Книга Горячая "холодная война". Юг Африки (1960-1990 гг.) - Владимир Шубин

Подход к достижению политического урегулирования был одним из тем, обсуждавшихся в Москве в сентябре 1987 г. на трехсторонних консультациях между СССР, АНК и Кубой, делегации которых возглавляли соответственно Добрынин, Тамбо и Рискет. На них была подтверждена общая позиция по всем важнейшим вопросам.

Вслед за этим после всестороннего обсуждения вопроса о переговорах руководство АНК пришло к консенсусу (именно так и был назван итоговый документ заседания его Исполкома). В нем отмечалось: «Наша организация завоевала сторонников в Южной Африке, и об этом всегда нужно помнить… Нам нужно сохранять нашу массовую базу твердой и сильной, и мы всегда должны вести за собой наш народ»[1129].

Исполком АНК отметил, что в мире усиливается настрой в пользу регулирования региональных конфликтов и что такой процесс уже начался в отношении Анголы (и, можно добавить, Намибии). Уже на этой стадии руководство Конгресса, трезво оценивая ситуацию, предполагало, что урегулирование в Намибии может привести к закрытию баз АНК на ангольской территории. В то же время члены Исполкома считали, что режим Претории все еще не был готов к переговорам с

АНК, и указывали, что «это надо разъяснять, в то время как мы продолжаем наступление… мы можем вести переговоры на каком-то этапе в интересах борьбы. Но бремя [создания условий для них] – на Боте». В целом был сделан вывод, что до тех пор, пока режим «не будет достаточно ослаблен», АНК должен сопротивляться «всей мощью, находящейся в нашем распоряжении», давлению, цель которого состоит в том, чтобы заставить Конгресс «вести переговоры на наименее благоприятных условиях»[1130].

Советская позиция по отношению к национально-освободительной борьбе была подтверждена в доверительном письме, направленном ЦК КПСС дружественным организациям, в том числе АНК и ЮАКП по итогам состоявшейся в декабре 1987 г. встречи Горбачева и Рейгана: «Обсуждая проблемы региональных конфликтов и другие вопросы с американцами, мы подчеркивали, что наше стремление к диалогу со США никоим образом не должно быть истолковано так, что мы отказываемся от солидарности с освободительной борьбой народов или игнорируем интересы развивающихся стран. Никогда и ни при каких обстоятельствах мы не отойдем от курса на поддержку прав народов на независимое развитие, никогда мы не пойдем ни на какое соглашение с американцами за счет или в ущерб народам развивающихся стран. Для нас солидарность с теми, кто борется за национальное освобождение, против империализма и неоколониализма, остается постоянным фактором и не подвержен конъюнктурным переменам»[1131].

Упомянутая выше трехсторонняя встреча в Москве была для нас началом советского участия, хотя и ограниченного, в проведении «Операции Вула» – создания новой сети вооруженного подполья на территории ЮАР, которое продолжалось и после снятия запрета с АНК и ЮАКП в феврале 1990 г.[1132](Впрочем, само это слово – от «Вулиндела» – «Открыть путь» на зулу появилось гораздо позднее.) Сам это факт свидетельствовал о высокой доверии руководства освободительного движения к Москве.

Оливер Тамбо сообщил мне тогда сугубо доверительно[1133], что член Исполкома АНК Мак Махарадж, Ронни Касрилс и Сипиве Ньянда (все трое впоследствии были министрами, а Ньянда еще ранее командующим САНДФ в чине полного генерала) были выбраны для руководства подпольными структурами внутри ЮАР. Махарадж и Ньянда должны были в июле 1988 г., а Касрилс позднее тайно перебраться на родину, при этом от Москвы требовалась помощь в поддержке их «легенды» и в некоторых «технических» вопросах.

Позднее Ньянда писал автору: «Моя поездка в Москву в 1988 г. была последним этапом подготовки к возвращению в ЮАР. Она дала мне возможность изменить мою внешность и приобрести больше уверенности… С оперативной точки зрения московский этап был, возможно, самым важным для моей легенды. Без исключения все, кто не был информирован, верили, что я все еще находился на учебе в Советском Союзе. Поэтому противник никак не ожидал, что я нахожусь у него на пороге»[1134].

Спустя год после его тайного приезда в ЮАР Махарадж вернулся в июле 1989 г. в Москву, а через пару дней после его прибытия появились и другие важные гости – Оливер Тамбо, Джо Слово и Айвон Пиллаи, непосредственно занимавшийся делами «Вулы». И хотя к тому времени уже появилось немало слухов о том, что СССР «бросил» АНК, именно Москва была самым безопасным местом, где высшие руководители АНК и ЮАКП смогли на «цековской» даче в Серебряном Бору встретиться с руководителем своей подпольной сети[1135].

В то же время продолжалось «паломничество» в Москву видных (и не очень) деятелей антиапартеидного движения. Архиепископ Десмонд Туту участвовал в июне 1988 г. в праздновании тысячелетия Русской православной церкви, затем в Москву прибыли Алекс и Дженни Борейн из Института за демократическую альтернативу для Южной Африки (ИДАСА), один из основателей Объединенного демократического фронта преподобный Алан Бусак, видный журналист Алистер

Спаркс, бывший лидер Прогрессивной партии Фредерик фан Зейл Слабберт и многие другие.

Их беседы в Москве позволяли рассеивать слухи о том, что «советские продаются»[1136]. Появились они первоначально после советско-африканской научной конференции, состоявшейся в Москве в июне 1986 г., когда заместитель директора Института Африки Г. Б. Стару-шенко в своем выступлении предложил обеспечить «всеобъемлющие гарантии для белых» в ЮАР[1137]и с этой целью, в частности, создать в будущем парламенте ЮАР палаты «на основе равного представительства четырех общин, которые имели бы право вето»[1138].