Книга Хафиз и пленница султана - Самид Агаев

– Удалось вздремнуть? – участливо спросила Лада, трогая его за плечо.

– Конечно.

– Молодец, прямо завидно. Я бы нипочем не заснула. У меня так: либо я заснуть не могу пол-ночи, либо проснуться. И спина что-то болит.

– Это потому, что ты ни черта не делаешь, – сказал Егорка, – все по хамамам шастаешь. Красоту наводишь. Дома ты без задних ног спала. Только башку на полати положишь, все, Лады нет. Потому что работать тебя мать заставляла. А сейчас от безделья маешься.

– Иди, уже, умник, твой черед караулить. Кричи, если обижать будут. И вовсе я не от безделья маюсь, – добавила Лада, – а от беспокойства.

По ночному небу неслись рваные тучи. Там буйствовал ветер. В просветах были видны звезды, и мелькал недавно народившийся месяц. В эти короткие промежутки ночь становилась светлой, и Егорка с высоты террасы, мог ясно видеть, и двор, и часть улицы. Он сидел, держа на коленях лук, накинув на плечи одеяло, оставленное здесь женщинами, Просветов в небе становилось все меньше, месяц выглядывал все реже и, видя такое дело, Егорка обратился к Стрибогу (Богу ветра) с просьбой разогнать облака и на всякий случай, сказал еще пару слов Сварогу (Бог неба). Но результат оказался противоположным. Небо затянуло совершенно, ветер опустился на землю. В небесах что-то треснуло, сверкнуло, точнее, сначала сверкнуло, потом треснуло, а затем и вовсе пошел дождь. Егорка, жалея, что попросил обоих сразу, переместился под навес. Боги, наверно, разозлились на него. А еще говорят, что ласковый теленок двух маток сосет. Собственно, недовольство Егорки было вызвано вовсе не тем, что дождь и ветер превращали ночное дежурство из обычного бодрствования под звездами в нелегкое испытание с риском заболеть. Богатырское здоровье Егорки в прошлом подвергалось и не таким испытаниям, к тому же он много раз в непогоду выслеживал или сидел в засаде в ожидании зверя. От сегодняшнего дежурства он даже получал определенное удовольствие. Беспокоило его только то, что ветер влиял на точность стрельбы из лука.

Поскольку кругом была кромешная тьма, Егорка не мог определить, сколько осталось до рассвета. Звезды были скрыты пеленою туч. Дождь вскоре превратился в настоящий ливень.

Забор, окружающий дом, сзади и по бокам граничил с соседями. И нападения с этих сторон можно было не ожидать. Тем не менее Егорка, накинув плащ, обошел двор, заглянул в конюшню, приободрив лошадей, которые при каждом раскате грома пугались и шарахались, ударяясь в перегородки. Затем он вернулся на террасу. К утру, однако, дождь кончился. Небо совершенно очистилось, и из-за гор появились первые лучи солнца. Промокший и продрогший Егорка сказал при этом: “Долго же вы раскачивались”.

Он спустился во двор и выглянул на улицу, она была пуста. Егорка вернулся в дом и разбудил Ладу.

– Я иду спать, – сказал он, – ночь прошла спокойно.

– Еще бы, – зевая и потягиваясь, ответила Лада, – что они, дураки, в такой дождь по ночам шастать. И тебе дураку спать надо было, а не караулить незнамо кого. Вон вымок как курица.

– Интересно, – сказал Егорка.

Он вышел на улицу и взглянул на ворота. Креста на воротах не было.

“Вот оно, что” – сообразил Егорка. Они, возможно, приходили, но крест был смыт дождем.

Он вернулся в дом и встретил Йасмин. Она была бледна, под глазами виднелись темные круги.

– Я надеюсь, что ты спала хоть немного, – строго спросил Егорка.

Йасмин неопределенно пожала плечами:

– Сегодня он найдется, вот увидишь, – обнадежил Егорка. Йасмин улыбнулась одними губами.

Егорка пошел в свою комнату, лег и тут же заснул.

Вскоре на террасу выглянула Лада.

– Схожу на рынок, куплю чего-нибудь на завтрак: сыра, масла, молока. Ничего нету.

Этот гад, повар, уходя, все припасы прихватил, кажется.

– Может, мне с тобой пойти? – предложила Йасмин.

– Нет, Егорка спит, дом без присмотра.

– Хорошо, – согласилась Йасмин, – а ты закройся.

– Слушаюсь, мамочка, – сказала Лада.

Она накинула на голову платок, и закрыло лицо, оставив открытыми лишь глазам. Выйдя на улицу, Лада первым делом взглянула на ворота. Креста на них не было.

– Интересно, – сказала она себе, – кто-то стер или дождем смыло. Выходит, зря дежурили.

Облегченно вздохнув, она отправилась на рынок. Когда, сделав покупки, вернулась, то увидела трех мужчин, которые стояли напротив ее дома и о чем-то тихо переговаривались. Увидев это, женщина остановилась. Один из них обратился к Ладе:

– Сестрица, не подскажешь, в каком доме проживает такой высокий светловолосый мужчина? Он дал нам адрес, а мы потеряли его.

Мусульманский этикет дозволял женщине не отвечать на вопросы незнакомых мужчин, этому Лада не говоря ни слова, отперла дверь и скрылась во дворе. Ее встретила встревоженная Йасмин.

– Ты вернулась, слава Аллаху, – воскликнула она.

– Ты чего, этих людей испугалась? – спросила Лада.

– Каких людей?

– На улице стоят напротив дома.

– Нет, я их даже не видела.

– А что же у тебя такое лицо? Что-нибудь узнала про Али?

– Нет, об Али ничего не известно, но у нас еще Егорка заболел.

– Как заболел?

– Жар у него сильный, озноб, дрожит весь.

– Этого еще не хватало. Что же мы вообще без мужиков остались. Нашел время болеть.

Лада вошла в комнату, где лежал Егорка. Он был закутан в теплое одеяло, тем не менее, его била дрожь.

– Ты чего это? – спросила Лада. – Лодырничать решил?

– Простыл, наверно, – с трудом, стуча зубами, произнес Егорка, – глотать больно. Сейчас я встану, полежу немного, надо идти на поиски Али.

– Лежи, уже. Какой из тебя поисковец. Я молока купила, сейчас принесу тебе. Это все потому что обленился и ничего не делаешь, здоровье ослабло. Дома ты работал и никогда не болел.

– Посиди с ним, – попросила Лада, – я сейчас приду.

Она отправилась на кухню, зажгла огонь в очаге, вскипятила молоко, налила в кружку, добавила туда меду. И вернулась к брату.

– Пей, – сказала она, – только осторожно, не обожгись.

Егорка с трудом приподнялся и стал дуть на молоко, отхлебывать из кружки маленькими глотками. Пока он пил, на лбу его выступила испарина.

– Видишь, уже потеть стал, – довольно сказала Лада, – значит, дело на поправку пошло.

– Он только заболел, – укоризненно сказала Йасмин, – надо за хакимом сходить.

– Обойдемся без шарлатанов, – сказала Лада. Ему пропотеть надо как следует, а такая хворь, лечи не лечи, за неделю проходит. Принеси лучше ему еще одно одеяло. Пока Йасмин ходила за одеялом, Лада заставила брата допить молоко, переодеть нательную рубаху, укрыла вторым одеялом. И Егорка заснул сном, который больше походил на беспамятство.