Книга Не мешайте палачу - Александра Маринина

– Но с учетом того, о чем я вам только что сказал, мы готовыдоплатить вам не больше шести тысяч, – строго произнес Минаев, судовлетворением отметив, что свою роль жена сыграла блестяще. – Нампридется поменять всю плитку в ванной и на кухне, мы с женой не переносимрозовый цвет. Ну и еще кое-что.

– Конечно, – сказала Ира еще тише. – Если высогласны поменяться со мной, пусть будет шесть тысяч. Когда Анютка уходитгулять, у меня сердце переворачивается. И не пустить ее я не могу, ведь онахочет общаться с подружками, и сама не всегда могу идти вместе с ней. Я с умасхожу, понимаете? Пусть будет шесть тысяч долларов, только бы переехать в вашуквартиру.

На какую-то долю секунды Минаеву стало даже жалко ее.Ремонт, по его приблизительным оценкам, стоил тех денег, которые Ира за негозаплатила, безусловно стоил. Они собираются надуть эту милую женщину начетырнадцать тысяч долларов. Разумеется, никакую плитку они менять не станут, иэта очень симпатичная. И вообще ни копейки не вложат в переделку. Все, чтонужно, Антон Андреевич сможет переделать своими руками, навык есть. Ничего,свою выгоду тоже блюсти надо. Этот обмен кому нужен? Ей. Вот пусть она и платитза это.

Они договорились в ближайшее время оформить все необходимыедокументы и распрощались.

* * *

Настя никогда не любила партизанщины в работе. У нее не былосклонности к самостоятельно проводимым авантюрам, и она всегда помнила, чтоначальники на то и существуют, чтобы с ними советоваться и спрашивать у нихразрешения. Особенно если начальником является такой человек, как ВикторАлексеевич Гордеев. Несколько раз она пробовала действовать на свой страх ириск, и ни разу из этого ничего хорошего не вышло. Поэтому проведя ночь своскресенья на понедельник с мыслями о Павле Сауляке, она сразу же отправиласьк Гордееву делиться своими сомнениями.

– Нам известна фамилия, которая записана в его новыхдокументах, и мы можем, конечно, объявить его в розыск, но…

– Тебя что-то смущает? – спросил Гордеев.

– Я не уверена. Не уверена в том, что палач – это Сауляк. Ябы хотела его найти и поговорить с ним.

– Интересно, о чем? – вскинул брови полковник. –Будешь спрашивать его, не он ли убил четырех человек? Так он тебе скажет, чтоон никого не убивал. И что дальше?

– Ну, о чем поговорить с Павлом, я бы нашла. Например, о еговозлюбленной Маргарите Дугенец. Я бы придумала, как убедиться в моихподозрениях. Поймите, Виктор Алексеевич, если Сауляк – палач и если мне удастсявызвать его в Москву раньше, чем он довершит задуманное, то мы по крайней мере егоостановим. На его счету четыре жертвы, по моим прикидкам, впереди еще три.

– И ты даже представляешь себе, где именно?

– Представляю. Если, конечно, не ошибаюсь в главном. Но унас не хватит сил перекрыть три огромные области России. Тем более, я уверена,убийца не находится больше суток там, где совершает преступление. Он сидитгде-то в стороне, потом приезжает в нужный город, быстро отыскивает своюжертву, убивает ее и немедленно возвращается обратно, на базу. Если мыперекроем эти три области, то не окажемся ли в ситуации, когда будем искатьчерную кошку в темной комнате? Тем более что кошки в этой комнате нет.

– И что ты предлагаешь?

– Можно начать с фотографий. Фотографии Сауляка есть,поскольку он прошел через нашу систему. Надо попробовать установить, не виделли кто-нибудь его вместе с убитыми. В центральной картотеке есть его пальцы,его дактилоскопировали при аресте два года назад. Надо примерить его отпечаткик следам, имеющимся на месте преступлений. И самое главное – надо понять,откуда он знает этих потерпевших. Откуда он мог знать, что это именно онисовершили те дикие убийства. Если мы поймем это, мы узнаем, кто еще может бытьосведомлен об этом. Мы узнаем, кто в принципе может обладать этой информацией,и вытрясем из него имена будущих трех жертв. Дальше все понятно. Но на этонужно время, Виктор Алексеевич. Нужна отсрочка. Поэтому я хочу придумать что-тотакое, что временно остановит Павла и заставит его приехать в Москву. А когдамы будем готовы защитить тех, кого он вознамерился убить, мы его отпустим.Пусть едет их убивать. Мы возьмем его с поличным, и никуда он не денется.

– Неглупо, – кивнул Гордеев. – Очень даже неглупо.Мне нравится. Но тут есть масса всяких «но». А вдруг палач – не он?

– Вдруг, – согласилась Настя. – Очень может быть,что и не он. Но схема все равно должна оставаться той же. Любыми способамивременно остановить палача, пока мы не нащупаем его потенциальные жертвы. Ктопридет их убивать, того и возьмем. Просто если это Сауляк, то мне понятно, какего вытащить в Москву, а если это кто-то другой – то придется еще головуполомать.

– И все-таки, почему ты не хочешь объявить его в розыск?

– Потому что не уверена, что он получил информацию о своихжертвах не от работника милиции. Если за Павлом стоит какой-то милиционер,снабжающий его сведениями о неразоблаченных убийцах, то наше объявление врозыск яйца выеденного стоить не будет. Этот милиционер предупредит Павла ипоможет ему скрыться. А ведь у нас с вами на самом деле нет ничего, что можнобыло бы предъявить Сауляку сейчас. Ни вещдоков, ни свидетельских показаний. Нуобъявим мы его в розыск, ну найдут его и под конвоем привезут в Москву. И чтодальше? Обвинить его не в чем, у меня в голове только пустые домыслы и ничем неподкрепленные подозрения. А если у него есть сообщник, то для того, чтобыотвести от Павла подозрения, он обязательно сам совершит очередное убийство какраз тогда, когда Сауляк будет в Москве давать показания. Вот вам и весьрасклад.

– Не знаю, деточка, – с сомнением произнесГордеев. – Мне в принципе нравится все, что ты говоришь. В этом естьрациональное зерно. Но меня смущает одно обстоятельство. Очень смущает.

– Какое?

– А ты сама не догадываешься?

– Догадываюсь. Виктор Алексеевич, нам приходится выбирать,чем жертвовать. Вы хотите сказать, что, пока я буду вытаскивать Сауляка вМоскву, он еще кого-нибудь убьет? Иными словами, реализация моей затеи можетпривести к еще одной жертве? Но ведь то же самое может случиться, если мыобъявим его в розыск. Как знать, может быть, он именно сейчас уже душит своюочередную жертву. Но если мы объявим его в розыск, привезем в Москву, не сможемничего доказать и вынуждены будем отпустить с миром, то всех, кого он не убилсейчас, он все равно убьет, только чуть позже. Если мы сделаем так, как япредлагаю, то после отъезда из Москвы он уже никого больше не убьет. Следующаяжертва, пятая, все равно неизбежна, выманиваем мы его или ищем. Он скорее всегонас опередит. Но зато шестую и седьмую мы спасем.

– Хорошо, уговорила. Через два часа жду план. Теперь другое.Что по убийствам Юрцева, Лученкова и прочих?

Настя молчала, уткнувшись взглядом в полированнуюповерхность длинного стола для совещаний. Она ничего не успевала, разрываясьмежду работой в бригаде у Коновалова и десятком других преступлений, от работыпо которым ее никто не освобождал.