанные "уроды".