Книга Честь Джека Абсолюта - Крис Хамфрис

— Знаешь, мама, в Канаде мне случилось убить медведя.

— Медведя, вот оно как? — Сэр Джеймс отложил газету и подался вперед. — Бурого или черного?

— Черного.

— Из дробовика или из мушкета?

— С помощью огня и веревки.

— Что-что!

Тема была выбрана удачно: ужас, пережитый Джеком тогда, ушел в прошлое, а вот четыре следа острых как бритва огромных когтей на его икре остались. Повествование, сопровождаемое демонстрацией шрамов, имело успех — родители даже кликнули Нэнси, и Джеку пришлось повторить изложенное для нее. Под конец все, включая его самого, от души хохотали: никто не понял, как душераздирающая история превратилась в комедию, но это случилось ко всеобщему удовольствию.

Впрочем, Джек понимал, что одним рассказом ему не отделаться. Отцу, например, особенно хотелось узнать побольше о недавней кампании в Португалии, так что, когда Нэнси ушла готовить ужин, сэр Джеймс налил всем шерри и сказал:

— Мы с твоей матерью получили письмо от полковника Бургойна. Полное похвал твоему поведению в бою и успехам в области… военной разведки. — Он глянул на жену, улыбнулся. — Похоже, ты унаследовал лучшие способности обоих родителей. Джон также сообщил, что на завтрашнем параде тебе доверено нести знамя Шестнадцатого полка.

Самому Джеку Бургойн сообщил об этом еще накануне. Надо сказать, новость преисполнила его и гордостью, и каким-то неизъяснимым страхом. А теперь, при виде сияющей улыбки отца, последнее чувство почему-то усилилось.

Он сглотнул.

— А вы, сэр, тоже участвуете в завтрашнем параде?

— Обязательно. Правда, ганноверцев, с которыми я провел последнюю кампанию, там не будет. Но мой приятель из Восьмого драгунского, моего прежнего полка, предложил мне пройти в строю рядом с ним. — Улыбка расширилась. — Так что, даже если Абсолюты, Pater et Filius, не воевали плечом к плечу, они вместе отпразднуют победу. Да и возможно, в Шестнадцатом образуется вакансия, а? Потому что у меня нет сомнений: мы с тобой еще получим шанс крушить французов бок о бок. Наши предки занимались этим уже семь сотен лет, и, помяни мои слова, последний мирный договор — всего лишь интерлюдия в этом споре.

Сэр Джеймс воздел, салютуя, бокал с шерри и отпил из него добрую половину. Джек машинально поднял свой бокал… однако не донес до губ, потому что глянул на мать. Леди Джейн нахмурилась, глаза ее помрачнели, и он вдруг понял, каково ей смотреть на мужчин, которых она уже провожала на войну и которые в будущем обещали ей то же. Он увидел отраженный в ее глазах бесконечный парад Абсолютов, убивающих французов, испанцев, шотландцев… ирландцев. Его мысли тут же обратились к другому параду: шествию мертвецов, увиденному им во сне, в бристольской таверне. На сколько же единиц увеличилось число его жертв с той поры? На двенадцать человек? На пятнадцать? Он не мог вспомнить. Ну что ж, может, это и к лучшему?

Но глаза матери вместе с этим воспоминанием вдруг дали ему ясное понимание того, что если он, может быть, до сих пор толком не знает, чего хочет в жизни, то уж чего не хочет — сознает точно.

— Вообще-то, мне действительно есть что вам сообщить. Я собираюсь выйти в отставку.

Произнеся это вслух, Джек испытал облегчение, но порадоваться столь приятному ощущению не успел.

— Что ты сказал?

С лица сэра Джеймса все еще не сходила улыбка, словно он полагал, будто слышит продолжение истории про медведя.

— Выйти в отставку? Ты, конечно, имеешь в виду, перейти на половинное жалованье.

Это был вариант, о котором подумывал Джек. В связи с окончанием войны многие подразделения расформировывались. Шестнадцатому полку повезло больше: его штатная численность сокращалась только на два эскадрона. Хотя Бургойн наверняка был бы против, Джек мог выразить желание довольствоваться только половиной и без того невеликого лейтенантского жалованья и, оставив службу, формально числиться в офицерах, сохраняя при этом свой чин.

— Пусть так… но, когда мы снова отправимся драться с французами, ты все равно ведь вернешься в свой полк.

— Мм… сэр, в том-то и дело. У меня вовсе нет желания жить, зная, что надо мною довлеют… какие-то обязательства.

— Обязательства? — Сэр Джеймс нахмурился. — Какие, к дьяволу, обязательства при половинном-то жалованье? Уж не удумал ли ты, часом, завербоваться куда-нибудь к иностранцам?

— Нет, сэр. Никак нет.

— Или вступить в Святой Орден?

— Это вряд ли.

— Тогда я не вижу проблем.

— Ну… мне просто хотелось бы совершить путешествие… побывать за границей.

— Хм! Можно подумать, ты не оттуда вернулся. Мне-то казалось, путешествий на твою долю хватило и так. Впрочем, тут нет ничего невозможного. Просто помни: когда настанет пора убивать, тебе придется вернуться.

«В этом-то и загвоздка», — подумал Джек и сказал:

— Сдается мне, сэр, я не хочу больше убивать.

— Но… ради нашего короля? Ради отчизны?

— Нет, сэр. Ни ради чего-либо на свете.

— Что?

До сих пор отец честно пытался держать себя в руках, но за всем этим грозил последовать взрыв. Предотвратила который леди Джейн, тихо промолвив:

— Джеймс, давай послушаем, что он хочет сказать.

Джек повернулся к ней:

— Я не уверен, матушка, что могу что-то добавить. Просто я знаю… — Он закрыл глаза. — Знаю, что уже убил слишком многих. Выбрал по этой части отмеренную мне квоту.

Он снова открыл глаза, чтобы огромные тени на стене шатра перестали танцевать перед его мысленным взором.

— На самом деле не только ее, но и на одного человека больше. Все. С меня хватит.

* * *

За прошедшие с тех пор, как он останавливался в бристольской предпортовой гостинице, месяцы там мало что изменилось, разве что приняли его несколько по-другому. С некоторым разочарованием Джек обнаружил, что он уже не столь привлекателен ни для горничной Клэри, ни для ее хозяйки, госпожи Хардкастл. Не было больше и схваток за владычество в его номере. Отчасти потому, что и номера у него не имелось, поскольку он остановился теперь в комнатенке, какую делил днем с мальтийским моряком по имени Кунха, а ночью с шотландцем, который всегда был так пьян, что не помнил, как его звать. Что же до женщин, то они, судя по первым приветствиям, прекрасно помнили молодого драгунского лейтенанта. Беда в том, что куда лучше им помнилась его щедрость, и, едва выяснилось, что у него в кошельке всего пять гиней, сунутых второпях туда матерью после размолвки с отцом, милые дамы мигом потеряли к нему всяческий интерес и занялись своими делами.

И все же эта таверна была самым подходящим для юноши местом, ибо самые свежие новости с пристани о прибывающих и убывающих кораблях стекались туда. Другое дело, что и Кунха, и безымянный пропойца-шотландец являлись всего лишь двумя представителями превеликого множества таких же неприкаянных морских волков, засидевшихся на берегу. Война закончилась, наряду с сухопутными частями расформировывались команды военных кораблей и каперов, так что в нынешней ситуации капитаны торговых судов имели возможность набирать экипажи из опытных моряков. Это, разумеется, существенно уменьшало шансы такой сухопутной крысы, как Джек, договориться о переправке за океан с отработкой стоимости своей перевозки. Правда, жил юноша скромно, большую часть матушкиных гиней еще не растратил и имел возможность оплатить койку четвертого класса на какой-нибудь захудалой посудине, но тогда он добрался бы до колоний без пенни в кармане.