Книга Битва за Балтику - Владимир Шигин

– Не можем управляться! – кричали Клинту-старшему матросы-рулевые.

Беда, как известно, одна не приходит. Почти одновременно с выходом из строя руля с грот-мачты упал в подветренные фока-брасы раненный матрос. Одежду его во время брасопки затянуло в брас-блоки, а потому все фоковые реи не могли быть обрасоплены в короткое время.

– Брасопьте фока-рей контр-брасами! – распорядился полковник Клинт.

Но и это не удалось. Все семь человек побежавших на полубак исполнять приказание были через мгновение сметены за борт очередным шквалом ядер. Еще залп – и падающий с мачты конец троса ударяет по голове старшего Клинта, который, держа рупор, собирался дать какую-то команду. Полковник упал на палубу, разбив себе голову и лицо. К отцу кинулся было его сын, лейтенант, но тут же упал, придавленный упавшим с мачты мертвым матросом.

Тем временем беспомощный флагман шведского флота неумолимо тащило прямо в центр русского флота, где его ждал неминуемый плен. К счастью для «Густава Третьего», его пронесло мимо русских линкоров, хотя дистанция между ними была менее пятидесяти футов. В дыму и огне, лежа всем бортом в волнах, так что нижняя батарея правого борта была полностью заполнена водой, шведский флагман мог считать себя счастливчиком. От опрокидывания «Густав» спасла лишь распорядительность флагманского артиллериста майора Юслена, который успел опустить подветренные орудийные порты. Разбитый и чадящий пожарами «Густав» уходил в сторону от поля боя.

Шведский историк признает: «…Нельзя поэтому удивляться, если при таких обстоятельствах, когда вдобавок вся верхняя палуба была усеяна обломками рангоута и обрывками снастей, на корабле царило большое смятение и всеобщий страх».

Тем временем за островом Вульфа, куда уходили прошедшие через чичаговское чистилище корабли, произошла первая, но не последняя в тот день трагедия шведского флота. Отходивший линейный корабль «Риксенс-Стендер» из-за перебитых снастей не смог вовремя отвернуть, и был на всем ходу брошен ветром на камни. Все попытки стащить его никакого успеха не имели, и теперь линкор торчал на гранитной скале, как жук на булавке.

А вдоль нашей линии уже неслись 64-пушечный «Принц Карл» и «София Магдалена под флагом начальника арьергарда полковника Лейонанкера.

То, что испытали эти корабли, вообще не поддается описанию. Это был уже не бой, это было истребление. Из хроники сражения: «На корабле «Принц Карл» повалились на правую сторону грот и фор-стеньги. Нижние паруса, которые он хотел поставить, были тоже прострелены. После 10-минутного сражения корабль бросил якорь, спустил свой флаг, а на его место поднял русский: он сдался. С наших кораблей раздались крики «ура».

Адмирал послал сына на сдавшийся корабль за флагом и шпагой капитана. Капитан Сальстед передал шпагу, но Чичагов-младший вернул ему ее как храброму офицеру.

Шедший следом линейный корабль «София-Магдалена», потеряв фок-мачту, избежал гибели лишь благодаря тому, что оказался на какое-то время прикрытым сдавшимся «Карлом».

Видя, что промедление смерти подобно и все концевые корабли будут точно потеряны, Карл Зюдерманландский отдал команду о прекращении сражения. По сигналу с «Уллы Ферзен» девять концевых линейных кораблей, еще не успевших пройти вдоль линии Ревельской эскадры, тотчас повернули через фордевинд и, приведясь к ветру, отошли от места сражения. Шишков вынул из кармана часы-луковицу. Секундные стрелки стоили слишком дорого, а потому большинство офицеров могло позволить себе только часовую и минутную, впрочем, этого вполне хватало, не хронометр же! Луковица показывала два с половиной часа пополудни.

Спустя еще каких-то полчаса смолкли последние выстрелы, и избитый шведский флот поковылял в открытое море, убавив паруса из-за штормового ветра, насколько это было возможно. К вечеру шведы встали на якорь у входа в бухту. Несколько наиболее поврежденных кораблей были в срочном порядке отправлены в Свеаборг с задачей управиться в несколько дней. Одновременно подсчитали потери. Они протирались за две сотни людей. Кроме этого, очень сильно пострадали рангоут и такелаж. Помимо сдавшегося на милость победителей «Принца Карла» был потерян еще и «Рикстен Стендер». Видя, что стащить с мели линейный корабль нет никакой возможности, с него, в конце концов, сняли людей и некоторую часть пушек, а сам сожгли. «Тапперхетен» удалось стащить с мели около полуночи, только после того, как за борт было выкинуто больше половины орудий.

– Соберите сведения о наших потерях! – велел Шишкову Чичагов.

– Спустя час флаг-офицер отрапортовал:

– Восемь убитых и два десятка раненых!

На удивление всех за время боя не разорвало ни одной пушки.

– За погибших помолимся, – широко перекрестился адмирал. – А живым – слава! Разница же в потерях, ей богу, не плоха, учитывая, что враг был сильнее вдвое! Пойду-ка я писать победную реляцию государыне!

Но едва адмирал поставил ногу на трап, путь ему преградил его флаг-офицер:

– Прошу вас, Василий Иванович отпустить меня в Кронштадт!

– И к чему такая спешка? – удивился никогда никуда не торопящийся Чичагов. – Мы как-никак шведа победили, теперь и отдохновиться право заслужили!

– Герцог Карл явно к Кронштадту подался, а потому хочу поспеть туда раньше его, чтобы сразиться еще раз на крузовской эскадре!

– Экий ты торопыга! – с неудовольствием покачал седой головой Чичагов. – Езжай, ежели тебе так невтерпеж!

Спустя пару часов капитан 2-го ранга Шишков уже мчался на перекладных по Петербургскому тракту.

А на следующий день к Чичагову прибыл командир транспорта «Эмануил» лейтенант Ховрин и вручил сочиненную и в честь Ревельской виктории оду:

Нептун, грозя ко всем, вещает:

«Кто из смертных-то богов,Рушить мой покой дерзает?»Но зря, то был Чичагов!Теперь вижу-то ясно,Что стараюсь напрасноВласть прежнюю на море удержать,Когда Российский флаг веетИ повелителем имеетТого, кто умеет побеждать!

* * *

На вырвавшихся из «ревельского ада» шведских кораблях тем временем царили страх и уныние. Несмотря на то, что рангоут и такелаж привели в порядок довольно быстро, перевес в силах оставался весьма существенным, а погода заметно улучшилась, ни о каком повторе атаки на русские корабли не могло быть и речи. Командам нужна была передышка.

Карл Зюдерманландский всю ночь считал гороскопы, утром он сказал:

– Старый Чичагов дорого мне заплатит за два потерянных корабля!

– Кто это сказал?

– Звезды! – многозначительно ответил герцог.

Пока шведский флот качался на волнах у Ревеля, короля уже известили об очередном провале его планов.

Сам король, получив к этому времени по зубам от Слизова под Фридрихсгамом, теперь намеревался атаковать еще более меньший наш отряд под Выборгом, а потом идти по Котлинскому фарватеру на Петербург. Гребной флот медленно пробирался вдоль опушки шхер на восток. Так как теперь от гребного флота зависела судьба войны, Густав ждал подкреплений, которые подходили к нему малыми партиями. От этого его движение еще более замедлялось. Следуя вдоль финских берегов, Густав все время дразнил наши береговые дозоры. Генерал-аншеф Салтыков от этого сильно нервничал, боясь десанта, который король мог высадить в любой момент и в любом месте.