Книга Прикосновение полуночи - Лорел Гамильтон

Китто отвлекся от сервировки стола и тронул пальцем моющеку. Когда он отнял палец, на нем блистала слезинка. Китто поднял палец кгубам и слизнул каплю влаги.

Я невольно улыбнулась, и от улыбки слезы полились быстрей,словно серьезностью я удерживала слезы.

– Рагу – одно из любимых моих блюд. И оно такое же. Всевокруг изменилось, а оно нет. И я не уверена уже, что все перемены – к лучшему.

Я прислонилась к теплому плечу Галена, посмотрела наостальных – и вдруг поняла, чего мне хочется.

– Поцелуйте меня, – сказала я.

– К кому ты обращаешься? – спросил Холод.

– Ко всем вам.

Гален наклонился ко мне, и я подняла лицо ему навстречу.Наши губы соприкоснулись, и мое тело среагировало самопроизвольно. Рукиметнулись вверх и обняли Галена. Пальцы скользили по его теплой наготе – это небыло прелюдией к сексу, просто дважды за один день я думала, что тьма поглотитодного из нас или обоих сразу, и мы никогда уже не обнимем друг друга по этусторону могилы.

Мы целовали друг друга, его руки сжимали меня нежно итвердо, и слезы из моих глаз полились быстрее.

Гален прервал поцелуй, но прижал меня еще крепче, повторяя:

– Не плачь, Мерри, ну что ты...

– Пусть выплачется, – сказал Рис. – Не так ужплохо, когда женщина проливает по тебе слезы.

Он шагнул ко мне и вытер мои слезы здоровой рукой.

– Есть здесь парочка слезинок ради меня?

Я молча кивнула и тронула повязку у него на руке. Онпошевелил пальцами.

– Это пройдет.

Я опять кивнула.

– Я послала тебя в метель и даже не сказала "Досвидания". Он нахмурился, в единственном глазу отразилось недоумение.

– Ты не настолько меня любишь, чтобы лить слезы из-затого, что не поцеловала на прощание. – Он вытер мне вновь показавшиесяслезы, все еще хмурясь.

Я вгляделась в его лицо, в шрамы, заместившие глаз задолгодо того, как я появилась на свет. Провела пальцами по избороздившим кожурубцам. Я положила руки ему на плечи, притянула его к себе и поцеловала тонкуюкожу шрамов на месте глаза.

Я зарыдала сильней при мысли, что он прав, что янедостаточно люблю его. Я не понимала, почему эта мысль была так горька, просточувствовала что-то неправильное. Неправильно, что я послала его в холод и тьмуи даже не побеспокоилась сказать несколько слов на прощание. Если кто-торискует жизнью ради тебя, разве это не должно тебя волновать? Разве не стоитэто чего-то большего?

Я нежно поцеловала его в губы. Он ответил на поцелуй ещенеуверенно, еще недоумевая, и тело его было напряжено и неподатливо. Явцепилась в отвороты его пиджака и с силой потянула на себя, заставив егоопереться о кровать здоровой рукой.

Я поцеловала его так, словно хотела забраться внутрь него.Рис поддался напору моих губ и ответил мне с той же яростью. Он позволил мнестащить себя на кровать, на меня, хотя перевязанная рука доставляла емунеудобства, прижался ко мне всем телом. Но меня раздражала его одежда, мнехотелось ощущать его нагсз тело. Чтобы убедиться, что он – настоящий и живой ичто все хорошо. Что он не страдает из-за того, что он не на первых ролях вкоманде. Из-за того, что он – не самая большая моя любовь и все же долженрисковать ради меня жизнью. Я хотела обнять его и сказать, как мне жаль, чтомое сердце не бесконечно, что оно не может вместить всех, и больше всего – какмне жутко, что он мог погибнуть в снегу, в ночи, и мы бы даже не знали об этом.Что я не знала бы. Богиня предупредила меня, когда помощь потребовалась Галенуи Баринтусу, но Рис как будто не стоил в ее глазах такой траты сил.

Мне уже никогда не отправить его куда-то с поручением безмысли, что я, возможно, отправляю его на смерть. Я вытащила его рубашку из брюк– мне нужно было касаться его. Мне нужно было сказать ему руками и телом, чтоон что-то значит для меня. Что я по-настоящему его вижу. Что я не хочу, чтобыон умирал во тьме, а я не могла бы побежать ему на помощь.

Он оперся на здоровую руку, и я смогла распахнуть егорубашку. Я хотела водить руками по бледной коже, но Рис упал на меня, жадноприжимаясь губами к моим губам. Я забыла о бабочке, я вообще обо всем забыла,кроме ощущения его вжимавшегося в меня тела.

Боль, острая и внезапная, тонкими иглами пронзила кожу наживоте. Рис чертыхнулся и отпрянул, словно что-то его укусило. Может, и правдаукусило.

Он выпрямился, стоя на коленях, и посмотрел на свой живот.На нем красовался кровавый оттиск моей бабочки. Рис потрогал насекомое – онобыло плоским, двухмерным. Кожа по краям от рисунка воспалилась, но изображениевыглядело вполне отчетливым.

Все стражи столпились вокруг Риса. Гален спросил:

– Это же не такая штука, как у нас троих?

– Нет. – Дойл едва ощутимо дотронулся до рисунка,и даже от такого легкого прикосновения Рис вздрогнул.

– Ох... – сказал Рис.

Дойл улыбнулся:

– Или бабочке не понравилось, что ты на нее повалился,или...

– Да, – твердо сказал Холод.

– Не может быть, – выдохнул Готорн.

– Что – не может быть? – спросил Гален.

– Зов. – Дойл вытащил футболку из штанов. Я ужесобралась напомнить, что сначала кобуру нужно снять, а потом толькофутболку, – но он оставил руки в рукавах, а футболку вывернул черезголову, обнажив грудь и живот.

– Что за зов? – спросила я.

– О чем ты думала в момент, когда поцеловалаРиса? – ответил вопросом Дойл.

– Что я не хочу отпускать его во тьму и не иметьвозможности его найти.

Рис соскользнул с постели. Кажется, движение причинило емуболь, но он воспользовался обеими руками. Он это тоже заметил, потому что вынулруку из повязки и пошевелил пальцами:

– Здоровая.

Он перевел взгляд на рану на животе, а потом опять на меня.

– Одинаковые татуировки – плохая примета для личныхотношений... – Он пытался пошутить, но выражение лица не соответствовалолегкомысленным словам.

Я потрогала свою бабочку: прикосновения ее по-прежнемураздражали, она дергала крылышками.

– Еще живая.

Дойл забрался на постель, но я попятилась от него.

– Объясни сначала! – Я выставила руку вперед,чтобы удержать его на расстоянии.

– Может, твой знак силы просто отметил так своераздражение. Такое случается. – Дойл навис надо мной на четвереньках, ноеще не касался меня. – А вот если это зов, то ты сможешь осуществить своежелание. Ты сумеешь найти Риса хоть под землей, хоть под водой. Достаточно онем подумать – и знак приведет тебя к нему. Иногда знак может предупредить,если призываемый в опасности или ранен.