Книга "Номер один" - Бен Элтон

— Ты влюбился в Иону?

— Да. Знаешь, она так хорошо выступала на шоу, и еще эти наши размолвки в прямом эфире каждую неделю, это так похоже на заигрывания, и к тому же она ведь просто красавица.

— Тебе виднее.

— Да, мне виднее. Я начинаю думать, что был дураком, когда позволил ей уйти. Так что я собираюсь сделать поворот на сто восемьдесят градусов. Она думает, что я ненавижу ее, но, как только шоу закончится и мы поженимся, я покажу ей, что я такое на самом деле.

— Ну а если она не даст тебе возможности?

— Ну, если она хочет денег, то ей придется играть по правилам. Ни один суд по бракоразводным делам не лишит меня денег за фиктивный брак, поэтому ей придется вести себя как положено…

— Ах ты негодник, ты хочешь заключить брак.

— Ну да, но я имел в виду вести себя как положено во всех отношениях. Нам придется вместе жить в одном доме, и я думаю, когда она поймет, каково быть миссис Родни Рут, ей это понравится. Мы будем горячей парочкой. Она теперь финалистка шоу «Номер один», а не неудачница. Я большой человек в индустрии…

Кельвин в ответ на это расхохотался.

— В чем дело? — спросил Родни, тоже засмеявшись шутке, которой не понял.

— Это поразительно, — сказал Кельвин. — Ты так предсказуем. Она снова знаменита, и о ней пишут в газетах, поэтому она снова понравилась тебе. Это так нелепо.

— Нет! — воскликнул Родни. — Я просто вдруг…

— Родни, посмотри правде в глаза, ты влюблен в славу, которая объединяет вас. Ты вдвойне знаменит, когда твое имя связано с ее именем.

— Кельвин, я правда ее люблю.

— Я уверен, что ты в это веришь, друг, но на самом деле ты любишь себя. Ну, в любом случае удачи тебе, мне всегда нравились свадьбы, и ты прав, предложение руки и сердца в прямом эфире — это отличный сюжет. Так что давай, валяй. А когда ее звезда погаснет и о вас перестанут писать в прессе, ты вдруг поймешь, как и в прошлый раз, что вовсе ее не любишь, и сможешь объявить о своем разводе в начале следующего сезона. Возможно, мы даже попросим Иону спеть «Р-А-З-В-О-Д».

Кельвин повернулся и пошел обратно к Эмме.

— И еще одно, Кельвин! — крикнул ему вслед Родни. — Ты будешь моим свидетелем?

Кельвин только улыбнулся, и через несколько секунд режиссер начал кричать, что всем пора занимать свои места.

Финал начинался через минуту.

В зале присутствовали все отсеянные финалисты, собранные здесь для того, чтоб вкусить последний глоток известности. Кили представляла их одного за другим: Латиффа, Сьюки, группа «Парень», Стэнли, Незабудка, «Четверка-Х», Табита, Трой и Грэм. Трою аплодировали, а Грэма зашикали. Унижение Миллисент вошло в программу «Ньюс оф зе уолд», и толпа изменила свое к ней отношение.

Кельвин был в восторге.

— Власть нашего шоу просто безгранична! — кричал он Эмме сквозь шум. — Только шоу «Номер один» могло заставить толпу зашикать слепого парня.

— Пожалуйста, Кельвин, не нужно! — крикнула в ответ Эмма. — Ты мне только начал нравиться.

Эмма, опьяненная накалом страстей, снова наслаждалась вечером и даже стала находить неслыханную уверенность и небрежный цинизм Кельвина привлекательными.

Затем она увидела Шайану.

Та, как и раньше, неподвижно стояла среди толпы фанатов, которых пропустили к самой сцене, чтобы придать финалу вид живой рок-тусовки.

— Кельвин, она снова здесь, — почти взвизгнула Эмма.

Кельвин обернулся.

— Не смотри! Не смотри! Она увидит, что мы смотрим! — настаивала Эмма.

— Эм, успокойся, — сказал Кельвин. — Я говорил тебе, что эти люди меня не волнуют. И никогда не волновали. Должно быть, она хитростью добыла билет, только и всего. Они все хитрые, эти ненормальные фанаты.

— Она не фанатка, она бывшая участница, и она сказала, что вы еще встретитесь.

— И благодаря тебе, дорогая, мы встретились. В противном случае я бы ее ни за что не заметил.

— Ну да, но возможно, это как с Джоном Ленноном. Может быть, я только что спасла тебе жизнь.

На секунду на лице Кельвина промелькнула тень озабоченности, но он почти сразу же взял себя в руки.

— Эмма, ради всего святого, можно поменьше загоняться по этому поводу? — сказал он.

— А что, если у нее пистолет?

— В наши дни на входе всех обыскивают. У нее нет пистолета.

— Ты говорил, что она не попадет внутрь, но она здесь.

— Хорошо, хорошо, я попрошу охрану присмотреть за ней. Ты не должна позволить этой женщине испортить нам вечер.

Эмма пообещала, что изо всех сил постарается не допустить этого, и вернулась в ложу для знаменитостей, называвшуюся так, несмотря на тот факт, что, по мнению Эммы, ни один из сидевших здесь таковой не являлся. Кельвин присоединился к Берилл и Родни за кулисами, чтобы они могли выйти на сцену, как императоры, спускающиеся на римскую площадь, чтобы вынести приговор рабам, и финал стартовал.

Квазар открыл шоу не слишком мелодичным, но на удивление забавным исполнением классического хита «Black Lace» группы «Agadoo». Квазар начал отходить от прошлого стриптизера и теперь считал себя артистом, развлекающим детей.

— Я не дурак, — сообщил он принцу Уэльскому за сценой. — Кобели приходят и уходят, да? Врубаешься? Но петь для детей — это вечная работа! Посмотри на «Krankees», чувак, они просто молодцы. Через двадцать лет никому не захочется смотреть на мою задницу, но я буду так же хорош для пантомимы! Зацени, чувак!

— Это звучит очень разумно, мистер Квазар, — ответил принц.

За Квазаром выступила Иона, которая так и придерживалась образа милой шотландской девушки и исполнила песню «The Skye Boat Song», которую приняли очень хорошо. После ее выступления Кельвин и Берилл, как обычно, начали ее нахваливать.

— Знаешь что? Ты сделала эту песню.

Затем Кили обратилась за комментарием к Родни. В этот момент послышался смех, крики и шиканье, потому что на шоу «Номер один» яростная ругня Родни в адрес Ионы стала ритуалом, как и то, что двое его коллег хвалили ее. Однако сегодня он отбросил осторожность и пренебрег сценарием. Стараясь не смотреть на Кельвина, зная, что нарушает его приказ, он начал тщательно подготовленную речь.

— Иона, — сказал он, — я хочу кое-что сказать и знаю, что это удивит наших зрителей, но, надеюсь, не очень удивит тебя. Весь мир знает, что на протяжении всего сезона я был очень, очень груб с тобой, я говорил вещи, которые больно ранили тебя, и, возможно, ты думала, что не заслуживаешь их. Хочешь знать, почему я так поступал? Хочешь, Иона?

— Потому что ты идиот, Родни? — сказал Кельвин ледяным голосом, словно советуя ему быть очень осторожным.

— Я поступал так, потому что уважаю тебя, Иона. Я хотел испытать твой характер, проверить тебя, заставить тебя доказать всему миру, какой твердой ты можешь быть, какая ты хорошая артистка. Все знают, что в прошлом году я всем сердцем поддерживал тебя, поэтому, сделай я то же самое в этом году, никто бы не заметил, все бы подумали, что я делаю это из чувства вины, и моя похвала была бы бессмысленной. Но, обижая тебя все это время, я дал тебе возможность показать миру, что ты абсолютно самодостаточная, сильная женщина. Это было отличное выступление, Иона. «The Skye Boat Song» — песня трудная, но ты ее сделала. Ты сделала каждую песню из тех, что когда-либо пела.