Книга Дом с черной лентой - Алексей Викторович Макеев

и наверняка судьбоносный для нас обоих вечер.

Уже много позже, когда высокий шатен отвез Диану в гостиницу, в которой она остановилась, женщина, поднявшись к себе в номер, позвонила по телефону и сказала тому, кто ей ответил:

– Привет, мой хороший. Надеюсь, что ты не очень скучал, пока меня не было рядом с тобой? – Услышав ответ, звонко рассмеялась. – А теперь я расскажу тебе, как я замечательно провела сегодняшний вечер.

25

Нина не позвонила Шурику и следующим вечером, и после. Шурик звонил ей, пытаясь выяснить, что произошло, но та скидывала и не перезванивала. Но зато написала ему целых два сообщения. В первом она сказала, что пока не может с ним говорить, и просила не звонить, а во втором дала понять, что приедет домой через пару дней и тогда все расскажет. Последняя эсэмэска несколько успокоила Шурика, но все равно он эти два дня прожил в ожидании чего-то нехорошего. Чего-то, что изменит всю его дальнейшую жизнь.

Нина появилась в их квартире только утром третьего дня, когда Шурик совсем отчаялся ее дождаться. Перед этим он весь вечер и всю ночь пытался дозвониться до жены, но она снова выключила телефон. Шурику оставалось только одно – ждать и надеяться, что Нина объявится сама.

Она и объявилась. Ворвалась в квартиру как ураган и, не глядя на Шурика, словно его и не было вовсе, сразу же помчалась на второй уровень, где у Белокуровых была спальная зона. Рывком вытянув чемодан из раздвижного шкафа-купе, она открыла его и стала скидывать внутрь свои вещи, срывая одежду с плечиков и сгребая все, что ей попадалось под руку с полок.

– Нина, что случилось? Где ты была и почему… – Шурик застыл на лестнице как вкопанный. Он настолько растерялся от увиденной им картины, что забыл все, что хотел спросить, и стоял, потрясенный и ошарашенный.

– Ну, что ты встал как соляной столб? – Нина повернула к Шурику раскрасневшееся и пылающее гневом лицо. – Ухожу я от тебя, юродивый. У-хо-жу, – зло по слогам выговорила она и снова начала собирать вещи. – Надоел ты мне со своей приставучей любовью, со своей моралью, со своим пивным животиком! Надоел! – кричала она. – Уроды! Все вы, мужики, уроды! И дружок твой Сашечка Анохин, такой же, как и все, – урод! Я ему верила, я ему всю себя отдала, все для него делала! А он, гад, решил меня кинуть. Бросить меня решил! Ну что ты смотришь на меня своими телячьими глазами? – вызверилась она на Шурика. – Не знал, что я с Анохиным встречаюсь, что мы с ним любовники? Да откуда тебе было знать-то! Ты дальше носа своего курносого ничего не видишь!

Нина швырнула в чемодан очередную тряпку и вдруг, всплеснув руками, резко села на пол возле кровати. Слезы полились у нее из глаз ручьями. Тушь черными потоками потекла по раскрасневшимся щекам. Она взвыла, как дикая волчица, подняв голову вверх, а потом, закрыв лицо руками, стала беззвучно рыдать, сотрясаясь всем телом. Шурик растерянно смотрел на нее и молчал. Ему очень хотелось сесть рядом с ней и, обняв за плечи, утешить. Расцеловать ее заплаканное лицо, покачать на руках, как неразумное малое дитя. Но он боялся. Боялся приблизиться к ней, боялся прикоснуться. Он чувствовал, как от нее исходит волна ненависти к нему, а потому и боялся.

– Это все правда, что она говорит.

За спиной Шурика раздался голос, но Белокуров даже не оглянулся. Он узнал этот голос. Он принадлежал одному из оперативников, которые беседовали с ним пять дней назад. Шурик попытался вспомнить лицо этого оперативника, но не смог. Оно и понятно, что не смог. Это проклятие неузнавания лиц всегда было и будет с ним. Но зато он помнил имя сыщика. Это имя называл второй оперативник. Станислав – вот как звали человека, который сейчас стоял за спиной у Шурика.

Нина тоже услышала незнакомый мужской голос и, отняв руки от лица, испуганно вскочила на ноги. Глядя на Крячко затравленным взглядом, она попятилась и, наткнувшись на кровать, села на нее.

– Что же вы, Нина Ивановна, замолчали? – спокойно и даже чуть насмешливо спросил Станислав. – Раз уж начали говорить правду, так говорите ее до конца. Мне кажется, что Александр Белокуров должен ее знать, эту правду. Скажите ему, что познакомились с Анохиным еще тогда, когда он отбывал срок в колонии. Вы ведь нашли друг друга по интернету?

Нина молчала и теперь уже не испуганно, а зло смотрела то на оперативника, то на Шурика.

– Ну не хотите пока ничего отвечать, и не надо, – пожал плечами Станислав и, обойдя Белокурова, подошел ближе к Нине. Теперь их разделял только чемодан с вещами. – Потом все равно придется. Не тут, так в другом месте. Но пока вы в размышлениях, стоит ли вам сотрудничать со следствием, я сам, с вашего непозволения, расскажу Александру вашу историю.

Станислав вопросительно посмотрел сначала на Лауш, а потом, повернувшись, и на Шурика, как бы спрашивая разрешения и у него. Шурик, нерешительно и не отрывая взгляда от Нины, кивнул. Крячко продолжил:

– Тогда начну с того, что ваш брак на самом деле ненастоящий. Недействительный с точки зрения закона. Изначально знакомство с Белокуровым входило в план большой аферы, которую вы разработали с Анохиным. Ведь так? Впрочем, можете не отвечать. Подговорить сотрудницу ЗАГСа и выдать вам липовое свидетельство о браке с ним, – он кивнул в сторону Шурика, – было для Анохина плевым делом. Он умел не только обманывать женщин, но и делать их своими союзницами. Правда, когда они становились ему не нужны, он их с легкостью бросал. Ведь именно так он и поступил с вами. Я прав?

– Да пошел ты… – сквозь зубы процедила Лауш.

– Будем считать это утвердительным ответом, – усмехнулся Крячко. – Влюбить в себя Белокурова было для вас задачей весьма простой. Анохин знал, что его школьный друг не различает, а значит, и не запоминает лиц. О чем он вам в свое время и сообщил. А поэтому вы сначала пришли к Белокурову на работу, в тату-салон, под видом девушки-практикантки и проверили, как он на вас отреагирует. Эвелина – так вы тогда представились.

– Эвелина, – эхом повторил Белокуров. Казалось, Шурик не был удивлен этим сообщением. – Я подозревал, что ты и Эвелина – это одно и то же лицо, но не мог сам себе доказать, – глядя на Нину, сказал Шурик. – Я запомнил только ее голос. Он очень был похож на твой голос, Нина. Но