Книга Свет - Рейвен Кеннеди

что-то старое, – заканчивает Фриано.

Я приподнимаю брови.

– Восстановить… как этот замок?

– Вполне.

– Но у нашей магии всегда есть цена, – объясняет он. – Она не только должна идти рука об руку, но еще и требует жертв.

– Да, – продолжает Фасса. – Не будем лгать: эта магия станет самым могущественным нашим деянием, но мы верим в эту цель – верим, что именно поэтому боги даровали нам силу.

Его брат вклинивается:

– Потому для того, чтобы восстановить королевст- во и преподнести подарок королеве, нам нужны две вещи. Во-первых, мы должны дождаться новолуния, когда боги благословят новые начинания и наши силы будут на пике.

– И во‑вторых, кровь истинной ореанской знати, охотно отданная для восстановления Ореанского королевства, – заканчивает Фасса.

– Моя кровь.

Они оба кивают.

– Ваша.

Я с трудом сглатываю.

– А сколько именно крови?..

– Не бойтесь, Ваше Величество, – учтиво говорит Фриано. – Достаточно всего несколько капель. И когда вы это сделаете – предложите ее нам, я верю, что магия моего брата привьет магию вам, давая то, что нужно для правления королевством.

Обдумывая услышанное, я смотрю на близнецов. Аромат цветов почти опьяняет, а дыхание учащается.

Мне вдруг вспомнилось кое-что. Мой семнадцатый день рождения, когда отец вызвал меня к себе в кабинет и сказал, как ему за меня стыдно. Каким я стала для него разочарованием.

Большинство ореанцев, унаследовавших магию, проявляли ее к пятнадцати годам. Я прождала еще два года, и не было ни одного утра, когда я не просыпалась и не молила о том, чтобы что-то – что угодно – у меня проявилось. Мне нужна была буквально толика магии, чтобы отец перестал меня так сильно ненавидеть, люди перестали обо мне судачить, а слуги – жалеть.

Я ждала, и ждала, и ждала. Но так ничего и не проявилось. Я до сих пор помню выражение отца, насмешливую ненависть. Без магии я была бесполезна и ему, и Хайбеллу. Испорченная наследница, которая не смогла удержать трон. Разочарование в роду Кольеров.

Всю мою жизнь это было моей ценностью – мой недостаток.

Потому… от того, что мне предлагают такой невероятный шанс, дыхание учащается, а сердце в груди сжимается от возможности.

Обладать силой – это все, чего я хотела.

– Моя магия проявляется загадочным образом, моя королева, – продолжает Фасса. – Я верю, что боги увидят всех, кто причинил вам зло, все предательства и трудности, и они позволят моей магии даровать вам что-то великолепное. Что-то… могущественное.

– Магия, – выдыхаю я. – Вы думаете, что сможете наделить меня магией.

– Разве не это желание вашего сердца, Ваше Величество? – тихо вмешивается Пруинн, прислонившись к серой колонне. – Моя магия никогда не ошибается. По этой причине она вас сюда и привела.

Мысли кружатся так же сильно, как и туман, устилающий стеклянную крышу атриума. У меня вырывается тихий смешок.

– Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Вы это заслужили, – говорит он с мягкой улыбкой.

– Именно, – вмешивается Фасса. – Боги знали, что вы – королева, в которой нуждается эта земля и что линия Кольеров чиста. Когда вы прибыли, мы почувствовали, что вы идеально подходите. Вы – королева, которая приведет Седьмое королевство к славе. Вы. Больше никто.

Я.

Кажется, что кровь поет в жилах, а по венам растекается уверенность.

– Что я должна сделать?

Близнецы улыбаются и встают, подходя ко мне шаг в шаг. Каждый протягивает мне руку.

– Вам только нужно сказать, что вы согласны.

Никогда в жизни я не была настолько готовой.

Я беру их за руки, позволив им меня поднять.

– Я согласна.

Пруинн за ними шепчет:

– Итак, сделка состоялась.

* * *

Когда я выхожу из атриума, то кажется, что парю в облаках. Другие остались там, а я иду по коридору, до сих пор ощущая прекрасный аромат цветов. Я щагаю рассеянно, но резко останавливаюсь у окна и оборачиваюсь.

Туман.

Он просочился и сюда, смешавшись как со светом из окна, так и с тенями в коридоре. Туман такой густой, что я ничего не вижу, и снова возвращается это покалывающее ощущение в затылке.

Глупо, что я начинаю пятиться, хотя и пытаюсь убедить себя, что это всего лишь туман.

Сделав еще один шаг вслепую, я подворачиваю лодыжку, а когда от боли охаю и округляю глаза, туман колышется и бурлит передо мной, а свет вокруг него преломляется.

Я застываю на месте, когда из тени выходит человек в капюшоне.

– Ты.

Поток страха обрушивается на меня проливным дождем, хотя он не полностью затапливает мое спокойствие.

Я знаю, кто это, хотя видела его всего раз. Я запомнила это затененное лицо, скрытое под плащом.

– Ты убил Джео. Ты пытался убить меня.

Мужчина поднимает руку в перчатке, откинув капюшон и открыв мне лицо, и я втягиваю воздух. Точно так же, как он манипулировал светом и тенью, его коричневая кожа стала мраморной, а вокруг носа, рта и подбородка появились бледные пятна, а еще одно – на шее. Его глаза полностью черного цвета – что радужка, что зрачок.

– Ты следовал за мной, чтобы убить?

В глубине души я понимаю, что должна почувствовать острый укол страха, но этого не происходит. Я не могу.

Мужчина наклоняет голову, а туман клубится по бокам от него.

– Да, – говорит он, и от его внезапно прозвучавшего голоса я резко выпрямляюсь. Его голос звучит хрипло. Натужно. Словно он не разговаривал очень долгое время. Лицо у него слишком гладкое, нет ни впалых щек, ни морщин вокруг губ. Возможно, он всегда выглядит каменным и пустым. – Так мне приказали.

Я напрягаюсь.

– И ты хочешь сделать это сейчас?

Я уже готова позвать остальных, но он качает головой.

– Сейчас это не имеет значения. Я наблюдал, царица Малина, и мне не нравится, что я вижу.

Я чувствую, как хмурюсь от оскорбления.

– Не поняла?

– Разве ты этого не чувствуешь? Магии в воздухе?

– Если ты не собираешься меня убивать, то этот замок, – огрызаюсь я. – Я должна была четвертовать тебя за то, что ты сделал с моим наложником и стражей.

– А ты попробуй, – говорит он. – У тебя ничего не выйдет.

Меня охватывает гнев.

– Ты портишь мне день, а он у меня был довольно хорошим.

– В том-то и дело, – говорит он, сделав шаг вперед, и его близость неуместна. Он стоит так близко, что я чувствую жар его тела и то, как туманные тени следуют за каждым его движением, почти поглаживая мою кожу и вызывая дрожь. – У тебя каждый день был хорошим с тех пор, как ты попала сюда. Ты вообще ни