Книга Warm. Генезис - Сергей Анатольевич Панченко

снова оказалась старинная лестница, ведущая вверх. Сверху, кое-где на нее падали капли просачивающейся воды. Ситуация интриговала, есть ли выход отсюда на поверхность или нет.

Они прошли один пролет, второй, третий и остановились перед старомодной двухстворчатой деревянной дверью. Тяжелая двутавровая балка пробила ее насквозь и вылезла на полметра внутрь. Из пробитого отверстия ощетинившись, торчала деревянная щепа.

— Чёооорт! — Артем в сердцах стукнул кулаком в дверь. — Тут никакое чудо не поможет, если на той стороне завал.

— Спокойствие, только спокойствие. — Денис подергал дверь за ручку, провернул, и одна из ее половин подалась в обратную сторону.

Открылась на небольшой угол и уперлась в какое-то препятствие. Он осветил пространство за ней. В помещении за дверью действительно был завал. Опирающиеся на балку плиты перекрытия рухнули буквой «V», утянув за собой все, что находилось в комнате наверху. На полу в лужах отражался свет. Пахло сырым бетоном и разлагающейся органикой.

Денис выбрался в комнату первым и посветил Артему. Чуть не прыснул со смеху, заметив, как друг старается ни к чему не прикасаться, чтобы не запачкать свой великолепный наряд.

— Не человек красит одежду, а одежда красит человека. — Переврал он пословицу, поддев Артема.

— Когда еще я буду так выглядеть, как жених? Вернусь, свадьбу закачу, пока не обносился.

— Свидетелем возьмешь, пока и мой костюмчик не изорвался?

— Конечно. Вискарик заодно пригодится. — Артем потряс сумкой.

— Осторожнее.

Парни встали по центру обвалившегося потолка. Это был самый простой путь забраться на этаж выше. Отложив в сторону сумки, принялись собирать весь хлам, который валялся под ногами: стулья, столы, остатки шкафов по которым можно было выбраться. На сооружение ушло от силы минут двадцать.

Артем забрался вверх, принял сумки и помог забраться Денису.

— Интересно, будут еще этажи над нами, прежде, чем мы поднимемся на поверхность или это уже всё? — Поинтересовался Артем.

Помещение, в котором они оказались, тоже пострадало от катастрофы. Здесь пахло, как на затушенном пожарище. На стенах виднелись следы черной копоти. Деревянные стены местами почти полностью выгорели, а потолок опасно просел, там, где он опирался на них. Повсюду сверху капала вода. Артем уже не раз попал в лужу, набрав воду в «новые» туфли, о чем он сокрушался каждую минуту.

— Когда же мы выберемся на поверхность? — С досадой спросил он, снова набрав воды в обувь.

— Выбрались уже. — Денис посветил в сторону пустого оконного проема.

Где-то на уровне верхней трети окна видна была полоса более яркого ночного неба.

— Мы в подвале? — Удивился Артем.

— У нас это называется полуподвалом. — Денис отключил светодиодную лампочку.

— Зачем?

— Затем, что свет могут увидеть. Надо переночевать здесь, а наутро выдвигаться. Давай, поднимемся наощупь и найдем, где прилечь.

— Я в одежде спать не лягу. — Категорично заявил Артем, будто его к этому могли принудить.

— Я тоже.

Прежде, чем потушить свет. Денис заметил, где находился подъем в дом. Он добрался до него по памяти. Артем шел на голос. В доме так же пахло гарью, но воздух был свежее, и казалось, что здесь намного суше. Парни сняли с себя одежду, свернули и сложили поверх сумок. Спать устроились на каких-то лохмотьях, которые нащупали в темноте. Дениса быстро сморил сон. Прежде, чем отключиться, он услышал, как заурчало в животе друга.

— Есть хочешь? — Спросил он.

— В смысле? Это же у тебя урчит?

— Нет, у меня все тихо.

— И у меня тихо.

— Нет ничего плохого в том, когда урчит желудок. — Денис решил, что Артем застеснялся реакции организма.

— Иди ты.

Прошла минута. Урчание больше не повторилось, но где-то совсем рядом послышалась какая-то возня и звук, похожий на кошачье мяуканье.

— Артём? Как это у тебя получается?

— Денис, я уже уснул.

— Простите меня, пожалуйста.

Чужой голос темноте, подействовал на парней, как неожиданный удар электричеством. Они почти допрыгнули до потолка.

Роберт ссадил Кирилла на берегу, на остатках объездной дороги, опоясывающей город. Место для причала было оборудовано небольшим пирсом с навесом, под которым лежали дрова.

— Вот заготовка для сигнального огня. Там немного соляры и дрова. Разжигайте под берегом, чтобы из города не было видно, пусть погорит минут пятнадцать и тушите. Вас обязательно увидят. У нас смена круглосуточная. — Раздал инструкции паромщик. — Тут вешки, пройдете по ним до «терешков», а там сами выбирайте, куда вам надо. Помните, что народ голодный и завистливый. Чем меньше с вас можно взять, тем больше у вас шансов выжить.

— Посмотрим. Вот я не завистливый, а ты?

— И я не завистливый. Стал бы я возить запросто так.

— И люди такие же. Бывают, конечно, но в целом они ничего, нормальные.

— Ну, я вас предупредил, Кирилл, а вы там сами решайте. Приятно было с вами пообщаться. — Роберт пожал руку старцу и вернулся в лодку.

— Взаимно. — Кирилл помахал ему. — Надеюсь, увидимся.

— Обязательно.

Перед дорогой Кирилл подкрепился размоченной в воде лепешкой. Питомцев накормил последними съедобными кубиками. Из припасов осталась только банка кильки, но она была на самый крайний случай.

Кирилл представлял себе город совсем не таким. Думал, что он будет больше походить на привычный город, пусть и разрушенный. В действительности, слившиеся с пейзажем развалины, терялись из вида, и казалось, что на этом месте город стоял лет сто назад, но никак не один год. Более заметными артефактами прошлого оказались дороги, опоясанные рядами фонарных столбов.

Прямо перед Кириллом вдаль уходила одна из центральных дорог города, улица Терешковой, в простонародье Терешки. По ней он и направился, надеясь, что сегодняшний переход для него будет последним в эту сторону. Он уже устал неимоверно и заскучал по спокойной жизни в своей общине.

Дорога, несмотря на повреждения, оставалась дорогой. Идти по ней, не в пример последним дням, было намного легче. Вместо того, чтобы всматриваться в каждую лужу, опасаясь пропасть в ней, Кирилл смотрел по сторонам. Промышленная окраина города лежала в развалинах. Вокруг, ржавыми трупами были разбросаны догнивающие останки больших грузовиков. Картина нежизнерадостная, но уже и не такая пугающая. В какой-то миг в душе случился перелом, и умирающие элементы прошлого начали восприниматься как ничего не значащий пейзаж.

Кирилл добрался до разрушенного моста через улицу Шевченко и забрался на насыпь. Солнце уже поднялось достаточно высоко, и дымка, скрадывающая перспективу, рассеялась. И тогда он увидел огромную трещину, разорвавшую город на две половины. Он долго смотрел на нее и думал, что старческие глаза обманывают его. Когда он понял, что черный провал реален, ему стало не по себе от возникших в голове событий того момента, когда она образовалась.

Кирилл прочитал про себя «отче