Книга Inspiraveris. Верни меня - Лина Мур

– Благородно? – возмущаюсь я, вырывая руки из его, и отступаю от него на шаг. – Моё желание ты окрестил, как благородно? Мне не нужно давать оценку, как и моим желаниям! Я это делаю не из благородства, а от сердца, которого ты лишён. Ты не умеешь чувствовать. Ты не умеешь переживать за тех, кого даже не знал. Ты можешь только скрывать все от меня и пользоваться мной, заставляя забыть обо всём! Ты не принимаешь меня, как равную себе. А я не хуже тебя, Вэлериу. Да, женщина, но и мужчины есть отъявленные мерзавцы! Я буду контролировать себя! Не запрещай мне хоть что-то…

– Закрой рот! – криком перебивает меня. – Прекрати истерику. Я думаю разумно, в отличие от тебя, женской особи, подверженной этим чувствам, и стараюсь сохранить то, что сейчас осталось. Не усугубить положение твоё здесь. А ты жаждешь это разрушить. Я не имею права подвергать опасности свой народ более! В первую очередь я думаю о нём, а потом уже о плотском наслаждении, которым ты сводишь меня с ума. Даже если ты легла со мной, не означает, что позволю тебе поступать так, как я считаю неправильным. Я должен быть там, они ожидают меня и только меня, чтобы я благословил путь. Они ждут от меня слов прощания.

– Но ты больше не священник, Вэлериу! Ты вампир! Верно, сказал Петру, ты вечный мученик, и только ты можешь быть самым виновным, самым сочувствующим, и никто иной. Только вот ты забываешь, что благодаря мне ты живёшь. Благодаря мне у тебя есть шанс, как и у меня. А без меня ты продолжишь войну, которая никогда и ни к чему не приведёт! Они не хотят меня видеть, потому что я стала шлюхой? Мало того, твоей шлюхой, я ещё и смерти с собой принесла. И они не обязаны меня любить за это, но уважать должны! Как и ты! Потому что я уважаю твоё мнение и слова, но слушаю только своё сердце! А ты показываешь им, насколько у меня нет личности. Если ты мне запретишь, то я…

– Расскажи мне, что ты сделаешь? Что ты можешь сделать мне? – кричит он, подходя ко мне, а я ищу варианты, но ни одного. Его слова о том, что надо следовать своим обещаниям появляются в голове. Поджимаю губы, а внутри меня клокочет адреналин. Его слишком много в теле.

– Ничего, – горько шепчу я, когда он останавливается напротив меня. – Ничего, потому что не желаю тебе зла. А вот в твоих помыслах я не уверена. Я ничего тебе не сделаю, потому что всего лишь умею чувствовать. Я не позволю себе обиду превратить в оружие, которым ты видишь меня. Я не посмею причинить тебе боль, как ты это делаешь. Вот что отличает обычную человеческую девушку от долголетнего и уставшего парня с разбитым сердцем и полным страхами, коим ты и являешься. И никогда это не изменится, потому что претит мне сама мысль о существовании, подобном твоему. Ты прав, я не имею права ничего требовать у тебя, потому что вообразила себе, что мы стали ближе не только телами. Совершаю лишь ошибки, которые и несут за собой смерти. Я сама ошибка. Мне жаль, что когда-то я, вообще, появилась на свет.

Опускаю голову, понимая, что поиграла. И слезы капают на моё платье. А он молчит, а хотелось бы, чтобы обнял и уверил, что я его. Что теплятся в его мёртвом сердце чувства ко мне. Что не права. Что больше, чем одна из его шлюх. Но ничего не происходит.

Отступаю на шаг, всё так же, не поднимая головы.

– Доброй ночи, господин, как вы и приказали, я отправлюсь к себе, – шепчу, больше не желая себя унижать, потому что ком из боли и безответной любви не дают дышать, даже глотать больно от крика, который обратила на него.

Разворачиваюсь и выхожу из зала. Нет, уже не выхожу, а бегу. А фантазии никуда не исчезнут, мои желания ожидают, что вот-вот схватит и прижмёт к себе, скажет, что справлюсь, что все мои слова ошибочны. Ничего, пролетаю по лестнице, не обращая внимания ни на женщин, ни на слезы, катящиеся по щекам. Господи, как же это больно. Отношение ко мне просто не укладывается в уме. Я лишь игрушка, лишь способ, но не больше. И все эти поцелуи, объятия и слова – ложь. Заставил поверить, что есть хоть что-то в его груди трепещущее и живое. Обманула саму себя и так больно от этого.

Добегаю до спальни и закрываю дверь. Падаю на постель и не хочу больше скрывать, насколько внутри меня разрывается все от событий. Мой отец… мой настоящий отец был недалеко от меня, а я и не знала. Мама…

– Как ты могла? – шепчу я, обливаясь слезами. – Как ты могла так поступить со мной и с Георгом? За что же ты убила Андрея? Кто ты? Кто ты такая?

Не верила, признаюсь сама себе, что не верила, была надежда на ложь в их словах и обычном запугивании меня. Но сейчас осознаю – правда. Моя мать всегда была такой, всю свою жизнь притворялась хорошей, а оказалась чудовищем. Разрывать родственные связи больнее всего, ведь это те самые люди, которые должны остаться с тобой до смерти, которым ты должна доверять. И только им. А они все вокруг меня плели паутину, в которую я и попала. Расставили свои капканы и теперь отрывают по куску от меня. А кровь течёт, течёт и вытекает, вместе с надеждами на безоблачное будущее.

А он? Я ведь тоже верила ему, отдала всю себя. Получила такой острый удар по сердцу, и ведь продолжаю думать хорошо о нём. Как такое может быть? Даже изнывая от душевной боли, я вижу его лицо, я так хочу услышать его голос, дарящий спокойствие. Я просто полюбила его. И вряд ли моя жизнь будет другой. Нет, ничего больше не поменяется. Третий всегда лишний. А я с самого начала была таковой. И это останется так же, как и было.

От долгого плача голова становится тяжёлой, а в горле засуха. Поднимаюсь с постели и плетусь в ванную, чтобы плеснуть себе в лицо прохладной воды. Не унимает печаль в груди. Она застряла во мне. Закрываю воду и вытираю лицо, возвращаясь обратно в спальню, и подхожу к балкону.

Дверь позади меня распахивается, и я испуганно оборачиваюсь, но в то же время сердце бьётся в надежде. Но все чувства потухают, когда вижу Луку, входящего ко мне.

– Что ещё ты хочешь? – сдавленно спрашиваю я.

– Помочь, – отвечает он, от чего я усмехаюсь.

– Ты? Не смеши.

– Я понимаю твоё желание быть там. Поверь, я тоже проходил через это, когда погибла моя семья. И я понимаю тебя, поэтому пришёл. Пойдём, – замечаю в его руке накидку и хмурюсь.

– Куда? – удивляюсь я.

– Я взял на себя ответственность за твоё присутствие там. Хоть ты мне и не веришь, и в принципе я тебе не доверяю, ты меня раздражаешь своей этой добротой, бесишь меня тем, что лучше, чем бы я хотел. Да и, вообще, глаза бы мои тебя не видели и не знали, а мысли были бы подальше от тебя и брата. Ещё я ненавижу, когда ты ревёшь, как и любая девушка. Это вызывает во мне рвотный рефлекс, ну и твоя внешность тоже мне не нравится. Я предпочитаю светловолосых, одну, мою мёртвую жену. И как же я забыл о том, что ты наш враг, а я снизошёл до разговоров с тобой. Но я разделяю с тобой эту боль потери. Пойдём, Лия. Сегодня мрачная и печальная ночь для всех нас, – протягивает руку, а я полна благодарности и не могу сказать ни слова, даже не обращаю внимания на его долгую речь о ненависти ко мне и гадости, которые ему свойственны.

Киваю ему и подхожу, он предлагает мне надеть накидку, в которую я юркаю.