Книга Перекличка мертвых - Иэн Рэнкин

Она снова кивнула.

— А мне сказать даже не подумала. — Он с трудом удерживался, чтобы не повысить голос.

— Вчера вечером Кафферти приходил ко мне домой, — созналась Шивон.

— Господи…

— Он владелец зала для игры в пул… поэтому он и знал, что Карберри там бывает.

— Тебе надо держаться от него как можно дальше, Шив.

— Знаю.

— Что сделано, то сделано, но нам надо что-то придумать.

— А что мы можем?

Он пристально посмотрел на нее:

— Я сказал «нам», но имел в виду себя.

— Потому что Джон Ребус может уладить любое дело? — Выражение ее лица стало чуть менее растерянным. — Ну уж нет, буду отвечать за все сама, Джон. Нельзя же все время рассчитывать на то, что ты придешь и спасешь.

— Может, прекратим изъясняться возвышенным стилем? — оборвал он ее, хлопнув себя ладонями по бедрам.

— А знаешь, почему я поддалась на уговоры Кафферти? Почему пошла в зал для пула, зная, что он будет там? — Ее голос дрожал от волнения. — Потому что он предлагал мне то, чего я уж наверняка никогда не добилась бы от закона. Ты же сам убедился на прошлой неделе, как действуют толстосумы и власть имущие… для них не существует преград. Кейт Карберри оказался в тот день на Принсез-стрит, потому что думал, что этого хочет его босс. Он считал, что заслужит расположение Тенча, если учинит как можно больше безобразий.

Ребус молчал, давая ей возможность высказать все до конца, а потом положил ей руки на плечи.

— Кафферти, — вполголоса начал он, — хотел убрать с дороги Гарета Тенча и с удовольствием использовал тебя как средство достижения этой цели.

— Но он уверял меня, что не хочет его смерти.

— А мне он говорил, что жаждет именно этого. Причем выразился красочно и без обиняков.

— Мы не просили Кейта Карберри его убивать, — упрямо повторила она.

— Шивон, — Ребус старался говорить как можно убедительнее, — вспомни, ведь минуту назад ты сама сказала: Кейт делает то, что, по его мнению, от него хотят — хотят те, в чьих руках власть, кто имеет возможность им управлять. А это такие люди, как Тенч… Кафферти… ну и ты. — Сказав это, он ткнул в нее пальцем.

— Выходит, я виновата? — спросила она, прищурившись.

— Все когда-нибудь ошибаются, Шивон.

— Ну, спасибо.

Повернувшись на каблуках, она быстро пошла назад по полю. Ребус опустил голову, посмотрел под ноги, вздохнул и полез в карман за сигаретами и зажигалкой.

Зажигалка оказалась пустой. Он тряс ее, дул в нее, яростно крутил колесико… но та лишь искрила. Он побрел обратно и, дойдя до полицейских автомобилей, попросил прикурить у одного из стоявших рядом полицейских. Коллега его выручил, и Ребус счел, что может попросить еще об одном одолжении.

— Я без машины, — сказал он, глядя на удаляющиеся в темноту огни автомобиля Шивон.

Ему казалось невероятным, что Кафферти сумел поймать ее на крючок. Хотя нет… очень даже вероятным. Шивон хотела доказать родителям не только то, что она профессионал высшего класса, но и что это дорогого стоит. Ей хотелось продемонстрировать им, что всегда есть ответы и решения. И Кафферти обещал ей и то, и другое.

Но за определенную цену — за его цену.

Шивон рассуждала уже не как коп, а как дочь своих родителей. Ребус вспомнил, как сам он сделал так, чтобы стать чужим для своей семьи, сначала для жены и дочери, а потом и для брата. Он оттолкнул их от себя, ведь ему казалось, что того требовала работа, которой нужно отдавать всего себя без остатка. И ни для чего другого места не оставалось… Но уже слишком поздно, и ничего не поправить.

Слишком поздно для него, но не для Шивон.

— Так что, подбросить? — спросил Ребуса патрульный.

Ребус кивнул и сел в машину.

Первая остановка — полицейский участок в Крейгмилларе. Налив чашку кофе из автомата, он стал ждать прибытия команды. Было понятно, что все вернутся сюда. И действительно, скоро начали подъезжать патрульные машины. Ребус никого не знал в лицо, поэтому подошел наобум к одному из детективов и назвал себя. Тот бросил на него взгляд исподлобья:

— Вам надо обратиться к сержанту Макманусу.

В эту минуту Макманус как раз показался в дверях. Он выглядел еще моложе Шивон — похоже, ему не было и тридцати. Мальчишеское лицо, худая долговязая фигура. Ребусу показалось, что парень из местных. Он протянул ему руку и представился.

— А я уж думал, что вы мифический персонаж, — сказал Макманус с улыбкой. — Говорят, вы тут у нас работали.

— Верно.

— С Мозом и Маклеем.

— Да, имел несчастье.

— Оба уже давно отсюда перевелись, так что не волнуйтесь. — Они шли по длинному коридору в глубь здания. — Могу я вам чем-то помочь, мистер Ребус?

— Я должен вам кое-что рассказать.

— Что?

— В последние дни я несколько раз пересекался с покойным.

Макманус пристально посмотрел на Ребуса:

— Неужели?

— Я расследую убийство Сирила-Коллера.

— Там ведь, кажется, еще двое убитых? Ребус кивнул:

— Тенч был связан с одним из них — с парнем, работавшим в дневном стационаре тут неподалеку. Тенч его туда и устроил.

— Обычное дело.

— Вы ведь наверняка будете говорить с вдовой… она, скорее всего, упомянет о недавнем визите уголовной полиции.

— То есть о вашем?

— Да, мы с коллегой навестили его дома.

Они свернули налево в другой коридор. Макманус вел Ребуса в уголовный отдел, где уже собиралась оперативно-следственная группа.

— У вас есть для меня еще какая-то информация?

Ребус сделал вид, будто роется в памяти. Через несколько секунд, покачав головой, он сказал:

— Да нет, пожалуй, все.

— Тенч был подозреваемым?

— Да нет. — Ребус немного помолчал и добавил: — Нас несколько удивили его отношения с одним юным отморозком по имени Кейт Карберри.

— Я знаю Кейта, — сказал Макманус.

— Его судили по обвинению в нарушении порядка на Принсез-стрит. Муниципальный советник ждал его на выходе из суда. Они встретились как близкие друзья. А потом, просматривая материалы видеонаблюдения, мы установили, что Карберри без всякой причины ударил безобидную женщину. По сути, его можно было бы привлечь по более серьезному обвинению. Сегодня около часа мне довелось побывать в Городском собрании и поговорить с муниципальным советником Тенчем. Отъезжая, я заметил Карберри, который стоял на другой стороне улицы, наблюдая… — Ребус пожал плечами, словно показывая, что смысл упомянутых им фактов ускользает от его понимания.