Книга Сквозь три строя - Ривка Рабинович

Год спустя после всей этой драмы Миха женился на своей подруге Хае, с которой встречался несколько лет. В июне 1979 года родилась моя внучка Элинор, прелестное существо, живое доказательство тому, что нельзя отчаиваться: даже в самые трудные времена в нашей жизни может появиться что-то замечательное.

Глава 48. Измена семьи

События, о которых я собираюсь рассказать здесь, произошли после женитьбы сына. Однажды, в субботу, мне позвонил брат; в голосе его чувствовалось крайнее волнение. Он сказал прерывающимся голосом, что находится в больнице, что он умирает. Просил, чтобы я приехала как можно скорее.

До того Иосиф уже несколько раз попадал в различные больницы из-за проблем, связанных с сердцем. Я всегда навещала его, одна или с детьми. Он каждый раз был спокоен, говорил, что это пустяки и что через день или два его выпишут домой. На сей раз он был охвачен страхом, и я тоже испугалась. Хотя наши отношения были в последнее время прохладны, брат остается братом, и я любила его.

В больнице выяснилось, что у него воспаление желчного пузыря. Первое, что он сказал мне, когда я вошла в палату – чтобы позвонила его адвокату, д-ру Йосефу Вайнштейну, и попросила его немедленно приехать, так как он при смерти и хочет написать завещание. Правда, врач отделения сказал, что его жизни не грозит опасность и что приступ вскоре пройдет, но он стоял на своем.

Я позвонила по номеру, который он мне дал. Жена адвоката не хотела звать мужа к телефону, так как он в то утро вернулся из поездки в США и теперь отдыхает; кроме того, он не работает в субботу. Когда я передала брату этот ответ, он велел мне позвонить еще раз и сказать, что это вопрос жизни и смерти. Я выполнила его просьбу и получила ответ, что адвокат Вайнштейн приедет через несколько часов.

Все это время я не отходила от его кровати. Он советовался со мной, каким образом можно гарантировать, чтобы его дочь, проживающая в Новосибирске, унаследовала его деньги. Было известно, что советские власти прибирают к рукам наследства иностранных граждан и оставляют настоящим наследникам мизерную часть.

Время ползло медленно. Когда медсестра отделения объявила, что пришел адвокат, я побежала встречать его и привела в палату, где лежал Иосиф.

Прежде чем войти в палату, адвокат Вайнштейн остановился в коридоре и спросил меня:

– Разрешите узнать, геверет – кто вы?

– Я его сестра, – ответила я.

Адвокат Вайнштейн почему-то был удивлен моим ответом. Он сказал мне:

– Не уходите. Мне хотелось бы с вами поговорить.

Он вошел в палату, а я осталась в коридоре. Меня не интересовало, что будет написано в завещании брата. Это его деньги, он может делать с ними все, что хочет.

Очень скоро адвокат Вайнштейн вышел из палаты. Он был возбужден, щеки его горели. Он сделал мне знак следовать за ним. Мы нашли тихий уголок и сели.

– В первый раз за всю мою карьеру, – сказал он, – я отказался сделать то, что мой клиент просил. Вы не представляете себе…

Я подняла руку, словно отталкивая его слова от себя.

– Адвокат Вайнштейн, – сказала я, – меня не интересуют его деньги. Я не хочу знать, что он собирается делать с ними.

– При всем моем уважении к вашей позиции, – сказал он, – я не намерен помогать моему клиенту, когда он делает абсурдные вещи. Если хочет, пусть обращается к другому адвокату.

Он рассказал, что мой брат велел ему написать в завещании следующее: его наследницей является дочь Лиля, при условии, что она прибудет в Израиль; если во время его кончины она не будет находиться здесь, то он завещает все свои деньги блоку правых партий (тех, которые позднее объединились в партию Ликуд).

– Я сказал ему, – продолжал адвокат, – г-н Рабинович, я видел в коридоре вашу сестру, она беспокоится о вас. Почему вы хотите бросить свои деньги в такую бездонную бочку, как кассы партий, когда у вас есть родные? Вы думаете, что партийные дельцы придут ухаживать за вами, если вы заболеете? Я отказываюсь писать такое завещание!

Сестра отделения подошла к нам и сказала, что больной просит адвоката вернуться. Адвокат Вайнштейн дал мне свою визитную карточку и сказал:

– Я прошу вас зайти в мое бюро. У нас есть о чем поговорить.

– Если речь идет о завещании моего брата…

– Нет, – прервал он меня, – я уже понял, что вы не хотите говорить об этом. Мы поговорим о чем-то другом. Приходите, это важно для вас.

Он вернулся в палату брата, а я поехала домой. О чем адвокат хочет говорить со мной? Адвокаты обычно не склонны тратить время на пустые разговоры. Предстоящий визит в его бюро пугал меня, но все же я решила встретиться с ним. Если он предложит мне что-нибудь неприемлемое, я всегда смогу сказать «нет».

Его бюро, расположенное в старом доме, было скромным, лишенным блеска, призванного произвести впечатление на клиента. Это меня успокоило: я всегда чувствую себя лучше в скромной обстановке. Адвокат Вайнштейн был улыбчив и вел себя как добрый дядюшка. Он стал расспрашивать меня о моей жизни, о семейном положении, о моей работе. Я отвечала, не вдаваясь в подробности и продолжая недоумевать, для чего он меня пригласил.

И вдруг он удивил меня вопросом:

– Скажите, каковы ваши взаимоотношения с матерью? Вы навещаете ее?

– Отношения у нас нормальные, – ответила я. – Как я вам уже рассказывала, я очень много работаю, но регулярно навещаю ее раз в неделю.

– Как проходят ваши встречи?

– Нормально. Много разговаривать нам не приходится, потому что я в ее квартире всегда тяжело работаю. Мама, вследствие ее возраста, запускает свое домашнее хозяйство и саму себя. Я ее купаю, делаю уборку, что-нибудь готовлю. Свободного времени совсем не остается.

В то время как я говорила, выражение лица адвоката Вайнштейна изменилось и стало очень серьезным. Когда я закончила, он несколько минут молчал. Я подумала: он осуждает меня за то, что я не уделяю матери больше времени. Попыталась оправдаться:

– Я знаю, раз в неделю – это слишком мало. Но и у меня немало проблем и в связи с работой, и в моей личной жизни…

Адвокат поднялся, вышел из-за своего стола и остановился передо мной.

– Сожалею, геверет Ривка, но мне придется причинить вам боль.

Я вся сжалась, а он продолжал:

– Вы обратили внимание на то, что я спросил вас в больнице, кто вы такая?

– Да, конечно. Что ж, неудивительно, ведь вы до того меня не встречали.

– Послушайте меня внимательно. Я, адвокат вашего брата и вашей матери, не знал о вашем существовании! Мне не было сказано, что у госпожи Иды Рабинович двое детей! Вы понимаете, что это значит?

– А разве они обязаны были докладывать вам о моем существовании? – спросила я, в глубине души уже зная ответ.