Книга Спартак - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
5. При неудаче имеет смысл отойти на самую оконечность "каблука" (к мысу Япигий) и повторить вариант с Регием. Если Красс вновь начнет строить "линию Мажино", можно будет спокойно досидеть до весны и дождаться подхода пиратских эскадр.
6. Но самый лучший вариант — встретить войско Красса в Калабрии, разбить его, на этот раз уже окончательно, и дожидаться следующего братца Куриация — Помпея. Третий же брат Куриаций, Марк Лукулл, вынужден будет скучать за морем, дожидаясь все той же весны.
Вывод ясен: Брундизий — важнейший стратегический узел. С его захватом три римские армии (Красса, Помпея и Лукулла) можно будет бить поодиночке. А с весны — начинать новую кампанию как на суше, так и на море. Выходит, Спартак и не думал умирать, цель была прежней — победа. Шансы все еще оставались, более того, они не казались меньшими, чем год назад. Под знаменами Спартака собрались десятки тысяч опытных бойцов. Они умели побеждать, они верили в победу. Весы богов все еще колебались…
Спартаковцы шли к Брундизию. Шли быстро, очень быстро.
Annum:
"Спартак… бежал по направлению к Брундизию".
Как видим, даже "бежал". От предгорий Апеннин до цели похода менее двухсот километров по Аппиевой дороге. Пешком — дней шесть, верхами — трое суток, если не меньше. Авангард спартаковцев был уже у самого города…
…Но последние капли уже падали, пуста была клепсидра, и Те, Кто вершит судьбы миров, произнесли приговор. Спартак опоздал — Марк Лукулл был уже в Италии. Его войска заняли Брундизий. Идти было некуда.
Марк Лициний Лукулл недаром слыл талантливым полководцем. Его слава меркла в сиянии великого Луция Лукулла, его брата, но за всю свою долгую карьеру Марк не проиграл ни одной войны, ни одной битвы. Он выиграл и сейчас, сумев перебросить по бурному зимнему морю своих ветеранов. Их было, вероятно, не очень много, лишь передовой отряд, но этого хватило, чтобы запереть городские ворота и не пустить спартаковцев в город. На осаду времени не оставалось — из Лукании уже спешил Красс.
Вам это ничего не напоминает, дорогой читатель? А мне напоминает — Ватерлоо.
…Французская армия насмерть сцепилась с войском Веллингтона на плато Мон-Сен-Жан. Два часа дня, Наполеон побеждает, но на горизонте уже появились прусские колонны Блюхера. А чтоб аналогия было полной, вспомним еще и о русской армии, которая уже подходила к бельгийской границе…
Значит, все? Нет, не все!
Вновь вспомним Ватерлоо. Когда Наполеон увидел в подзорную трубу пруссаков, он сказал маршалу Нею: "Считайте, что их еще нет, считайте, что они на Луне! Атакуйте!" Это и был последний шанс — разбить англичан, пока Блюхер был еще далеко. Все решали минуты…
Этот шанс оставался и у Спартака. Римских войск в Брундизий мало, Лукулл не силах перейти в наступление, Помпей далеко, значит, еще можно успеть встретиться с Крассом один на один. А там…
Да, шанс действительно был. Лукулл так и не вывел войска из Брундизия, Помпей не успел к решающей битве. Они были еще на Луне.
Аппиан:
"Когда Спартак узнал, что в Брундизии находится и Лукулл, он понял, что все погибло, и пошел на Красса, имея и тогда еще большую армию".
Римский историк не прав. Еще ничего не погибло, еще можно было победить — и римлян, и богов, и саму Судьбу…
Они шли навстречу друг другу — Спартак и Красс. Отступать было некуда — и бывшему гладиатору, и будущему триумвиру. Последняя капля уже падала, но Спартак мог перевернуть клепсидру…
А если бы Спартак победил при Брундизии? Если бы разбил Красса? Нет, вначале не так, иначе: мог ли Спартак победить в этой битве?
Победа складывается из многих факторов. Среди них вполне очевидные — численность и вооружение армии, уровень ее подготовки, талант командующего. В этом отношении шансы были практически равны, за одним очевидным исключением — Спартак как полководец явно превосходил Марка Лициния. Но есть еще Его Величество Случай, способный резко изменить ход событий. Скажем, римское охранение слишком поздно заметило подход спартаковцев, удар в центр римского войска оказался для Красса роковым…
Вывод очевиден — победить Спартак мог, более того, шансы у него смотрелись даже предпочтительней. Войско Красса было "битым", а у восставших прочно закрепилась привычка к победе, способная порою творить чудеса. Бойцы верили своему вождю, ведь он еще не проиграл ни одной битвы!
Итак, представим себе, что Спартак победил и под Брундизием. Картина знакомая — заваленное трупами поле, орлы, брошенные на грязный, истоптанный снег, угрюмые толпы пленных. Остатки римской армии бегут, боясь даже оглянуться… Уцелеет ли сам Красс, не имеет уже никакого значения. Такого поражения ему не простят, военная и политическая карьера римского "миллионщика" закончится.
Вот вам и первое следствие победы спартаковцев: Красс не станет консулом, в большую политику его не пустят, а в этом случае едва ли станет возможен союз битого претора с Цезарем, впоследствии переросший в Первый Триумвират. Уверен, Триумвират все равно сложится, но Красса в его составе не будет. А это уже серьезная историческая "развилка", на которой возможно всякое:
1. Некто, вошедший в Триумвират вместо Красса, не погибнет при Каррах и сумеет наладить длительное сотрудничество Цезаря и Помпея. Войны между ними не будет, переход от Республики к Империи произойдет плавно, без лишних жертв. Рим, сохранивший свой людской и материальный потенциал, сумеет достичь куда большего, чем в "нашей" истории. Скажем, Цезарь завоюет Месопотамию, а Помпей дойдет до Эльбы.
2. Все может быть и наоборот — Некто окажется слабым политиком (подобно Лепиду во Втором Триумвирате), и вражда ЦеЗаря с Помпеем вырвется наружу на несколько лет раньше. В этом случае история будет очень похожа на "нашу", разве что у Гнея Помпея появятся дополнительные шансы на победу. Ведь если война с Цезарем начнется ДО завершения боев в Галлии, позиции Великого будут выглядеть предпочтительней.
Как видим, битва при Брундизии решала не только участь Красса, но и судьбу будущего Первого Триумвирата, а значит, и ход римской истории на ближайшие двадцать-тридцать лет. Глобальных изменений Большой Истории в этом случае не произошло, но выглядела бы она несколько непривычно. Вместо диктатуры Цезаря мы изучали бы в школе принципат Помпея, а титул Августа получил бы не Гай Октавий, а сын Великого Секст.
А Красс? Зная его характер, можно предположить, что обозленный на весь мир Марк Лициний наверняка ввяжется в какую-нибудь крайне сомнительную авантюру. Даже в "нашей" истории, сложившейся для Красса относительно благополучно (до поры до времени), он подозревался в связях с Катилиной. В ином варианте он сам мог возглавить заговор, попытавшись взять ускользнувшую от него власть. Наверняка бы не вышло, Цицерон спас бы Отечество, а Саллюстий написал вместо трактата "О заговоре Каталины" не менее интересную книгу "О заговоре Красса". Велика ли разница?
