Книга Шанхай. Книга 1. Предсказание императора - Дэвид Ротенберг

— Забрал вашу сестру? Вы полагаете, что я забрал вашу сестру Мириам? Вы думаете, что я ее похитил?

— А как еще это можно назвать? — рявкнул Ричард.

— Не кричите, мой мальчик. Зачем вы кричите?

— Я убил вашего сына! — с торжеством в голосе объявил Ричард.

Элиазар Врассун медленно кивнул.

— С помощью той фотографии?

— Да.

— С таким же успехом вы могли бы сказать, что я убил вашего отца. — Врассун продолжал кивать словно заведенный. — Но ни то ни другое не было бы правдой. Мой сын бросился с моста. Можете думать, что это вы с вашим фотографическим изобретением явились причиной, но мой сын был полон угрызений совести за совершенные им грехи, и прыжок с моста стал лишь заключительным актом его трагической жизни. Точно так же смерть вашего отца стала последним актом его комичного существования. — Элиазар Врассун пошаркал ногами, повернулся к Ричарду и громко сказал: — Идем со мной, мальчик, твой отец согласился.

Ричард почувствовал, как все внутри него оборвалось. Мир словно перевернулся вверх ногами.

— Что?

— Ты слышал меня, мальчик. Твой отец согласился, и ты теперь мой. Бери свои штанишки, и пойдем со мной. Сейчас же, мальчик!

Ричард глубоко и часто дышал. В воздухе стоял острый запах гороха. В окно ворвался крик муэдзина, призывавшего правоверных на утреннюю молитву. Но каким образом? Это ведь Шанхай, а не… Тревожным предупреждением прозвучал крик петуха, и Ричард вновь оказался там, в Багдаде. Он стоял в своей спальне, а над ним возвышался большой человек и говорил:

— Твой отец согласился.

Ричард приблизился на два шага и ощутил запах, исходивший от габардинового пальто мужчины. Он посмотрел ему в глаза. Врассун-патриарх был молодым, сильным, полным ярости.

— Твой отец согласился. А теперь пошли, мальчик.

Ричард услышал, как его колени ударились об пол, но боли не почувствовал. Он поднял взгляд на старика, опирающегося на трость.

— Вы были в моей спальне в Багдаде.

— Да.

— Вы пришли за моей сестрой Мириам.

— Нет.

Ричард куда-то летел, кувыркаясь и ощущая свинцовый груз на ногах. Безлунной ночью он падал в древний колодец на заднем дворе.

— Нет, мальчик, я пришел за тобой. Как мы и договорились с твоим отцом. Ты должен был стать моим учеником, а я взамен обещал, что твоя семья уцелеет и благополучно выберется из Багдада. Я пришел за тобой, мальчик, за тобой.

Ричард медленно кивнул и посмотрел на старика.

— А я испугался и указал на кровать моей сестры.

— Может, ты и испугался, но ты не указывал на кровать сестры.

— Нет, указал… На ее кровать…

— Нет.

— Указал! — Ричард снова кричал.

— Нет. Разве еврейская семья допустит, чтобы девочка спала в одной комнате с двумя мальчиками?

Осознание того, что это правда, иглой пронзило Ричарда. От него будто что-то отваливалось. Кожа? Кости? Сердце?

— Ты взял меня за руку, привел к спальне сестры и распахнул для меня дверь. А потом ты продал мне ее. Ты продал свою сестру Мириам, чтобы я не забирал тебя. Ты даже предложил мне своего брата Макси как часть сделки. Ты торговался, как прожженный жид. Ты хотел заключить со мной сделку. Тебе было всего четыре года, а ты уже заключал сделки. Ты настоящий еврей!

— Отправляйтесь в ад!

— Это не тебе решать. К тому же ты не веришь ни в рай, ни в ад, но, если я туда и отправлюсь, мой мальчик, ты вскоре последуешь за мной. О, кстати, ты, похоже, написал в штаны. — Старик засмеялся и сделал движение, будто приподнимает цилиндр. — Спокойной ночи, Ричард Хордун. Мы непременно встретимся снова — в другой раз и в другой спальне. В этом я уверен.

После этой ночи Ричард почти перестал спать и еще более рьяно, нежели раньше, обратился к опию, в котором искал успокоение. Главное, чтобы не снились сны, в которых он открывает дверь и, указывая на кроватку малютки сестры, говорит: «Возьмите ее. Возьмите ее, а не меня».

Опий, истинная его любовь, распахнул Ричарду свои объятия, и тот отдался ему. Целиком и полностью.