Книга Разрушители - Ирина Сыромятникова

— Почему он шастал здесь всю ночь и никто ничего не заметил?!

Мастер Ребенген приподнял запястье покойника (рука была сломана).

— Он воспользовался опознавательным браслетом Траупа.

— Где Трауп?

— Ищем. В своей комнате он не ночевал. Будь добр, Гэбриэл, пройди в дом! Не мельтеши на виду.

Я охотно позволил увести себя внутрь резиденции. У меня чуть-чуть дрожали колени, к тому же дождь заметно усилился, перейдя в настоящий ливень, всего за минуту я промок до нитки. Какие могут быть поиски в такую погоду? Даже маги не смогут найти следы на стремительно размокающей почве. Я уселся в фойе перед пустым камином, стараясь справиться с запоздалыми последствиями пережитого страха. Перепуганные слуги мигом притащили мне плед и разожгли огонь. Невнятно причитающая кастелянша сунула в руки стакан теплого молока, я машинально выпил и потом долго пытался понять, как парное молоко сочетается с образом Великого Лорда. Сквозь приоткрытые двери было видно, как лихорадочно мечутся под дождем люди. Приблизительно через полчаса ко мне пришел греться мокрый как мышь мастер Ребенген.

— Нашли Траупа, — тускло сообщил маг. — За периметром охраны, в канаве, возле первого ряда домов. Мертв уже шесть часов. Судя по следам, тело не переносили. Такое впечатление, что он сам туда пришел.

— Ночью?

Мастер Ребенген покачал головой:

— Боюсь, что дознаватель из меня аховый. Я ведь замечал за ним оговорки, но не придал им значения. Свой человек, проверенный, ага! Полагаю, Трауп был как-то связан с Сандерсом, но потом чувство Долга стало брать верх. Ни один арконийский маг не поднимет руку на Разрушителя! Вероятно, он пробовал отговорить Сандерса, связался с ним, тот назначил ему встречу, но вместо себя послал на нее убийцу. Его не интересовало мнение Траупа, только его браслет.

Под проливным дождем Пограничные на самодельных носилках заносили в каретный сарай еще одно накрытое плащом тело.

— Судя по всему, убийца действовал в одиночку. Но это ни о чем не говорит.

Наверху, в кабинете отца, осталась так и не начатая книга, но возвращаться к ней настроения не было. Я убил человека, впервые лично стал причиной чьей-то смерти. Чисто технически это можно было считать хорошей работой, поздравить себя и выпить за удачу. Однако ощущение было мутное, словно я измазался чем-то, но ни вытереться, ни переодеться не могу. Перед глазами то и дело вставало воспоминание, как отчаянно тот человек цеплялся за подоконник. Можно было попробовать схватить его… И получить кинжал в брюхо.

Мастер Ребенген ободряюще похлопал меня по плечу, но в душу лезть не стал. И на том спасибо.

— Знаешь что, Гэбриэл, придется нам отсюда уезжать…

ГЛАВА 32

Наличие выбора — иллюзия. Отсутствие выбора — тем более иллюзия.

Введение в Высшую Магию

Блуждания по Арконату утратили остатки своего очарования. Какое может быть удовольствие ездить в дождь? Все напиталось водой и размокло, дороги превратились в реки рыжей, утробно чавкающей грязи, и наша одежда теперь мало отличалась от нее по цвету. Смены направления стали еще более резкими и непредсказуемыми, а места ночевок — убогими и неуютными.

Мастер Ребенген, как и обещал, каждую свободную минуту тратил, стараясь восполнить мою вопиющую необразованность в части Разрушителей и истинной истории Эпохи Хаоса. Нет, я не виноват. Просто магам ордена следовало меньше шифроваться. Это же придумать надо было — выдать три тысячелетия за одно! Наставника я слушал вполуха: то, что он говорил, обозначало скорее направление исследований, чем оглашало выводы. Вы ведь не будете в каком-то серьезном вопросе доверять мнению одного человека, пусть уважаемого? Взявшись за какой-то вопрос, я имел привычку разбираться в нем досконально, а рыть тут предстояло глубоко. Теперь было очевидно, что в библиотеке Академии есть кое-какие фонды, вообще никак не отраженные в общедоступном каталоге. На ближайшие полгода мне предстояло поселиться там…

Пока все мои вопросы повисали в воздухе. Неужели о критически важной для Мироздания роли Разрушителей можно было догадаться, только организовав натурный эксперимент? А до этого, стало быть, никакое метафизическое единство теоретикам в глаза не бросалось. Как-то это не вязалось с образом всемогущих алхимиков. Из обрывков истории, известных публике, я вынес убеждение, что адептов Тьмы было всего несколько штук, жили они едва ли не в подполье, как парии, и погибли за свою веру. Однако арконийским магам было достоверно известно, что Темный орден непосредственно перед исчезновением имел восемь тысяч посвященных по всему континенту. Несмотря на несколько маргинальную позицию, в большинстве стран никаких проблем с властями Разрушители не имели и только в Фелле были официально запрещены, и то из соображений скорее не религиозных, а политических. По убеждению Ребенгена, большинство мрачных легенд про Темных родились в короткий промежуток между исчезновением ордена и приходом Хаоса под давлением самого факта внезапной гибели такого количества людей.

— Это было очень странной историей еще тогда, — вздыхал наставник. — Почему Разрушители собрались в том замке все, абсолютно все? Если дело было только в выборах нового магистра, им незачем было тащить с собой своих учеников. И как об этом узнали фанатики Феллы, если это были именно они? Амулеты с балахонами, знаешь ли, кто угодно нацепить может. Где носило Ольгарда после нападения и почему его самого не было в замке? Сплошные вопросы.

Небо, словно подслушав рассказ наставника, хмурилось, резкий ветер бросал в лицо водяную пыль, а даль тонула в мутной дымке. Я слушал и думал о том, была ли легенда о духе магистра Ольгарда рождена вместе с остальными, для пущей жути, или в ней содержался искаженный до неузнаваемости осколок реальности.

— За этим определенно скрывался какой-то замысел, — резюмировал мастер Ребенген. — Вот только чей? К сожалению, у нас нет понимания политической ситуации, имевшей место перед исчезновением Темного ордена, но по всем признакам жрецы ЛʼАрсане за пределами Феллы большой власти не имели. Белая Лига не была заинтересована в истреблении Разрушителей, в нее идиотов не брали, контроля над Темным орденом они добивались, но уничтожения его — никогда. Лично мне всегда не давала покоя мысль, почему после всего происшедшего Ольгард не обратился за помощью к Белой Лиге, ему бы не отказали, на определенных условиях, конечно, а отправился прямиком в Россарим, в пасть своих заклятых врагов. Там-то он и произнес свое знаменитое «проклятие магистра», когда заявил герцогу Нейлу, что тот нарушил свою клятву… интересно — какую?.. и весь его род будет уничтожен… между прочим, не соврал… Когда посланцы Лиги достигли Россарима, угли костра уже остывали и ничего нельзя было изменить. Ни-че-го.

Маг задумчиво обтер лицо от стекающей по нему воды и попытался плотнее запахнуть на груди плащ.

— Может, у Ольгарда было видение будущего, что-нибудь из Эпохи Хаоса, и он решил, что мир обречен? — предположил я для поддержания разговора.