Книга Маргарет Тэтчер - Жан Луи Тьерио

Разумеется, на самом деле картина была далеко не столь идиллической, как могло показаться. В Англии в период второго срока правления Маргарет Тэтчер были и те, кто переживал трудности и переносил страдания; таких было меньше, и трудности переносились чуть легче, чем во время первого ее мандата, но все же… Рядом с яппи, пресыщенными и довольными собой, рядом с городами юга Англии, извлекавшими немалую пользу из экономического бума, особенно в сфере услуг, существовали города севера Англии, Уэльса, Шотландии, где закрывалось больше заводов, чем открывалось новых предприятий. В старых шахтерских городках и поселках, в старых металлургических бастионах XIX века чудо Лоусона выглядело отвратительным зеркалом, применявшимся в старину при охоте на жаворонков, то есть приманкой, сулившей гибель.

В атмосфере всеобщего процветания легко забывали о безработных, пенсионерах, инвалидах, о представителях этнических меньшинств, оставшихся на обочине дороги. Конечно, все собирались вокруг телевизоров, чтобы посмотреть сериал Би-би-си «Парни из Блэкстуффа», в котором спокойно и отстраненно рассказывалось о злоключениях безработных из окрестностей Ливерпуля, принужденных жить случайными заработками, мелкой торговлишкой или даже скрытым попрошайничеством. Некоторые из зрителей пускали слезу, а другие иногда откровенно смеялись над неудачами героев. Иногда сцены казались излишне сентиментальными и даже неестественными, вроде той, где жены шахтеров воровали свеклу с полей, чтобы покормить детей, и ведь это была не выдумка режиссера, а реальный факт. Но как можно было в это поверить, это же невозможно в стране, где царствует футси[161]! Общественное мнение, похоже, было недалеко от того, чтобы разделять взгляды Маргарет, убежденной в том, что бедняки и бедолаги зачастую находятся в столь плачевном положении по собственной вине.

Это в обществе ощущалось тем более явно, что система социальной помощи не была разрушена. В то время как во Франции сложился образ Маргарет, без стыда и жалости сократившей расходы на медицинскую помощь в Государственной службе здравоохранения и на социальную помощь, распределяемую департаментом социального обеспечения, у нее на самом деле хватило ума не трогать эти два символа «общества всеобщего благоденствия», к которым британцы в большинстве своем были очень привязаны. Расходы Государственной службы здравоохранения не сокращались (в фунтах стерлингов) на протяжении всего срока правления Маргарет; что касается расходов департамента социального обеспечения, то они даже выросли из-за роста безработицы. Нику Ридли, внушавшему Маргарет мысль, что помощь следует оказывать только «достойным» безработным, она в 1986 году сказала прямо: «Вы правы, Ник, вы правы, но это невозможно». Это не подлежало обсуждению и должно было оставаться неизменным. Здесь, как и всегда, сработало чувство политика, чувство реальности. Вплоть до 1990 года система останется почти неизменной. Если в Англии и были бедные, то почти не было нищих, а если таковые и встречались, то потому лишь, что сами поставили себя вне общественной системы, в положение, где уже не действует социальная помощь, а всем правят законы маргинальной среды… Вот почему в самом обществе так хорошо усваивались уроки этого «Гизо в юбке»; она постоянно твердила соотечественникам: «Обогащайтесь через работу и через сбережения».

Маргарет к этой тезе добавляла легкий штрих патриотизма, что всегда беспроигрышно действовало на сердца ее соотечественников. Примирившись со своим национальным флагом «в кильватере» событий вокруг Фолклендов, англичане подчас с трудом воспринимали тот огромный разрыв, который существовал между культом традиционных ценностей и жаждой наживы, с мольбами о прибыли и выгоде, обращенными хоть к языческим богам, хоть к душам предков. Маргарет следила за тем, чтобы наилучшим образом примирять, казалось бы, непримиримые вещи. Время от времени она наносила удары по неразборчивому приобретательству, не очень сильные, но все же ощутимые, и тем самым направляла общее движение в сторону морали и нравственного порядка. Так, она отказывалась узаконить проведение национальной британской лотереи, чего от нее требовал Найджел Лоусон, рассчитывавший таким путем пополнить сундуки государственной казны несколькими миллионами звонких монет. В соответствии с канонами ее веры игра была делом безнравственным, а потому и следовал отказ, хотя предложение делалось по вполне обоснованным причинам, ради финансовой выгоды. Что же касается поисков выгоды, то она узаконит их во имя существующих правил хорошего «управления», которые британское процветание приносит миру как некий особый дар, передаваемый в наследство. В интервью, данном Родни Тайлеру в 1987 году, Маргарет напомнила о том, что «английская нация — это есть нечто, действительно единственное в своем роде, уникальное, что вошло в британский характер, что способствует созданию империи и что помогает дать хорошие законы всему миру». Предприниматели конца XX века стали для своего времени тем, чем были какой-нибудь лорд Рипон или лорд Китченер для XIX века, в колониальную эпоху, то есть героями «Юнион Джека». Маргарет очень хорошо выразила эту мысль: «Человек может взобраться на вершину Эвереста сам по себе, ради себя самого, по своей воле, но на вершине он установит флаг своей страны».

Обуздание профсоюзов

То, что Англия пережила такой экономический бум, произошло потому, — и об этом надо сказать, — что профсоюзы были приведены к повиновению, обузданы. Рынок труда смог быть либерализован и открыт для конкуренции, потому что Маргарет Тэтчер в 1984–1985 годах одержала безоговорочную победу над профсоюзом угольщиков. Это был нокаут! На так называемом «внутреннем фронте» это явилось, вероятно, одной из самых больших ее побед: сломать, разбить вдребезги корпоративную спесь и чрезвычайно консервативную наглость самого мощного и самого промарксистского профсоюза страны! Этот успех обеспечил ей место в первом ряду пантеона славы правых, и этот успех левые не могут ей простить. Эта страница — одна из главных в истории «тэтчеровской революции», то есть тэтчеровской мифологии. Для нее самой этот момент столь важен, что она посвятила ему целую главу в мемуарах под названием «Восстание мистера Скаргилла».

Рассказывая об этом конфликте, следует поместить его в исторический контекст. В Великобритании НСГ (Национальный союз горняков) был одной из тех «священных коров», перед которой склонялись все правительства, все органы власти (примерно как перед Национальным обществом железнодорожников во Франции). С 1926 года этот профсоюз при помощи средств, полученных в качестве взносов его членов, был одним из основных финансовых источников существования Лейбористской партии. Вильсон в 1968 году, Тэд Хит в 1972-м, сама Маргарет в 1981 году — все должны были склониться перед его мощью: большинство электростанций работало на угле, и НСГ фактически мог лишить страну электричества в течение нескольких дней или недель. Так, в 1972 году Тэд Хит был вынужден ввести трехдневную рабочую неделю, чтобы сэкономить электроэнергию. Мэгги знала, что ей для удачного проведения задуманных реформ однажды придется столкнуться с шахтерами. Она понимала, что это будет борьба не на жизнь, а на смерть. По ее убеждению, если человек вступал в битву, то только для того, чтобы ее выиграть, а иначе лучше от нее уклониться. Так, в 1981 году, узнав, что запасы угля остались на складах шахт, она приняла решение уступить в вопросе о зарплатах, понимая, что не сможет выстоять.