Книга В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора - Анна Уайтлок

Агенты Эссекса обнаружили ряд компрометирующих писем, в том числе и то, которое Андрада отправил Уильяму Сесилу в 1591 г., утверждая, что «король Испании нанял трех португальцев, чтобы они убили ее величество, и еще трех – для убийства короля Франции».[1121]После того как обнаружили тайную переписку с Испанией, Эссекс решил установить личности трех не названных Андрадой португальских убийц. Оказалось, что это Мануэль Луис Тиноко, Эстебан Феррейра да Гама и доктор Родериго Лопес. Тиноко на допросе признался Эссексу, что в Англию его прислали испанские иезуиты, чтобы он вместе с да Гамой убедил Лопеса работать на Филиппа. Когда его спросили, выразил ли Лопес желание отравить королеву, он ответил утвердительно.

21 января по наущению Эссекса Родериго Лопеса арестовали по подозрению в заговоре с целью убийства.[1122]Пока вели обыск в его доме, его посадили под стражу в Эссекс-Хаусе, доме графа на Стрэнде. Дома у Лопеса не обнаружили ничего противозаконного. Затем его допросили Уильям Сесил, Роберт Сесил и Эссекс, он отвечал вполне уверенно и убедительно. После первого дня допросов оба Сесила поехали в Хэмптон-Корт, чтобы сказать королеве: они уверены в том, что Лопес невиновен и вся история непомерно раздута Эссексом в попытке заручиться поддержкой народа для новой наступательной операции против Испании. Королева встала на сторону Сесилов, она обвинила Эссекса в «опрометчивости и юношеской горячности» и сказала, что и сама «вполне убеждена» в невиновности Лопеса. Досадуя на Эссекса за дерзость, Елизавета услала его от двора, запретив доступ к себе всем, «кроме четырех человек, помимо членов Тайного совета и дам из ее ближайшего окружения».[1123]Эссекс покинул двор, полный решимости доказать вину Лопеса. Его попытки почти сразу принесли плоды. Чуть более недели спустя Лопеса посадили в Тауэр. На следующий день доктора допросили в присутствии Эссекса и Уильяма Сесила; его признаний, как пишет Энтони Станден, оказалось «более чем достаточно». Под пыткой или под угрозой пытки допросили и других подозреваемых; они настаивали, что Лопес находился в центре заговора и что он согласился отравить королеву за 50 тысяч крон, выплаченных Филиппом II.

Именно такого доказательства ждал Эссекс. Измученный жестоким допросом, Лопес согласился со всеми самыми невероятными предположениями о заговорах, подписал признание и тем самым решил свою участь.

К концу февраля Эссекс собрал достаточно доказательств, позволявших судить Лопеса за государственную измену. На процесс была назначена специальная комиссия, и через два дня доктору предъявили обвинения в ратуше. Тиноко и да Гаму также судили за измену. Сэр Эдвард Коук, генеральный прокурор, во вступительной речи заявил, что Лопеса, подобно многим другим заговорщикам, соблазнили иезуиты, посулив большую награду за то, что он убьет королеву, «убедив его в том, что это славный и добродетельный поступок и что если в процессе они умрут, то попадут в рай и их канонизируют как святых». Далее Коук сказал: «Этот Лопес, клятвопреступник, изменник, убийца и еврейский врач, подобный Иуде, согласился стать отравителем, то есть совершить самое злонамеренное, опасное и отвратительное деяние, более отвратительное, чем все предыдущие».[1124]Грех Лопеса был тем серьезнее, что он «давал присягу, поступая на службу к ее величеству, пользовался многими привилегиями, имел неограниченный доступ к ее величеству и его никто не подозревал, особенно она, которая никогда не боялась своих врагов и не подозревала своих слуг».[1125]

Лопес отрицал намерение отравить королеву и утверждал, что дал признательные показания только для того, чтобы спастись от пытки. Теперь защита Лопеса была основана на той самой близости к Елизавете, которую, как утверждали обвинители, он оскорбил своим предательством. Он пообещал да Гаме, своему соучастнику, что даст королеве «яд в сиропе», что, как объяснил Лопес на допросе, он сказал намеренно, «потому что я знал, что ее величество никогда не принимает никаких сиропов». Лопес, как и фрейлины Елизаветы, прекрасно знал, что королева знает о попытках отравить ее и потому никогда не принимает лекарств в жидком виде, потому что густой сладкий сироп может скрыть горький вкус яда. Защищаясь из последних сил, Лопес утверждал: обещав дать королеве отравленный сироп, он тем самым давал понять, что не собирается ее убивать.

Лопеса все же признали виновным в передаче секретных сведений королю Испании и его министрам, в попытке развязать мятеж в стране и в заговоре с целью отравить королеву. Его приговорили к повешению, потрошению и четвертованию в Тайберне, как и двух португальских агентов, его предположительных сообщников. Однако королева по-прежнему сомневалась в вине своего врача и не ставила подписи под смертным приговором. Проволочки вызвали то, что правительственные чиновники называли «общим недовольством народа, очень ждавшего этой казни».[1126]Пока Лопес находился в Тауэре, он считался арестантом королевы; его не могли ни казнить, ни освободить без ее согласия. Несомненно, Елизавета тянула время нарочно. Возможно, она надеялась, что о деле вскоре забудут. Тогда Лопеса можно было бы освободить и выслать за границу, как он просил.

Королева тянула время так долго, что полномочия комиссии, назначенной вести дело Лопеса, закончились, и ее распустили. Елизавета не освобождала Лопеса и не подписывала ему смертный приговор. Однако через шесть недель, без ведома Елизаветы, суд королевской скамьи, главный уголовный суд Англии, издал новые указы. Сэру Майклу Блаунту, коменданту Тауэра, приказали в следующую пятницу привести Лопеса, да Гаму и Тиноко в суд королевской скамьи в Вестминстер-Холле. Там заключенным снова вынесли приговор, а затем передали под охрану начальника тюрьмы суда королевской скамьи в Саутуарке. Отныне Лопес и остальные находились вне юрисдикции королевы: ее подписи под приказом о казни уже не требовалось. Лопеса и его сообщников казнили, не ставя в известность Елизавету. Уильям Сесил спешил казнить Лопеса, чтобы защитить себя от возможного расследования. Он боялся, что Эссекс внедрит в его сеть своих агентов. С точки зрения Сесила, Лопес слишком много знал и потому ему нужно было заткнуть рот.

7 июня Лопеса и его сообщников повесили, выпотрошили и четвертовали на Тайбернском холме; когда Лопес перед казнью объявил, что любит королеву, как самого Христа, собравшаяся толпа презрительно заулюлюкала.[1127]Елизавета позволила его вдове Саре сохранить все имущество покойного мужа и жить вместе с детьми на прежнем месте, в Маунтджой-Инн в Холборне. В этом проявилась ее прежняя благожелательность и, возможно, вера в ее врача-португальца.