Книга Границы памяти - Ян Кириллов

на иттешарца снизу вверх, — ты возьмёшь рацию и доложишь своим, что зачистил помещение.

— Наши скоро придут, — усмехнулся Авайкай, невзирая на боль. — И наших будет много.

— Не важно, сколько их будет. Здесь не будет нас. Передай им, что дверь заклинило, и ты не можешь выйти. Ор… — он чуть было не обратился к Орашу. Трудно было поверить, что этот человек мёртв. — Бицо, — печально вздохнул Кайрил. — Найди чёрный ход. Я знаю, он где-то есть.

Авайкай передал по рации то, о чём просил иномирец. В ответ послышалось: «Мы идём на подмогу».

— Скажи, что не слышишь их. Твоя рация повреждена.

Иттешарский воин вынужденно подчинился. Кайрил обратился к единственному уцелевшему бойцу:

— То́даш, — он молча указал на гранату, затем на дверь. Тот понял без слов. — А ты, — он сжал тонкой техникой левое — теперь единственное — запястье Авайкая, обездвижив руку, — только посмей об этом доложить!

Тодаш аккуратно подложил гранату под дверь и скатился по перилам.

— А теперь уходим.

— Что делать с этим? — Нэш, заметно осмелевший с автоматом в руках, деловито махнул головой на иттешарца.

— Он идёт с нами.

— Эй, народ! — позвал Бицо из-за барной стойки. — Я нашёл выход!

6

Тридцать два человека, измождённые, напуганные, грязные, шагали по ночной улице, ведя с собой пленного. Некоторые были ранены, и почти все не ели и не спали почти сутки. Брели неизвестно, куда, в поисках убежища.

Бар остался позади. Кайрил наблюдал пустоту перед собой, вспоминая минуту, когда он последним выходил через чёрный ход. Прокручивал у себя в голове, как одновременно выводил людей и, силой тансуф, наблюдал за дверью, удерживая гранату от детонации до тех пор, пока дверь не откроется.

Теперь, в абсолютном молчании, группа людей, потерянных, но не сломленных, мечтала о том, чтобы провалиться в полное забытье.

— Ни с места! — пробасил «железный» голос мегафона. Глаза путников ослепили фонарями. — Руки за головы! На колени!

— Мы — группа гражданских! — прокричал Кайрил, вставая на одно колено, стараясь не упускать из виду иттешарца. Положить на затылок он мог только левую руку, так как в правой держал автомат. — Мы ведём пленного!

— Оружие на платформу! — выстрел холостым. Солдат повторил требование. Кайрилу пришлось положить автомат перед собой. — Медленно отойти на три шага назад гуськом.

Тот повиновался. Военный подошёл и взял оружие, убедился, что оно иттешарское и поглядел на пленного.

Солдаты опустили фонари.

— Сколько вас? — было ясно, что военные заприметили группу задолго до того, как перехватили, и давно всех пересчитали. Вопрос был, скорее, для контроля — показать, кто тут главный.

— Тридцать два, включая меня и пленного.

— Ты идёшь со мной. Пленный тоже. Остальные проследуют в убежище.

Глава 17. Свобода!

1

Бессонными ночами Фред размышлял о Летающем Рабе.

«Аммерту удалось сразу вспомнить прошлую жизнь и искусство полёта, почему мне не удаётся?!»

До Фреда внезапно дошло: если Аммерт смог, значит это теоретически возможно. Оставалось только вспомнить прошлую жизнь. Инкрим изучал иллюзии. Даже после того, как он вышел из пещеры, будущий император до конца дней продолжал осваивать и совершенствовать Псичант. Он так и не стал нэфом, хотя и стремился к этому, зато иллюзиями овладел в совершенстве.

«Надо только вспомнить!» — заклинал себя Фред.

Ладони опухли от мелких ран, оставленных решёткой. Заметив это, девушка, что вернула ему «Переводчик», приходила утром и вечером, чтобы обработать раны. Постепенно, боль ушла, а раны затянулись. Каждый раз девушка, подобная ангелу, облегчала Фреду не только телесные, но и душевные муки.

«Останься. Поговори со мной», — умолял он, но боялся заговорить вслух, ведь каждый раз, когда она приходила, за её спиной стоял надзиратель. Фред знал: стоит произнести хоть слово, и не избежать побоев.

Прошло не меньше недели — самой длинной недели в жизни Фреда. Всё это он жил сразу в двух тюрьмах: внешней и внутренней. Внешней была клетка, а внутренней — его собственная голова. Не хотелось ни есть, ни двигаться, ни думать, ни спать — только пребывать в подвешенном полубреду. Даже избиения превратились в рутину, ведь палки касались только оболочки — тела, но не души.

Осознание пришло резко. Во сне. Фред очнулся ночью, под небом, полным ярких звёзд. Разбудил даже не кошмар, а мысль, которая пришла посреди этого кошмара: на этом всё может закончиться. Он умрёт здесь, в пустыне, среди дикарей. Проживёт ещё каких-то пару месяцев, а может и лет — сути это не меняет. Перед этим он потеряет все зубы, может быть, ослепнет, кожа обвиснет, а тело станет похожим на скелет. Потом появится ещё один пилот, и, чтобы освободить клетку, его, если повезёт, прикончат простым движением лезвия, как Фаинха. Так будет, если ничего не изменить прямо сейчас.

«Чтобы победить врага, нужно понять врага», — сказал ему кто-то в прошлой жизни.

В книгах об Инкриме Фред не нашёл информации