Книга Щепки плахи, осколки секиры - Николай Чадович

— Объясни, почему тебя Ламех козырем безлошадным обозвал? — не унимался Цыпф. — Оскорбить хотел?

— Не скажи… Безлошадным того пахана называют, который своих «шестерок» растерял. Какое-никакое, а уважение. Ведь мог и ершом назвать, и козлом, к примеру… Короче, мутит этот Ламех баланду. Центрового из себя корчит. А на самом деле локшовые у него барабоны, доносчики то есть… Слышали звон, да не знают, где он. Дорога-то к Эдему намечается односторонняя. Только туда. Да и не пустят варнаки аггелов в свою вотчину.

— Интересно знать, кого Ламех на связь с тобой пошлет.

— Скоро узнаем. — Зяблик разорвал картонку на мелкие кусочки и пустил их по ветру. — А теперь полным ходом жмем к степной границе. Надо нехристей предупредить, а не то они в такой же переплет попадут, что и арапы с кастильцами.

— Полагаешь, что аггелы им наперехват двинулись?

— Тут и полагать нечего… Ламех ва-банк пошел. По частям нас хочет заделать. Дважды мы уже лажанулись, а на третий просто обязаны ему рога обломать. Момент самый подходящий. Если нехристи с фронта ударят, а нашенские с тыла, то аггелам даже не Бородино будет, а натуральная Полтава.

— Вопрос в том, успеем ли мы степняков вовремя предупредить, — произнес Цыпф с сомнением. — Аггелы как-никак уже сутки в походе.

— Они по лесам идут, тайными тропами, да еще пешком. А мы по дороге и на конной тяге. Должны успеть… Я тебя в Талашевске ссажу. Подымай все наличные силы и скрытно веди к границе, в район Старинок. Там, если повезет, и встретимся. Это есть наш последний и решительный бой… Что, не слыхал такую песню? Повезло тебе…

Однако отъехать далеко не удалось. На очередном повороте, уводившем дорогу в густой лес, лошади вдруг заартачились, перестали слушаться вожжей и даже самовольно попытались дать задний ход.

— Волка, наверное, почуяли, — высказал свое предположение Цыпф.

— Вот мы сейчас на этого волка и полюбуемся, — зловеще пообещал Зяблик. — Проверим, так сказать, на вшивость. Рубани-ка ты, сынок, по этому леску. Вон туда, левее… Только старайся не по комлям, а по верхотуре.

Пыжлова долго упрашивать не приходилось. Пулемет был как бы составной частью его организма, которую он охотно и умело пускал в ход по каждому удобному поводу. Град гильз посыпался на дно брички, а по лесным кронам словно вихрь пронесся.

— Кто там есть, выходи, — гаркнул Зяблик. — А не то всех уложим к чертовой матери!

Срубленные пулями ветки еще сыпались на землю, когда в подлеске что-то затрещало и на дорогу, неловко перепрыгнув через дренажную канаву, выбрался Мирон Иванович Жердев собственной персоной. Вид он имел немного смущенный, но руки, как и положено, держал растопырив в стороны.

— Какая встреча! — Зяблик хлопнул себя кнутовищем по сапогу. — Давно не виделись! На большой дороге, значит, промышляешь, как Соловей-Разбойник? Дань собираешь с проезжих?

— Да брось ты, — Жердев скривил невинную физиономию. — Просто любопытно стало, кто это скачет на таких добрых конях. Уж вас-то, ребята, я точно не ожидал встретить. Тут сейчас все больше аггелы хозяйничают. Вчера возле Самохваловичей бой был.

— Это нам и без тебя известно, — перебил его Зяблик. — Объясни лучше, почему тебя кони боятся. Может, волчьим ливером намазался?

— Они не меня боятся, — Жердев с независимым видом опустил руки. — Это они моих ребятишек учуяли.

— Киркопов? — насторожился Зяблик.

— Ага, — Жердев радостно оскалился.

— Пусть нам на глаза покажутся, — приказал Зяблик. — Но только чтоб вели себя прилично. Сам видишь, какой у нас плевальник имеется. В ленте двести патронов, скорострельность соответствующая. Если надо будет, и динозавра замочим.

— Не беспокойтесь, они смирные у меня, — заверил Жердев. — Но я ваших лошадок на всякий случай попридержу.

— Сделай одолжение.

Жердев левой рукой перехватил поводья обеих лошадей, а правую рупором приложил ко рту. Звук, произведенный им, сравнивать особо было не с чем, ну разве что с дуэтом ишака и филина.

В ответ на этот сигнал из леса бесшумно выступил целый отряд косматых человекообразных существ, чей страховидный облик и хмурое выражение лиц внушали несведущим людям скорее панику, чем любопытство. Всем другим видам вооружения киркопы предпочитали дубины, как деревянные, так и железные (ломы, водопроводные трубы, рычаги от различных механизмов, колесные оси и так далее). То, как подшефные Жердева держали свое оружие, свидетельствовало скорее об агрессивных, чем о каких-либо иных намерениях.

— Пугнуть их, что ли, для профилактики? — спросил Пыжлов, успевший заправить в пулемет свежую ленту.

— Да неопасные они, говорю вам! — Жердев энергично замахал руками, как это делают железнодорожники, пытающиеся остановить состав, проскочивший запрещающий сигнал.

Киркопы, недовольно ворча, остановились и опустили дубины. В общем-то, как показалось Цыпфу, они больше посматривали на сытых, лоснящихся битюгов, чем на сидевших в бричке людей.

— Ну и воинство, — присвистнул Зяблик. — Ты бы хоть приодел их, а не то они своим мудьем весь крещеный люд распугают.

— Обычно-то они звериные шкуры таскают, — поскреб в затылке Жердев. — Но в бой идут принципиально голяком.

— А сколько их тут?

— Примерно полсотни.

— Стрельбы не боятся?

— Привычные.

— Кормятся чем?

— Все жрут, как медведи. И вершки, и корешки, и то, что прыгает, и то, что летает… Если ты их насчет людоедства подозреваешь, так это зря. Ни-ни! С такими делами у нас строго. Правда, конину обожают, тут уж ничего не поделаешь. Вчера мне кастильцы раненую клячу за так уступили. Славный обед получился.

— Ты когда кастильцев встретил? — Зяблик среагировал на эти слова, как кошка на мышиный писк. — Уже после боя?

— Ага, после боя. В крови они все были, в копоти пороховой… Ты почему спрашиваешь?

— Мы-то думали, полегли все кастильцы под Самохваловичами.

— Никак нет. Геройски держались до последнего момента. Если бы не минометы, так еще неизвестно, кто бы кого. К границе в полном порядке отступили, хотя остались без знаменосцев и командиров.

— Хоть одна хорошая новость за последнее время, — сказал Цыпф с облегчением. — Слышали, дон Хаймес? Ой, куда вы? Вам лежать надо!

Однако кастилец, до сих пор еле подававший признаки жизни, уже спрыгнул на землю и, путаясь в шлеях, выпрягал из брички ту самую лошадь, которая, по общему мнению, была порезвей. Управляться одной рукой ему было сложновато, и в особо затруднительных ситуациях он пускал в ход зубы (жутко было даже представить, какую боль он при этом испытывает).

Цыпф порывался силой вернуть дона Хаймеса на прежнее место, но этому воспрепятствовал Зяблик.

— Яша, ты к своим? — спросил он.