Книга Парижский вариант - Роберт Ладлэм

— Хотите сказать, он мечтает о войне с Америкой?

— По его словам, мы уже вступили в войну со Штатами на всех фронтах, кроме собственно военного.

— А что скажете вы, генерал?

Биттрих снова помолчал:

— Что во многом я согласен с ним, герр Хауэлл. Но Питер уловил в его голосе некое колебание.

— Мне слышится «но», сэр. О чем генерал Мур хотел рассказать нашему премьер-министру?

Очередная пауза.

— Полагаю, он заподозрил генерала Лапорта в намерении доказать свою точку зрения — что мы не должны зависеть от американцев. А сделать это можно, показав, что американцы не способны защитить даже себя.

— Как? — переспросил Питер.

По мере того как он выслушивал долгий ответ, тревога его росла.

* * *

Рэнди сердито бросила трубку и вышла из телефонной будки, которой пользовалась и раньше. Беспокойство смешивалось со злостью. Ничего нового ни о капитане Боннаре, ни о его начальнике ей в Центральном разведывательном управлении сообщить не смогли. Торопливо поднимаясь по лестнице, она надеялась только, что ее товарищам повезло больше. Когда она распахнула дверь, Джон стоял на страже у выходящего на улицу окна, а Марти, так и не слезший с кровати, работал на компьютере.

— Nada[19], -бросила цээрушница, захлопнув дверь за собой. — От Лэнгли никакого толку.

— А у меня кое-что появилось, — бросил Джон, не отходя от окна. — Генерал Лапорт спас Боннару жизнь во время «Бури в пустыне». А потому Боннар верен ему безоговорочно и несколько преувеличивает значимость генеральской персоны. — Он снова глянул на улицу внизу. Показалось, что в квартале от клиники кто-то крадется. — Боннар сделает все — в буквальном смысле, — что прикажет ему генерал, и с тоской станет дожидаться следующей команды. — Агент пригляделся, но подозрительная фигура исчезла, и ему оставалось рассматривать только редких прохожих поблизости.

— Боже ж ты мой! Ну и сокровище! — Марти оторвал взгляд от экрана. — Вот вам и ответ: семейство генерала Лапорта стоит сотни миллионов, если считать в американских долларах. Собственно говоря, ближе к полумиллиарду.

Джон резко выдохнул:

— На эти деньги можно устроить не один теракт.

— О да, — согласился Марти. — Генерал идеально подходит по всем параметрам, и чем дольше я об этом думаю, тем отчетливей вспоминаю, как Эмиль начал бубнить о любимой Франции. Как его родина не получает заслуженного почета. Как великолепно ее прошлое, а будущее может стать еще величественней — если к власти придут нужные люди. Порой он забывал, что я американец, и ронял о нас что-нибудь особенно гадкое. Так вот, помню, однажды, когда он в очередной раз твердил, что генерал Лапорт — великий человек, слишком великий для нынешнего своего поста... Эмиль бросил: дескать, омерзительно, что такому человеку приходится подчиняться какому-то американцу.

— Да, — заметил Джон, — это он про генерала Карлоса Хенце. Верховного главнокомандующего сил НАТО.

— Вот-вот, про него самого. Но для Эмиля неважно было, что это генерал Хенце. Важно, что американец. Понимаешь? Моя аномалия все объясняет. Теперь очевидно, почему Эмиль забрал картину. Она вдохновляла его — Франция восстанет снова.

— Это все ты нашел в Интернете? — изумилась Рэнди.

— Проще, чем разбить яйцо, — заверил ее Марти. — Выяснить, в каком банке — французском, само собой — он держит капиталы, проще простого. Потом я подправил кое-какие программки, с которыми знаком... с их помощью прорвался через файервол, быстренько скачал нужные файлы и тут же сбежал.

— А что насчет красного замка? — поинтересовался Джон.

— Забыл! — горестно возопил Марти. — Так увлекся с Лапортом... Сейчас выясню.

В палату едва не бегом ворвался Питер. На острых скулах играли желваки.

— Я говорил с генералом Биттрихом. Совещание на борту «Де Голля» собрал сам Лапорт, чтобы убедить коллег поддержать его в деле создания единой европейской армии. Первый шаг, как убежден Биттрих, к единой Европе. Единой державе. Биттрих чертовски скуп на слова, но, когда я ему заявил, что генерал Мур был убит, он раскололся. Мура — да, как я выяснил, и самого Биттриха — насторожила информированность Лапорта о сбоях систем связи и электроники американских вооруженных сил. Француз предрекал, что они не станут последними, доказывая неспособность американцев защитить даже самих себя.

Джон поднял брови:

— Не мог Лапорт слышать об отключении Западных электросетей, а потом — систем связи. В то время об этом знали только наши и первые лица Великобритании.

— Именно. Французский генерал мог узнать о них только в одном случае — если сам стоял за той атакой. Биттрих, дескать, в тот момент списал свои подозрения на нервозную обстановку да вдобавок не хотел, чтобы на его отношение к вопросу влияла личная неприязнь — Лапорта, этого «надутого лягушатника», он на дух не переносит. — Питер окинул товарищей взглядом. — Но, по сути дела, немец заявил, что Лапорт собирается, по его мнению, нанести удар по Соединенным Штатам в тот момент, когда ваша оборона рухнет.

— Когда? — только и спросил Джон.

— Он предположил, — со злой издевкой отозвался англичанин, — что «если эту невозможную идею можно рассматривать всерьез, чего я, разумеется, не могу сделать ни на миг» — то, как мы и предполагали, этой ночью.

— С чего он взял? — поинтересовалась Рэнди.

— Потому что в понедельник на специальной, тайной сессии Евросовета будет решаться вопрос о создании общеевропейской армии. Сессия эта созвана в основном трудами Лапорта, чтобы голосование прошло в обстановке полной секретности.

В палате повисла такая тишина, что слышно было, как тикают часы на прикроватной тумбочке.

Выглянув в окно, Джон заметил, что мимо клиники прошли двое мужчин, ему показалось, что он уже видел их здесь. Дважды.

— Но в котором часу? — спросила Рэнди.

— Ага! — воскликнул Марти внезапно. — Шато-ля-Руж. «Красный замок». Это он?

Джон подошел к кровати и заглянул в экран.

— Да, этот самый замок я видел на картине и на снимке. — Он вернулся к окну и оттуда оглядел товарищей. — Во сколько, спрашиваете? На месте Лапорта я сделал бы вот что. Когда в Нью-Йорке шесть часов субботнего вечера, в Калифорнии — три часа дня. На обоих побережьях время развлекаться, выходить на люди плюс, если погода хорошая, пляжи будут полны. Дороги — забиты. А здесь, во Франции, полночь. Тихо. Темно. Ночь все скрывает. Чтобы причинить Штатам как можно больший урон и скрыть свои действия, я бы нанес удар в районе полуночи по местному времени.

— Марти, где этот Шато-ля-Руж? — поинтересовался Питер.

— Старинный, средневековой постройки, из... — читал толстяк с экрана, не слушая. — А, в Нормандии! Расположен в Нормандии.