Книга Братья. Джон Фостер Даллес, Аллен Даллес и их тайная мировая война - Стивен Кинцер

карикатуры на тех, кто его совершил.

В центре - Джон Фостер Даллес, одетый в бронежилет и жестоко ухмыляющийся. Аллен Даллес усмехается сзади, упираясь подбородком в плечо Фостера. На поясе у него висит портфель с деньгами. Улыбающееся лицо Дуайта Эйзенхауэра украшает заложенную перед ними бомбу. У их ног лежат мертвые гватемальские дети. На заднем плане рабочие сгибаются под тяжестью мешков с бананами, которые они несут к грузовому судну, украшенному американским флагом.

Ривера был одним из многих латиноамериканцев, возмущенных тем, что Соединенные Штаты организовали свержение правительства Гватемалы. 2 июля 1954 г. он вместе со своей женой Фридой Кало, несмотря на тяжелую болезнь Кало, принял участие в марше протеста в Мехико. Через одиннадцать дней она умерла. Вскоре после этого он приступил к написанию картины "Славная победа".

Аллен нашел фреску восхитительной. Может быть, Ривера и считал, что документирует историческое преступление, но он был коммунистом, и Аллен упивался его враждебностью. Он даже заказал малоформатные копии "Славной победы" и с гордостью раздавал их друзьям.

Ривера отправил свою фреску на выставку в Варшаву, а затем она была доставлена в Советский Союз. Однако там она так и не была показана, поскольку свободный коммунистический стиль Риверы не соответствовал вкусам Кремля, и его сочли непригодным. В течение полувека его местонахождение было неизвестно. Наконец, после окончания холодной войны мексиканские искусствоведы обнаружили ее в хранилище Пушкинского музея в Москве. Они организовали ее показ в Мексике в 2007 году, а затем в Гватемале.

После этих показов фреска была возвращена в Москву. Внимательно посмотрев на репродукции, я захотел увидеть оригинал и обратился в Пушкинский музей, чтобы договориться о посещении.

"Я вынужден сообщить Вам, что большая картина Диего Риверы "Славная победа" недоступна для просмотра, так как хранится в виде огромного рулона, намотанного на вал", - ответил заместитель директора музея. "Мы можем сделать так, что вы сможете увидеть этот рулон, но открыть его мы не можем, потому что у нас нет достаточного пространства для его разворачивания".

В начале своего путешествия по жизни этих необычных братьев я искал бюст Джона Фостера Даллеса в аэропорту, носящем его имя, и обнаружил, что он был помещен в закрытую комнату рядом с выдачей багажа. Когда мои поиски закончились, я узнал, что такая же судьба постигла и "Славную Победу". Пушкинский музей, как известно, бережно относится к произведениям, хранящимся в его запасниках, так что, скорее всего, этот шедевр не пропадет. Однако никто не может сказать, когда и будет ли он вновь показан публике.

Оба эти произведения - "Бюст" и "Славная победа" - должны были придать братьям Даллес некую степень бессмертия, к лучшему или худшему. Теперь оба произведения заперты и забыты. Они заслуживают большего.

* * *

Джон Фостер Даллес и Аллен Даллес вели свою страну по миру в эпоху крайностей. С течением времени и окончанием "холодной войны" трудно осознать глубину страха, охватившего многих американцев в 1950-е годы. Фостер и Аллен были главными проводниками этого страха. Они, как никто другой, способствовали формированию противостояния Америки с Советским Союзом. Их действия способствовали возникновению одних из самых глубоких долгосрочных кризисов в мире.

Жизнь братьев уникально подходила к той роли, которую они играли. От своей замечательной семьи они впитали веру в то, что Провидение предназначило Соединенным Штатам особую роль в мире. Они также были погружены в миссионерский кальвинизм, согласно которому мир - это вечное поле битвы между святыми и демоническими силами. Наконец, оба брата десятилетиями служили глобальным интересам богатейших американских корпораций и полностью усвоили мировоззрение Уолл-стрит.

"Как только вы касаетесь биографий людей, - заметил Уолтер Липпманн, когда братья Даллес были у власти, - представление о том, что политические убеждения логически обусловлены, рушится, как надутый воздушный шарик".

Фостер и Аллен придерживались беспощадно конфронтационного взгляда на мир. Они рассматривали его как театр конфликта между двумя могущественными империями, одна из которых в конечном итоге должна победить другую. Эта парадигма стала набирать популярность в годы после Второй мировой войны. К моменту прихода к власти Фостера и Аллена она была близка к национальному консенсусу.

После Первой мировой войны не было такой же спешки в отношении глобального участия. Многие американцы были довольны тем, что вернулись к мирной жизни и позволили другим странам самим определять свою судьбу. В течение короткого периода после Второй мировой войны казалось, что так будет и в дальнейшем. В 1952 г. сенатор Роберт Тафт выдвинул свою кандидатуру на пост президента от республиканцев, призывая проводить внешнюю политику, более близкую к изоляционизму, чем к империализму. Его поражение ознаменовало конец серьезного несогласия с распространяющимся консенсусом. Либеральный интернационализм, агрессивная вовлеченность и корпоративный глобализм Фостера и Аллена стали триумфальными.

Вскоре после того, как они стали госсекретарем и директором центральной разведки, Фостер и Аллен провалили свой первый концептуальный тест. Сталин умер в Москве 5 марта 1953 г., и в последующие месяцы и годы его преемники периодически делали предложения Западу. Фостер и Аллен категорически отвергали их. Они считали каждый советский призыв к "мирному сосуществованию" уловкой, призванной убаюкать американцев ложным чувством безопасности. Не сумев изучить возможности новых отношений между сверхдержавами в период после смерти Сталина, братья Даллес, возможно, обострили и удлинили холодную войну.

Следующей большой неудачей их воображения стала неспособность понять национализм стран третьего мира. Они слишком быстро увидели руку Москвы за криками о независимости и социальных реформах в Латинской Америке, Азии и Африке. Эти континенты были для них не более чем полем боя холодной войны. Они никогда не стремились творчески отнестись к чаяниям сотен миллионов людей, освобождающихся от колониализма и ищущих свое место в неспокойном мире. Вместо этого они вели разрушительные кампании против иностранных "монстров", которые никогда по-настоящему не угрожали Соединенным Штатам.

Историки признают эти два далеко идущих промаха в суждениях. С течением времени стало ясно и третье. Фостер и Аллен не представляли себе, что их вмешательство в дела иностранных государств будет иметь столь разрушительные долгосрочные последствия - что, например, Вьетнам будет ввергнут в войну, унесшую более миллиона жизней, или что Иран окажется в руках яростных антиамериканских фанатиков, или что Конго погрузится в десятилетия ужасающего конфликта. Они не имели понятия об "ответном ударе". Отсутствие предвидения привело их к безрассудным авантюрам, которые на протяжении десятилетий заметно ослабляли американскую безопасность.

Одна из причин, по которой Фостер и Аллен так и не пересмотрели свои предположения, заключалась в том, что эти два человека настолько полно дополняли друг друга. Их мировоззрение и оперативные