Книга Германский флот в Первую мировую войну - Рейнгард фон Шеер

В телеграмме высшего военного командования (июнь 1918 г.) следующим образом мотивировались причины отказа:

«От военного министерства мне стало известно, что морское министерство потребовало немедленного предоставления 2200 квалифицированных рабочих для направления их на императорские верфи в Данциге и Вильгельмсгафене и на верфь Райхерштига в Гамбурге и, сверх того, еще около 900 квалифицированных рабочих — к 1 октября. Отнимать рабочую силу у армии больше нельзя, тыл должен усиленно пополнять армию, и все же он далеко не в состоянии покрыть эти потери. [491]

Заботы пополнения убыли в армии являются сейчас самым острым требованием момента. Ввиду этого едва ли будет возможно отпустить рабочих из тыла. Поэтому я еще раз прошу тщательно проверить положение с рабочей силой и по возможности обойтись собственными ресурсами. Вместе с тем прошу учесть возможность получения квалифицированных людей из нейтральных стран и в занятых областях (Ревель, Либава и т. д.)».

Еще в бытность мою командующим флотом, при моих докладах о необходимости улучшить положение с рабочей силой на императорских заводах, я наталкивался на отказы, мотивировавшиеся невозможностью получения рабочей силы. Поэтому еще тогда у меня сложилось впечатление об отсутствии тесного контакта между высшими военно-морскими учреждениями, находившимися в Берлине, и высшим военным командованием. Между тем этот контакт был необходим для регулирования обоюдных потребностей с таким расчетом, чтобы достижение общей великой задачи не вызывало никаких сомнений. Это и послужило основной причиной, побудившей меня поддерживать постоянную связь с главной квартирой с тем, чтобы добиться наилучшего использования людских и материальных ресурсов страны.

Когда вследствие военных событий 1918 года центр тяжести военных действий целиком переместился на запад, то и для военно-морского командования уже не было оснований оставаться в центре, в Берлине, где не было возможности поддерживать тесное сотрудничество. Высшее командование должно было учитывать в своих планах значение морской войны, которое не могло оставаться неиспользованным. Если успеху подводного наступления приписывалось решающее значение, то армия могла выделить некоторые силы и передать их для осуществления задач флота. Таковы были требования момента. Конечно, в первую очередь сам флот должен был отдать на [492] постройку и снаряжение подводных лодок весь персонал, без которого он мог обойтись. Это могло быть достигнуто только путем энергичного вмешательства военно-морского командования.

Стесненное положение на нашем Западном фронте не помешало первому генерал-квартирмейстеру сделать соответствующие выводы, когда ему была доказана реальная возможность осуществления новой программы постройки подводных лодок при условии направления на заводы 40–60 тысяч рабочих. В ближайшие месяцы, для ускорения выпуска находившихся уже в постройке лодок, можно было обойтись значительно меньшим количеством рабочих.

Для подготовки кадров для новых подводных лодок необходимо было в большей мере, чем это практиковалось до сих пор, прибегать к использованию личного состава флота, и приступать к этому необходимо было немедленно, так как подготовка командиров и вахтенных офицеров для службы на подводных лодках требовала нескольких месяцев на ознакомление с техническим устройством лодок и на приобретение необходимого искусства в стрельбе торпедами.

Все находившиеся в отечественных водах подводные лодки, а также подводные крейсера были подчинены командованию флотом. Благодаря этому командующий подводными лодками приобрел необходимое влияние на вопросы комплектования всего личного состава подводных лодок, и флот помогал ему в подборе подходящего персонала, так как на флоте и лежала главная ответственность за проведение и успех подводной войны.

Вместо ушедшего со своего поста статс-секретаря адмирала фон Капелле на должность статс-секретаря морского министерства был назначен бывший до того начальником управления по делам подводного плавания вице-адмирал фон Манн Тихлер, так как главной задачей этого министерства являлось теперь ускорение постройки подводных лодок. Все [493] прочее строительство для пополнения надводных морских сил, которое не могло уже оказать никакого влияния на исход войны, было либо отменено, либо отложено, и все ресурсы кораблестроения подлежали использованию лишь для упомянутой выше единой цели.

Вскоре же после состоявшегося 10 сентября переезда военно-морского командования в главную квартиру представился случай убедиться в преимуществах непосредственного обмена мнений. Необходимо было принять решение по испанскому вопросу. Испанское правительство, находившееся в это время у власти, под влиянием Антанты обнаружило намерение отказаться от соблюдения нейтралитета и предъявило требования, которые касались подводной войны и явно поддерживали интересы Антанты. Испанское правительство заявило, что в дальнейшем за каждое потопленное в военной зоне испанское судно оно намерено подвергать конфискации соответствующий тоннаж из находившихся в испанских гаванях германских торговых судов. Мы были готовы возмещать натурой за потопленные за пределами военной зоны суда с тем, чтобы не создавать затруднений для испанского импорта, причем делать это независимо от расследования, которое должно было показать, законно или незаконно было потоплено данное судно; решение этого вопроса подлежало арбитражу. В отношении же судов, потопленных в пределах военной зоны, мы вынуждены были самым решительным образом отклонить требование об их возмещении, так как в противном случае подобные требования были бы вполне справедливо предъявлены другими нейтральными странами, от чего успехи подводной войны стали бы иллюзорными. Было бы нелепостью, если бы взамен законно потопленных судов мы стали отдавать свои собственные суда. Вопрос касался 875 000 тонн германского тоннажа, который был бы таким образом автоматически использован нейтральной торговлей, направлявшейся в Англию. Больше того, возникала еще опасность, что и эти суда станут жертвами наших [494] собственных подводных лодок. Столь же неприемлемым было и контрпредложение министерства иностранных дел, сводившееся к тому, чтобы для поддержания торгового движения в пределах военной зоны Испания сводила свои торговые суда в конвои, которые не должны были подвергаться нападениям наших подводных лодок. Устные переговоры между высшим военным командованием, министерством иностранных дел и военно-морским командованием привели к соглашению относительно того, в какой мере можно было идти навстречу Испании, отнюдь не нарушая принципа, положенного нами в основу объявления о запретной зоне, хотя бы это и привело Испанию в стан наших противников. Между тем совещания властей в Берлине, продолжавшиеся в течение нескольких недель, не привели ни к какому результату. Предъявленные теперь требования опять-таки были ничем иным, как следствием ранее проявленной нами в этой области уступчивости, которая могла привести лишь к дальнейшим новым требованиям.

16 и 17 сентября я осматривал Фландрский морской фронт и убедился в образцовой его подготовленности к отражению попыток неприятеля высадить десант; руководил подготовкой командующий фронтом адмирал фон Шредер. Я ознакомился также с оборудованием базы подводных лодок в Брюгге. Значение Фландрского фронта заключалось в том, что он обеспечивал защиту с фланга, которая стала необходимой вследствие того, что фронт армии упирался в берег. Для того чтобы предупредить здесь нападение с тыла путем высадки десанта, все побережье от Ньюпорта (в устье Изера) до голландской границы было сильно укреплено. Зеебрюгге, соединенный глубоким морским каналом с более удаленным от берега Брюгге, служил опорным пунктом для подводных лодок. Так как атаки на фландрскую укрепленную позицию следовало ожидать главным образом с моря, защита береговых укреплений выпала на долю флота. Оборона на крайнем правом фланге армии, тесно связанная с береговой обороной, также была поручена [495] личному составу флота, сведенному в матросские полки. Эта позиция признавалась самими англичанами до такой степени прочной, что до сих пор они не рисковали высылать боевые корабли для обстрела завода и шлюзов. Они построили специально приспособленные для этого корабли — мониторы с небольшой осадкой и с крупнокалиберной артиллерией, но при многократно предпринимавшихся попытках им не удалось нанести нам серьезного вреда. Зато морская база, в которую со временем превратился Брюгге, до такой степени тревожила англичан, что они не остановились перед необходимостью пойти на огромные жертвы, понесенные в различных сражениях во Фландрии, чтобы прорвать в этом пункте наш фронт.