Книга Чапаев - Владимир Дайнес

Приказываю весь этот хлам немедленно сдать в интендантские склады. В дальнейшем предстоят большие трудные походы по безводной местности. Приказываю ценить каждую подводу для самых необходимых предметов, как-то: огнеприпасов и продовольствия. Культпросвету предлагаю в дальнейшем декорацию с собой не брать, все равно ставить спектакли не придется, а лишних людей оставить в Яицке для усиленной культ-просветительной работы в окрестных станицах и поселках. При выходе частей с мест для дальнейшего движения мною будут приняты меры по осмотру всех обозов и все не — подчинившиеся сему приказу будут преданы военно — полевому суду.

Начальнику санитарной части дивизии принять меры к искоренению этого зла в подведомственных ему учреждениях, обратив особое внимание на полевой подвижной госпиталь в Богатом, где по дошедшим до меня слухам творится что-то невообразимое, и госпиталь превратился в вертеп».[256]

По установленному порядку в Красной Армии любой приказ, приказание и донесение обязательно подписывали три человека: командир, комиссар и начальник штаба. Такого порядка придерживались и в 25-й стрелковой дивизии. Но в данном случае Д. А. Фурманов отказался ставить свою подпись под проектом приказа начдива. Причины, побудившие его поступить таким образом, комиссар изложил в телеграмме, направленной в Реввоенсовет и политотдел Южной группы армий:

«Мы издаем приказ по дивизии относительно сокращения количества подвод, занятых часто совершенно непроизводительно разным хламом. Особенно ценна каждая лошадь теперь, при начале полевых работ, и все-таки не могу согласиться с Чапаевым, что политод, а именно его культурно — просветительный отдел, следует оставить здесь, в Уральске. Когда дивизия пойдет вперед, все части должны ехать вместе, тем более что культпросвет только что приспособился работать непосредственно при полках. Для Чапаева это» какие-то доски и ненужные забавы», а я придаю культпросвету большое значение и не смотрю на него только как на забаву. Он грозит оставить культпросвет силой и отнять лошадей. Предлагаю вовремя одернуть, воспретить самодурство. Необходимость бросить культпросвет на произвол он мотивирует нуждою в лошадях, тогда как прежде об этом почему-то речи не было, да, кроме того, теперь нами захвачено немало верблюдов, пополнивших транспорт».[257]

Надежда Д. А. Фурманова получить поддержку от вышестоящего политического органа не оправдалась. Член Реввоенсовета Южной группы армий П. И. Баранов в разговоре по прямому проводу с В. И. Чапаевым сообщил:

— Ревсовет находит, что выработанный вами приказ является своевременным и необходимым.

Так, еще раз Чапаев одержал победу над комиссаром, пытавшимся воспретить его «самодурство». Военная целесообразность в данном случае оказалась сильнее политической необходимости. В степи, выжженной противником, под палящими лучами солнца вести наступление в пешем порядке было равносильно смерти. Бойцы и командиры вынуждены были действовать в условиях нестерпимой жары, доходившей нередко до 60 градусов. Кругом на десятки километров не было ни одного колодца, ни даже кустика для защиты от палящего зноя. Немало бойцов погибало от солнечных ударов и смертельной жажды. Поэтому Чапаев поступил так, как на его месте поступил бы любой здравомыслящий человек: посадил красноармейцев на подводы. Это позволило увеличить маневренность частей дивизии и сберечь силы бойцов и командиров, которые требовались в борьбе с опытным противником…

Во второй половине июля 1919 г. между 25-й стрелковой дивизией и частями Уральской отдельной армии развернулись ожесточенные бои в районе Усихи. Конница противника практически непрерывно наносила удары по флангам и тылу дивизии, а его пехота наседала с фронта. Части дивизии, неся огромные потери, самоотверженно отбивали атаки казаков. В результате они вынуждены были перейти к обороне. Таким образом, инициатива у противника была вырвана.

В то время как в районе Усихи противоборствующие стороны пытались переломить ход событий каждая в свою пользу, перед Чапаевым неожиданно возникла дилемма. Командующий 4-й армией поставил ему задачу перейти 21 июля в наступление на Лбищенск, но перед этим было приказано занять форпост Чеганский, станицу Переметная, Зелененький, хутор Бакаушина и выйти юго — восточнее разъезда Россошинский. Чтобы разрешить возникшую дилемму, Чапаев 17 июля связался по прямому проводу с начальником штаба Южной группы армий B.C. Лазаревичем, чтобы выяснить, какой приказ выполнять — первый или последний. Ситуация усугублялась и тем, что отсутствовала связь с частями дивизии и штабом 4-й армии. В результате начдив не знал, где находятся его части. Приведем отрывок из разговора Чапаева с Лазаревичем:

«Чапаев: Мною был издан приказ по группе 16 июля занять хутор Железное 2-й, Чернухин, Железное 3-й и форпост Чеганский. По полученному приказу командарма свой приказ отменяю, но ставлю в известность, что наступление на Лбищенск по большой дороге нецелесообразно, где каждый шаг противником закреплен. Если выполнять приказ в точности, то до подхода к Лбищенску дивизия вся будет разбита. По моему соображению, маневр следует произвести через Железнов-3 обходом на Чеганский, чтобы не брать Круглоозерный, где неприступная позиция, а главные силы пустить со станции Дер — кул и Шипово обходным путем на Лбищенск, дабы противник сдал укрепленные позиции по большому тракту без боя. На что прошу ответа.

У противника против меня действуют 4 броневых автомобиля, против которых приходится бороться открытой грудью, на что я смотрю очень печально. Я просил неоднократно прислать из Самары бронеотряд, бежавший с позиции, не уведомив начдива, и не выполнивший своего приказа, в чем я усматриваю явное преступление со стороны начальника бронеотряда, и прошу немедленно этого негодяя расстрелять. Если будут прощаться такие негодяи, то я не в силах буду больше работать.

Люди 25-й дивизии от больших переходов остались разуты. Патронов совершенно нет. У противника отбито 20 000 голов скота. Куда прикажете деть? Отдельная бригада Плясункова совершенно небоеспособна. Отдела снабжения нет. Люди голодают. За начальника снабжения — комбриг и вестовой. 10-й кавалерийский полк у Плясункова ни к черту не годен всем своим составом. Рязанский полк — солдаты хорошие, командир полка — саботажник, по три дня не дает донесений комбригу, совершенно не подчиняется дисциплине и приказам. Одно время Плясунков думал, что пропал весь полк. Техники в бригаде совсем нет. Нельзя ли часть оторвать от наумовской группы, все равно она бездействует, или передайте наумовскую группу на исправление нам. Мы научим ее воевать. Товарищ Кутяков больной, просит двухмесячный отпуск. Разрешите отпускать солдат пять процентов. Не отпустите ли и меня дней на десять, потому что я совсем не знаю, где мое семейство.

Лазаревич: Здесь у аппарата был Фрунзе и ознакомился с вашим разговором. Он указал на то, что необходимо сначала вашей дивизии выполнить ту задачу, которая поставлена была ей еще непосредственно командюжгруппы, а именно занять район Переметная, форпост Чеганский и Требухин и войти в связь с частями 4-й армии. Только после выполнения этой первой задачи может быть приступлено к наступлению на Лбищенск. Поэтому ваш приказ, отданный 16 июля, правилен, не подлежит отмене. Наоборот, теперь, когда противник задерживается здесь, в районе Деркул и Переметная, необходимо попытаться совместно с Шиповской группой его уничтожить, чтобы не дать ему возможности оказывать дальнейшее сопротивление при наступлении затем на Лбищенск. Поэтому командюжгруппы приказал теперь же перейти в решительное наступление всеми вашими бригадами для занятия района станица Переметная, форпост Чеганский и Требухин, а также войти в соприкосновение с частями 4-й армии. Только после этого вам надлежит приступать к выполнению приказа 4-й армии о наступлении на Лбищенск, причем при наступлении необходимо действовать именно обходами, как вы говорите. Наступление в лоб никогда успеха иметь не может, и ваш предполагаемый обход через Железнов-3 для занятия Чеганского считаю правильным. Сейчас опять подошел товарищ Фрунзе, ознакомившийся в оперативном управлении с положением дел на всех других участках фронта, и еще раз приказал подтвердить крайнюю необходимость, ввиду слабости Шиповской группы, стремительного удара всеми вашими силами, включая гарнизон Уральска, навстречу Шиповской группе, стремясь охватить противника с юго — востока вашим левым флангом. Есть данные о начавшемся разложении среди противника. Генералом Толстовым отдан приказ об отходе, посему надо действовать решительно, чтобы его окружить и уничтожить.