Книга Голубая ива - Дебора Смит

— Довольно! Я не могу больше выносить ваши мерзкие подозрения.

Касс подалась вперед, изумленно распахнув глаза:

— Ты знаешь о них гораздо больше, чем говорил нам?

Тамберлайн выдержал паузу, окидывая мысленным взором прошлое, подбирая нужные слова и отправную точку. Наконец, усталый и встревоженный, он опустился на стул у камина и начал:

— Ей было около восемнадцати, а Артемасу только двадцать шесть, когда она приехала к нему в Нью-Йорк…

* * *

На диване лежала сверкающая рождественская гирлянда. Хопвел достал из картонной коробки последнюю, воткнул вилку в удлинитель и, когда она загорелась, что-то довольно проворчал. Он не использовал их уже несколько лет и сомневался в их работоспособности, но все опасения оказались напрасными.

Ей-богу, он провел гирлянды по всему дому, установил дерево и повесил маленьких криолиновых ангелочков Дусии на камин, а каждую дверь украсил белой омелой. Нельзя сказать, что ни ему, ни Маленькой Сис не хотелось романтической обстановки. Эта женщина иногда совершенно его изматывала.

Посмеиваясь, он гордо обошел вокруг чистого и уютного теперь дома. Они частенько проводили время с глупыми палочками ладана, лежа в спальне на взбитых подушках.

При мысли о Джо, который должен был через два месяца выйти из тюрьмы, дрожь пробежала по телу Хопвела. Он знал, что надо сделать. Он, конечно, поможет сыну, но не за счет Лили. Пока она держалась в стороне от Коул-брука, Хопвел не смел просить ее оставить старую ферму.

На дороге зашелестел гравий, скрипнули тормоза. Хопвел заторопился к двери, ожидая Маленькую Сис. Вместо этого он увидел старый ржавый фургон с изоляционной лентой на ветровом стекле со стороны пассажира. Атлетического сложения водитель, небритый, с грязными волосами, щелчком выбросил в окно сигарету. Хлопнула дверца, кто-то вышел из машины, но фургон мешал Хопвелу разглядеть человека.

— Спасибо, что подбросил, мужик, — раздался вдруг очень знакомый голос.

Фургон тут же рванул с места.

Перед Хопвелом, ухмыляясь, предстал Джо с парусиновой сумкой на плече, в грубых брюках, плотной ветровке, подчеркивающей его крепкое худощавое тело.

— Привет, старик, — бросил он. — Черт, похоже, ты не очень-то рад.

— Как… как ты вышел?

— Они отпустили меня раньше срока, не хватало места для никудышных и негров. Не бойся… я не обманываю. У меня с собой бумаги об условном освобождении.

Невидимая рука сжала горло Хопвела. Ужасные образы пронеслись в его голове — Лили и Маленькая Сис возненавидят его за сделку с адвокатом Артемаса Коулбрука, жизнь закончится жалким одиночеством. Нет. Нет! Он обязательно переговорит с адвокатом — скажет, что передумал. Поможет Джо как-нибудь по-другому. Джо даже не почувствует разницы.

Хопвел оцепенело вышел во двор и крепко обнял его:

— Добро пожаловать домой, мой мальчик.

Джо обнял мускулистой рукой его плечи и улыбнулся:

— Проклятие, ты прокручиваешь клевые делишки! Взял да оттяпал кусок кишок Коулбрука!

Хопвел отшатнулся и ошалело посмотрел на сына. Джо понимающе засмеялся:

— Этот адвокат приходил меня проведать. Все мне объяснил и сказал, что при желании очень просто освободит меня.

Хопвел почти задыхался:

— Тебе не кажется гадким принимать подачки от человека, который натравил на тебя полицию и упрятал за решетку?

Джо непонимающе покосился на него.

— Это несправедливо! Я обязан Коулбруку за то, что он сделал.

— Значит, пусть прогоняет Лили Маккензи с фермы, которая принадлежит ей?

— Принадлежит ей! Старик, эта сучка потеряла ее много лет назад. Она принадлежит тебе, а я — твоя плоть и кровь, и уж лучше ты сделаешь полезное дело для меня: дашь ей пинка под зад и предложишь Коулбруку купить чту землю.

— Срок ее аренды кончается в феврале. Я не имею права вышвырнуть ее раньше.

— Да ты просто-напросто нарушишь условия аренды. Я не собираюсь сидеть здесь два месяца!

— Джо, это твой дом. Я помогу тебе получить работу. Дьявол, буду платить тебе за работу на меня и Лили…

— Думаешь, я захочу гнуть спину из-за цыплячьего дерьма, когда Коулбрук обещал дать мне все, что я захочу? Ты заключил эту сделку ради меня. Почему же теперь отказываешься что-либо делать?

— Я не могу! Я ошибся, пошел неправедным путем, чтобы освободить тебя. Ты стал хуже, чем был прежде.

Джо оттолкнул его, схватил за ворот рубашки и угрожающе посмотрел ему в глаза.

— Я стану богатым, старик, — вежливо произнес он. — А если ты будешь мне мешать, пожалеешь.

Хопвел резко высвободился:

— Ты уже не сможешь навредить мне больше, чем есть. Я сказал, что вопрос решен, и ты либо принимаешь мои условия и остаешься здесь, либо убираешься отсюда, и чтобы глаза мои больше тебя не видели.

— Значит, не хочешь меня благословить. Я пробуду у тебя всего несколько дней и доведу все до ума.

Джо широким шагом направился в дом. Хопвел пошел следом. В гостиной Джо подошел к столу и, выдвинув нижний ящик, довольно улыбнулся:

— Все еще держишь маленький тайник для денег, а?

Он схватил пачку двадцаток и сунул их в карман. Хопвел взял каминную кочергу и замахнулся. Джо тотчас вытащил из ящика пистолет и, улыбаясь, направил на Хопвела. Предохранитель щелкнул мягким, мертвенным звуком.

— Положи обратно! Проклятие, живо положи на место.

— Я нажму, отец. — Джо, похоже, надсмехался над стариком. — Я всего лишь не хочу терять деньги Коулбрука, и я их не потеряю.

— А я скорее умру, чем допущу такое.

Шум подъезжающей машины заставил Хопвела опустить руку и выглянуть в окно. К дому ехал красный «ягуар» Маленькой Сис. Джо, проследив за его взглядом, убрал пистолет в карман и ногой закрыл ящик.

— К тебе посетитель. Думаю, ты не захочешь, чтобы кто-то узнал о нашей стычке? Мы все же заключим эту сделку с Коулбруком, но тайно. Потому что, если мы не сделаем этого, если не сделаем, старик… — Джо многозначительно улыбнулся. Подойдя к полочке у двери, он звякнул связкой ключей от грузовика: — Отец, я переберусь в городской мотель.

Молчание Хопвела стало единственным ответом, который устраивал Джо. Засмеявшись, он вышел из дома.

* * *

— Я встретила Джо, — проговорила Маленькая Сис, указывая на входную дверь, как будто он не знал об этом. — Джо! Он разве вышел из тюрьмы? Я его окликнула, но он лишь засмеялся в ответ. Почему ты сидишь на кровати да еще в темноте?

— Помолчи, женщина.

Голос его дрожал, он усадил ее рядом с собой, взял за руку. Она, должно быть, распознала отчаяние на его лице.