Книга Расул Гамзатов - Шапи Магомедович Казиев

противники.

Экономика расти не спешила, но были и явные перемены. Долгожданные гласность, демократизация, отмена цензуры, свобода слова — эти предвестники новой реальности коснулись всех и быстро прижились. Это было похоже на отмену крепостного права и дарование личных и экономических свобод при царе Александре II.

При всей неоднозначности перемен, писателям стало легче. Печатались прежде запрещённые книги, издавались новые, бесцензурные. Но вместо партийного руководства литературой появилась не менее жёсткая экономическая целесообразность. Теперь хорошим писателем считался тот, чьи книги раскупались, а содержание не имело прежнего значения. Вместо хлеба — свобода. Но народу требовались и хлеб, и зрелища, а не по отдельности. «На коне» оказались те писатели, у кого было, что достать из стола — талантливые произведения, для которых всё не наступало время. Расул Гамзатов как будто и не сходил со своего Пегаса, неизданного по «политическим» причинам у него накопилось много, и появилась надежда это опубликовать.

Общество менялось, но государственная машина всё ещё оставалась прежней. Старые партократы не торопились уступать натиску молодых энергичных реформаторов.

Было много надежд и много разочарований. Поначалу все хотели, чтобы всё было как на Западе, чтобы платились высокие зарплаты, чтобы магазины ломились от деликатесов, качественной одежды и бытовой техники, а в остальном — чтобы оставалось как раньше, с социальными гарантиями, бесплатной медициной и т. д. Но перестроечный энтузиазм не давал желаемых экономических результатов, всё становилось только хуже. Многие были разочарованы и, будто очнувшись, начинали с ностальгией вспоминать «застойные времена», хотя возвращаться туда никто не хотел.

Тем временем сочинения многих писателей, прежде считавшиеся советской классикой, подвергались ревизии. Социалистический реализм окончательно сошёл со сцены. Но были произведения, которым «ветер перемен» не грозил. Такие, как «Журавли» Расула Гамзатова, ставшие общенародным реквиемом по воинам, отдавшим жизнь за родину.

6 августа 1986 года в Гунибе, знаменитом аварском ауле, где располагалась последняя ставка имама Шамиля и где закончилась Кавказская война в Дагестане, был открыт первый памятник «Белым журавлям». 27-метровый мраморный обелиск, вокруг которого поднимался журавлиный клин, будто вознося его в небо, был установлен на высоком утёсе. На стеле начертаны слова из знаменитой песни: «Мне кажется порою, что солдаты...».

Движущей силой строительства мемориала стал ветеран войны Гаджи Инчилов, который работал тогда первым секретарём РК КПСС Гунибского района. Журналист Найда Гасретова писала о его впечатлении от стихов Расула Гамзатова и о том, как создавался памятник:

«Когда я впервые услышал песню “Журавли” на стихи Расула Гамзатова, во мне словно всё перевернулось. Я долго не мог прийти в себя от глубины этих строк. Расул — поистине великий поэт, он передал в своих поэтических строках все чувства и переживания людей, потерявших близких на войнах, и в то же время высказал своё восхищение журавлиным клином. Строчки из этой песни настолько тронули меня, что я твёрдо решил: памятник участникам войн, погибшим на полях сражений, непременно должен быть связан с этой песней».

В создании памятника приняли участие председатель райисполкома Д. Гасанов, руководители предприятий М. Шахназаров и К. Гасанов и ещё многие люди. Тогда это называлось «методом народной стройки». Автором памятника стал талантливый архитектор Гаджи Ганиев, участник войны, сражавшийся на германском и японском фронтах.

На торжественное открытие мемориала приехал композитор Ян Френкель. Специально для него из местного дома культуры на гору был привезён рояль, за которым он исполнил «Журавлей». Песню подхватили все собравшиеся. С тех пор берёт начало традиция проведения Дней «Белых журавлей» — дней памяти о погибших во всех войнах.

Это был не первый памятник «Журавлям» Расула Гамзатова. В 1979 году монументальная композиция «Журавли» замечательного скульптура Башира Увайсова была установлена на фасаде здания Дагпотребсоюза в Махачкале.

КНИГА КУМАРИ

Не все были рады переменам. Свобода предполагала личную ответственность, необходимость принимать трудные решения, которые раньше принимались за граждан властями страны. Для кого-то свобода оказалась делом и вовсе обременительным, им было спокойнее при старом режиме. Но мыслящие люди понимали, что наступила другая эпоха. Она была похожа на тюрьму, лишившуюся охранников и засовов, но из которой не все решались выйти на свободу.

Однако время больших публикаций всё не наступало, «Люди и тени» ещё томились в ящике письменного стола. А Гамзатов продолжал писать.

«Сейчас я закончил книгу под названием “Концерт”, — говорил Гамзатов Феликсу Медведеву. — Жизнь — концерт, мир — концерт, история — концерт. Современная жизнь мне кажется непрекращаюшимся концертом. Развесёлым, трагическим, будничным, одурманивающим. Читал я как- то эту поэму в одной аудитории. И меня спросили: “Почему в ней нет концерта Пугачёвой, рок-музыки?” Я не знал, то ли смеяться, то ли плакать.

Мне кажется иногда, что та нестабильность, эскапады перемен, сменяемость эпох, личностей, которые творятся на наших глазах, — это тоже некий вселенский несмолкаемый концерт, действо с трагической окраской. Труба, балалайка, орган... Одно возносится, другое — в пропасть. Чем закончится этот великий концерт нашего бытия — знать бы!..

Вы спрашиваете меня о том, как, будучи в течение двух десятков лет членом Президиума Верховного Совета СССР, я голосовал за те или иные ошибочные указы, постановления, за награждение тех или иных “героев”, как мы теперь знаем, недостойных людей... Да, я раздвоен. Одна истина остаётся по левую сторону, другая — по правую. Наверное, разные поколения по-разному думают, по-разному оценивают события».

Но что бы ни происходило вокруг, Гамзатов верил, что поэзия, любовь, семья защитят поэта от политических аттракционов и разочарований.

Расул Гамзатов оставался пылким влюблённым и заботливым отцом. И вновь обыгрывал в стихах женское население своего дома, с супругой Патимат и Патимат — дочерью:

Не математик я:

На что мне числа?

Я — патиматик:

В том немало смысла.

Я — патиматик

С самых ранних лет

И говорю:

Важней науки нет!..

Я — патиматик:

Встречи и разлуки,

Любовь и страсть —

Предмет моей науки[165].

В мире по-прежнему было много прекрасного и удивительного. В новой книге «Колесо жизни», вышедшей в 1987 году, Расул Гамзатов написал о живой богине Кумари, которую увидел в далёком Непале. Тогда он многое для себя открыл и теперь открывал это своим читателям.

Кумари — цветок. Из цветений всех

Избрали её одну,

Чтоб мир, погруженный во мрак и грех,

Себе вернул белизну...

Кумари — дитя.