Книга Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни - Филиппа Грегори

Все эти слова звучали насквозь лживо, и я отстранилась, чтобы повнимательнее взглянуть в его лицо.

— Что с тобой случилось? — мягко спросила я.

— Ничего, — быстро ответил он. И я заметила его торопливость.

— Ты не должен любить меня, — медленно заговорила я. Медленно и почти печально. — Тебе ведь известно, что я люблю тебя и буду любить всегда, но только как брата и близкого друга. И никто не отнимет у нас эту любовь, так же как никто не заменит тебя в моем сердце. Так что нет нужды притворяться, будто бы ты испытываешь те желания, которых у тебя на самом деле нет.

Я хотела дать Ричарду понять, что нет нужды лгать мне и притворяться, хотела узнать, о чем он на самом деле думает, но он принял недоуменный вид.

— Я знаю, что не должен любить тебя, — тихо промолвил он. — Но я должен признаться, что люблю тебя всем сердцем.

Он уронил свою красивую темнокудрую голову и опять поцеловал меня. А я почувствовала такую жалость к нему и такую уверенность, что мне следует ему помочь, что позволила ему себя поцеловать. Его дыхание становилось чаще и чаще, он бормотал мое имя снова и снова, и его губы скользили по моей шее, покрывая ее поцелуями.

Я уперлась руками ему в плечи и вырвалась от него. Когда я увидела его лицо, оно показалось мне удивительно пустым, лишенным не только тепла и любви, но даже страсти и желания. В глазах его блистала абсолютная холодность, словно бы он изучал меня.

— Это правда, что ты больше не любишь меня? — спросил он ледяным голосом.

Одернув и приведя в порядок жакет, я стала поправлять упавшую с головы шляпку. Чувствовала я себя отвратительно.

— Да, — сказала я. — Я помолвлена с другим человеком, и я люблю его по-настоящему. Тебя я люблю всего лишь как брата.

— О, вероломная, ты разбила мне сердце! — вскричал он и вихрем взлетел в седло.

— Ричард! — позвала я, но он, развернув Принца так резко, что его хвост хлестнул меня по лицу, помчался обратно по той дороге, по которой мы приехали сюда.

Мисти испуганно отступила в сторону, и я придержала ее поводья.

Я не стала торопиться за ним вслед. Вместо этого я присела на землю и разрыдалась от той боли, которую я причинила ему, и оттого, что так глупо надеялась, будто Ричард сможет уступить другому свое место. Оттого, что не знала прежде, как сильно он меня любит. Я рыдала от потери такой любви и от собственной глупости.

Затем я подвела Мисти к пригорку и с трудом взобралась в высокое седло. Усевшись, я вытерла глаза тыльной стороной перчатки, жалобно вздохнула и тронулась в обратный путь. Когда я доскакала до подножия холма, Ричард был там.

Он ждал меня, придерживая Принца на короткой узде и стоя в стороне от тропинки. На лице его светилась широкая улыбка.

— Джулия, я прошу у тебя прощения, — приветливо сказал он и протянул руку.

Меня охватило чувство облегчения, оттого что наша ссора забыта.

— О, Ричард! — Других слов я не могла найти.

— Сказать по правде, я ревную, — откровенно признался он. — Но из меня вышел плохой Отелло. Я привык думать о тебе как о маленькой девочке и не заметил, что ты выросла в сильную и прелестную женщину! Я только надеюсь, что Джеймс окажется достоин тебя. Но обещаю тебе танцевать на твоей свадьбе от всей души. И обещаю, что ты никогда больше не услышишь от меня упреков!

Я выронила поводья и схватила его руку.

— О, Ричард! — воскликнула я. — Я так благодарна тебе! Это я виновата перед тобой, из-за своего эгоизма не сказав тебе ничего раньше! Но это случилось так неожиданно…

— Расскажи мне все, — попросил он, и мы поскакали рядом.

Я ехала с товарищем моих детских игр и лучшим другом моей юности и доверчиво рассказывала ему о своей любви и о том, какого хорошего человека я выбрала. Ричард, улыбаясь, расспрашивал меня о его семье и обещал любить их ради меня.

Мисти скакала неровно, то устремляясь вперед, то норовя задеть боком изгородь.

— Она немного застоялась, — объяснила я, выравнивая ее. — Слишком долго простояла там, наверху.

— О, пожалуйста, забудь про это! — умоляюще вскричал Ричард. — Я вел себя как дурак, причем как злой дурак. Давай поскачем домой через общественную землю хорошим галопом?

— Давай, — с удовольствием согласилась я.

Мы повернули вправо и рысью промчались по задам деревни, мимо лачуг сквоттеров, по широкой песчаной дороге, расстилавшейся перед нами, как река. Мисти выставила ушки вперед.

— Скачка? — предложила я Ричарду, видя, как уверенно чувствует он себя верхом на Принце.

Ричард согласно кивнул, мы подровняли лошадей, и они громко зафыркали, прекрасно поняв, что им предстоит.

— Раз, два, три, марш! — выкрикнула я, и ветер отнес мои слова в сторону, а лошади рванули вперед.

Принц вырвался первым, но Мисти ровно держала шаг, и я была вровень с Ричардом, мы глядели друг на друга поверх развевающихся грив, летящего из-под копыт песка, нагибаясь от ветра. Копыта оглушительно стучали, и Принц стал выходить вперед, а меня окатило фонтаном песка и щебня. Мисти это понравилось не больше моего, и она инстинктивно замедлила бег, так что при подъеме на холм Ричард оказался первым.

Но подъем оказался труден для старой лошади, и галоп Принца стал все более замедляться, в то время как Мисти легко преодолевала крутизну холма и глубокий песок. Мы обошли Ричарда, я сидела пригнувшись и изо всех сил вцепляясь в гриву Мисти. Но на вершине мы обе расслабились: она замедлила бег, а я расправила плечи.

На забрызганном грязью лице Ричарда глаза ярко сияли удовольствием.

— Это было великолепно! Если бы не холм, я бы точно выиграл!

— Это отличная старая лошадка. — Я наклонилась потрепать Принца по шее. — В молодости он был, должно быть, первоклассной скаковой лошадью!

— Ты скакала отлично, — великодушно признал Ричард. — Не зря в деревне говорят, что ты прирожденный наездник.

— Это у нас в крови, — ответила я. — Мы с тобой оба Лейси.

Ричард радостно улыбнулся.

— Мы с тобой оба Лейси, — повторил он со спокойным удовлетворением. — Ты и я.

— У меня в глазах песок. — Я заморгала и стала протирать глаза. — Я запачкалась?

— Изрядно, — с братской заботливостью подтвердил Ричард. — Да и волосы растрепались.

— Подержи, пожалуйста, мои поводья, — попросила я и, сняв перчатки, стала закалывать шпильки.

Потом мы долго сидели в молчании, не слезая с лошадей, стараясь отдышаться и дать Принцу и Мисти отдых.

Прямо под нами вырастали из земли стены новой усадьбы, слева виднелась золотистая коробочка Дауэр-хауса. Чуть подальше в долине раскинулся Экр, хотя отсюда были видны только церковный шпиль да верхушки деревьев. Между деревней и общественной землей были разбросаны жалкие лачуги сквоттеров, убежища, построенные людьми-изгоями, всегда живущими на грани голода, вечно больными, вечно подозреваемыми в воровстве и браконьерстве.