Книга Хозяйка ночи - Мартина Коул

Братья Каванаг, как зрелый плод, свалились прямо ему в руки. Детектив плавал на волнах эйфории. Джимми Селларс только зря отягощал землю – наркоторговец, ленивый бездельник, который ни одного дня в своей жизни не отработал честно. Но смерть его не были напрасной. Нет, ни в коей мере, слава богу. Его смерть станет той самой дубиной, с помощью которой удастся превратить семейку Каванаг в кровавое месиво. Уж тут за Гарри Лиммингтоном дело не станет!

Инспектор снова отхлебнул чаю – так, словно это было дорогое шампанское. В конце концов, у него сегодня праздник.

Руби Стенвэй был тучным евреем неопределенного возраста и темперамента. Сейчас он сидел в тюремной камере у близнецов и Маркуса. Руби, их адвокат в течение многих лет, всегда отличался энергией, умом и змеиной изворотливостью. Его пальцы были унизаны дорогими перстнями, и сейчас, когда он жестикулировал, бриллианты сверкали в свете флуоресцентных ламп.

– Послушайте меня, мальчики: у меня все схвачено. Они продержат вас здесь ночь, а к утру я полностью возьму ситуацию под контроль. Очевидно, в квартире есть отпечатки ваших пальцев. Но, в конце концов, вы ведь столько раз бывали в той квартире.

При этих словах Руби красноречиво подмигнул. Трое мужчин улыбнулись и дружно закивали, моментально поймав его мысль.

– Остается вопрос с оружием, но у меня такое чувство, что через двенадцать часов и с этим все будет в порядке. А значит, сидите пока тише воды ниже травы, не высовывайтесь, сохраняйте спокойствие и, самое главное, – он многозначительно посмотрел на Бойси и Дэниэла, – не давайте воли эмоциям.

Затем он встал и начал со своим тяжелым портфелем пробираться к выходу из камеры.

– Желаю вам спокойной ночи.

Не утруждая себя тем, чтобы пожать подзащитным руки, он поклонился и плавно вытек в коридор.

Лиммингтон услышал о том, что трое подозреваемых одновременно встречались со своим адвокатом, и пришел в ярость.

– Почему им было разрешено встретиться с адвокатом всем вместе? Господи боже мой, да они обвиняются в убийстве!

Сержант пожал плечами:

– Я следовал указаниям главного констебля, мистер Лиммингтон. Я думал, вы в курсе дела.

Лиммингтон закусил губу и резко отвернулся. Значит, главный констебль? Нужно сообщить об этом министру внутренних дел. Но тоненький внутренний голосок подсказывал инспектору, что министр каким-то образом уже обо всем осведомлен.

Инспектор спустился в комнату для допросов с каменным выражением на лице. Похоже, что победу он отпраздновал преждевременно. Там, где дело касалось семьи Каванаг, большинство людей не рассчитывало своих сил и допускало ошибки. Он не стал исключением, начав считать цыплят задолго до того, как наступила осень.

– Здрасьте, мистер Лиммингтон. Успели выпить чашечку чая?

Лицо Бойси было таким открытым и бесхитростным, что Лиммингтон не смог сдержать улыбки. Из двух братьев ему всегда больше нравился Бойси. Даже когда Бойси был юным сорванцом, инспектор всегда находил с ним общий язык – в отличие от его брата Дэнни, в котором чувствовалась совсем другая закваска.

– Не переживай, Бойси, я еще успею выпить чаю. Я хотел бы переговорить с тобой в частном порядке.

Бойси откинулся на спинку деревянного стула, скрестил руки на груди и приподнял брови, приготовившись внимательно слушать. Гарри Лиммингтон сел напротив, жестом попросил выйти молодого полицейского и улыбнулся самой дружелюбной улыбкой, которую только смог изобразить.

– Ты понимаешь, что сядешь надолго, не так ли? Убийство – вещь серьезная. Поэтому я не стану ходить вокруг да около и буду с тобой откровенен. Я знаю о вас двоих гораздо больше, чем вы думаете. Ваш дядя уже немолод, и ему в тюрьме придется гораздо тяжелее, чем вам. Скорее всего, он умрет в каком-нибудь тюремном госпитале, без близких рядом.

Инспектор сделал паузу, чтобы сказанное дошло до Бойси.

– Думаю, мы могли бы договориться. Я представлю все в таком виде, будто вы с Дэниэлом просто решили зайти в гости, а потом случилась ссора и ситуация вышла из-под контроля. Но для этого мне нужна твоя подпись на листе бумаги. Ты сможешь спасти и себя, и своего дядю, и множество людей, если будешь вести себя прилично, сдашься и спокойно сядешь в тюрьму. Что скажешь, Бойси?

Бойси холодно посмотрел на инспектора и ровным голосом произнес:

– Почему бы вам не попросить для меня чашечку крепкого чая, мистер Лиммингтон, и после этого не свалить отсюда? Вы начинаете действовать мне на нервы. Ни меня, ни моего брата, ни моего дяди не было даже рядом с тем домом, и вы об этом прекрасно знаете. Вы пытаетесь подставить нас. На сей раз вы не на тех нарвались.

Лиммингтон широко открыл глаза и ядовито поинтересовался:

– Уж не угрожаешь ли ты мне, Бойси?

Бойси обвел взглядом пустую комнату. Лиммингтону никогда раньше не приходилось видеть такого выражения на его лице – оно было почти диким.

– Ты что о себе думаешь? – процедил Бойси. – Ты не испугаешь меня, дружок. Я даже не совсем понимаю, о чем ты говоришь. Ты – ничто, ты крошечный прыщ на заднице мира. Сидишь тут в своем похабном пиджаке и пытаешься все свалить на меня и на моих родных. Ты просто фараон. Ты грязь на моих ботинках. Ты ничто. Понял? Я могу стереть тебя с лица земли, если только захочет моя левая нога, поэтому не напрягай меня, дружок. Будь любезен, не напрягай. А сейчас позови своего холуя и давай раз и навсегда забудем об этом разговоре.

Лиммингтон не был трусом, но все же испугался. Ему недвусмысленно дали понять, что его жизнь в опасности. Его могут раздавить, как блоху или таракана. Гарри Лиммингтон отчетливо представил свою жену Виолетту, оплакивающую его или их единственного сына.

Именно тогда, в маленькой комнате для допросов, оказавшись лицом к лицу с самым обаятельным представителем семейства Каванаг, инспектор по-настоящему понял, во что он ввязался.

Полицейскому констеблю Диллинджеру, тщедушному человеку с оттопыренными ушами, недавно исполнилось тридцать шесть. Он был холост, служил в полиции вот уже больше десяти лет и не претендовал ни на что большее, чем должность рядового полицейского. Сейчас у него на руках была главная улика против братьев Каванаг – рукоятка мотыги в пятнах крови. Ее взял из запертого шкафа в следственной лаборатории другой полицейский, детектив Раштон, и передал ему получасом раньше при встрече в парке. Теперь Диллинджер сидел в своей машине на глухой окраинной улочке и ждал того, кто заберет у него эту улику. В результате констеблю предстояло стать на пятьсот фунтов стерлингов богаче. Диллинджер уже точно знал, на что он потратит деньги.

Прежде всего он отправится в «Бервик Мэнор», где подцепит хорошенькую девочку и сыграет в рулетку. Затем отложит часть денег для матери и пятьдесят фунтов – на свадьбу сестры.

Стук в окошко машины вывел его из состояния мечтательности. Он вышел из машины, передал пакет, взял конверт с деньгами, снова сел в машину и тут же уехал. Не было сказано ни единого слова.