Книга Семь портретов - Александра Флид

Робби едва не хмыкнул, и Рита бросила на него предупреждающий взгляд.

– Спасибо, – поблагодарил Виктора Артур, находя ее руку под столом и крепко сжимая пальцы.

Юдифь отказалась говорить, коротко объяснив:

– Я уже все вам сказала в прошлый раз.

– Ну, что ж, тогда, наверное, настала моя очередь, – поправив манжеты своей рубашки, сказал Робби. – Для начала пару слов тебе, Артур. – Он опустил глаза, и едва заметно улыбнулся, а потом вновь поднял взгляд и посмотрел прямо на Артура. – Я, по правде говоря, никак не думал, что ты добьешься согласия моей матери. Ты оказался крепче, чем я полагал. Такой настойчивый, упорный и добросовестный, просто удивительно. Полагаю, что в тебе столько же верности, сколько и целеустремленности, а это самое важное. Признаюсь честно: мне безразлично, станешь ли ты богатым человеком или известным фотографом. Деньги вы всегда сможете заработать и вместе, моя мать не из тех, кому нужны миллионы для полного счастья. Однако мне не все равно, как будет проходить ваша жизнь. Не обижай ее, Артур. Относись к ней с уважением и цени все, что она делает для тебя. Теперь немного нужно сказать и о невесте, – вздохнул он. – Мне тяжело говорить о твоей свадьбе, мама. И все же, я должен признаться – я рад тому, что ты не останешься в одиночестве. Артур должен научить тебя многому, и в первую очередь – показать тебе, чего ты достойна. Я, как сын, с этим не справился.

– Что ты говоришь, – с трудом сдерживая слезы, прошептала Рита. – Ты просто идеальный сын.

– Нет, я знаю, о чем говорю. Будь счастлива, мама. Я хочу, чтобы ты была счастлива с тем, кто любит тебя и умеет ценить твою любовь. Живите долго, радуйте друг друга и говорите столько же, сколько можете разговаривать сейчас. – Робби натянуто улыбнулся. – Если оставить вас на целый день, вы можете проговорить целые сутки напролет, и даже не вспоминать о других. Пусть так будет всегда.

Ей так хотелось, чтобы Робби одобрил ее решение, но он сказал об этом только сейчас. Рита опустила голову, боясь расплакаться. Какое облегчение слышать эти слова!

– Спасибо, Робби, – поднимая голову и благодарно глядя на него, сказала она.

* * *

После весьма насыщенного дня уходить из дома уже не хотелось, но она обещала Артуру, что они обязательно пойдут в кино. Робби тоже собрался пойти к своему отцу – он стоял у телефона и говорил с Антоном, уточняя детали. Рита ушла в свою комнату, чтобы в который раз за день сменить платье. Ей не хотелось слышать, о чем говорят ее сын и бывший муж, и она занялась одеждой. Артур вошел в комнату следом за ней, закрыв за собой дверь.

– Какое платье? – спросил он.

– Бордовое шерстяное, на улице холодно.

– То длинное с широкими рукавами?

– Да.

Он опустился на ее кровать и стал наблюдать за тем, как она одевается.

– Трогать нельзя, но глядеть можно, – пояснил он, когда она повернулась к нему, желая спросить, почему он не уходит. – В зале будет темно, и ты не станешь бранить меня за то, что я смотрю на тебя.

– Откуда ты знаешь, что там темно? – поинтересовалась она, застегивая пуговицы на груди.

– Я заходил туда – пришлось вызывать прямо из зала одного человека. Это было еще в ту пору, когда я учился у Готлиба.

Само здание не представляло собой ничего особенного. Узкий коридор, маленькое фойе, странные окошки и будки – все казалось слишком уж сжатым и темным. Публика здесь была самая разная, рядом с ними шагали все – от богато одетых людей, до обычных рабочих. Рита старалась держаться рядом с ним, и когда они вступили в главный коридор, который вел к залу, Артур приблизился к ней и сказал:

– Я возьму тебя за руку, не то мы потеряемся.

– Не понимаю, что они будут гасить, если здесь и так почти нет ламп, – пробормотала она.

– Темнота станет еще более густой, поверь мне.

Он оказался прав – в зале действительно потушили свет, и зрительные ряды погрузились в полумрак. Было даже темнее, чем в театре. Рита неуверенно оглянулась, пытаясь разглядеть лицо Артура. Он улыбался.

– А где большая сцена? – спросила она, наклоняясь к нему.

– Не будет никакой сцены.

– Почему?

– Потому что ее не должно быть.

– А куда же нам смотреть?

– Тебе нужно смотреть на стену.

– Что – прямо на стену? Туда, где этот светлый квадрат?

– Скоро там появится изображение.

– Да, те самые «Невероятные картинки», которые нам обещала вывеска, – скептично заметила она. – А тебе разве не нужно смотреть туда же?

– Сколько вопросов, любовь моя, – тихо засмеялся он. – Нет, Рита, мне нужно смотреть на тебя. Я знаю сюжет этого фильма, поскольку слышал о нем от клиентов. Ничего интересного для меня в нем нет, но я хотел бы видеть твое лицо, когда ты будешь наблюдать за сценами. Тебе нравился театр, может быть, здесь будет не хуже.

Скоро на стене действительно замелькали картинки, и Рита с восторгом смотрела, как на плоской поверхности сменяются образы, пейзажи и действия. Перед ней появлялись настоящие живые люди, которых в то же время, не было в этой комнате. Изображение было крупным и четким, совсем не то, что в театре. Звук шел откуда-то из глубины зала, и она несколько раз приподнималась и даже оглядывалась, пытаясь выяснить его направление. Возможно, оркестр располагался, как и в театральных залах – где-то внизу. Каждый раз она ловила на себе взгляд своего теперь уже мужа, и мягко укоряла его, говоря: «Ты же пропустишь все самое интересное». Впрочем, все это довольно быстро забывалось. Она не обратила внимания на сюжет фильма – ее интересовал сам процесс. Казалось, будто люди двигаются слишком быстро, а в иных случаях предметы появлялись или исчезали из кадра почти молниеносно – за ними невозможно было уследить. Как на обыкновенной стене можно уместить целый пейзаж, не потеряв объема и перспективы? Почему люди в каждом кадре перемещаются так свободно? В ее голове возникали вопросы, которые забывались почти сразу же – она не успевала следить за своими мыслями и за фильмом одновременно.

Сеанс закончился очень быстро, и скоро Артур, взяв ее под руку, повел к выходу. Она шла, тесно прижавшись к нему и не обращая внимания на взгляды окружающих.

– Боже, Артур, это так удивительно! – стараясь говорить тихо, восхитилась она. – Спасибо тебе за то, что показал мне кино. Ты видел, как все было? Интересно, а что за машина нужна для того чтобы делать такое?

– Кое-что я видел, – кивнул он. – Такие фильмы снимают на камеру.

– На камеру? – удивилась она.

– Да, только она куда дороже, чем те, которыми делаются фотографии. Вместо пластинок используется пленка.

– Ты видел такую камеру?

Он повернулся к ней и улыбнулся:

– Нет, только в газете. Но зато я видел твое лицо, когда ты удивлялась, смеялась и даже вздрагивала от страха.