Книга Пирамиды астрала - Виктор Кувшинов

— Что бы ты понимал, Женя! — прервала мою болтовню Надя, потом, помолчав, добавила: — Я ангел, а не душа.

Я как сидел, намереваясь и дальше нести успокоительную чушь, так и остался сидеть с открытым ртом, переваривая эту новость: «Опаньки! Так это что ж, я с ангелом сексом занимался? Ё-мое! Тогда понятно — немудрено почуять что-то чужеродное. А ведь и правда, Буль же говорил, что для ангела слиться с душой — самое то, что нужно. Но как же она могла против моей воли попереть — это ж не по-ангельски? К тому же от всех ангелов раньше шло тепло, а сейчас какая-то чужеродность. Что-то здесь очень и очень не так!»

— Слушай, если ты так уж хочешь подружиться с душой, надо как-то подольше похороводить, пообщаться и все такое… может, тогда и получилось бы что. А то так, наскоком, ничего, кроме испуга, не выйдет, — пытался я разрядить ситуацию, а сам понимал, что если бы не почуял вовремя чужеродность в сознании ангела, то вполне мог бы найти себя уже маленьким Шивой.

— Ты все-таки ничего не понимаешь… — жалобно всхлипнув, крутила ту же пластинку Надя.

Я заткнулся, пытаясь сообразить, к чему это она клонит. Наконец девушка опять прервала свои всхлипывания короткой фразой, которая добила меня окончательно:

— Я чужой ангел.

— Как это, чужой? — продолжал я тупить.

— Не из вашей пирамиды… ну… из чужой цивилизации.

— Ах, вот почему я почуял чужеродность! — наконец дошло до меня. — Постой, а что вы тогда здесь делаете? На ознакомительной прогулке или по делам? Хм, а зачем тебе со мной сливаться сознаниями приспичило? Мало, что ли, у вас своих душ? Ничего не понимаю. И чего тогда рыдать?

— До тебя в самом деле ничего не доходит, — обиженно повторила Надя уже в третий раз. — Мы специально вас выслеживали.

Час от часу не легче! Вернее, секунда от секунды. Истина происходящего стала вываливаться, как дерьмо из самосвала, пытаясь погрести меня со своими хилыми и недалекими догадками под таким вонючим слоем неприкрашенной действительности, что скоро из нее будет не выплыть, по крайней мере в одиночку.

— З-зачем?.. — только и смог испуганно выдавить я из себя.

— Не пугайся ты так! — воскликнула Надя. — Мы не хотели причинить вам никакого вреда… Мы, ангелы, исполняем волю структуры, пославшей нас для выполнения определенного задания… У нашей цивилизации возникла страшная проблема. Наша планета в скором времени должна погибнуть, если напрямую не вмешаться в реал.

— Очень жаль, — вставил я дежурную фразу. — Но при чем здесь мы?

— Неужели непонятно? — подняв на меня заплаканные глаза, с упреком сказала Надя. — У вас есть технология прямого попадания в реальный мир.

— Откуда ты знаешь?! — испуганно воскликнул я.

— Я не знаю откуда. Может, со второго или третьего уровня. Нам об этом не докладывают. Зато я знаю другое: если мы провалим миссию, нас развоплотят, так как мы знаем слишком много, — горько усмехнулась Надя.

— Постой, но вы так здорово изображали русских девушек. Откуда это? — Моя тупость, не зная границ, заставляла меня и дальше задавать неуместные вопросы.

— Разве непонятно? Мы были обычными ангелами Службы Коррекции. Когда возникла необходимость, нас видоизменили сообразно вашим усредненным вкусам и накачали культурной программой. Это ничего не стоит для тех, кто наверху.

— Что же получается, что вы ангелы, борцы за свободу, сами создания подневольные?

— Получается, — грустно подтвердила Надя. — Но здесь есть одна хитрость. Свободой выбора не обладают безликие, так сказать, чистокровные ангелы, какими мы были до превращения в женщин пирамиды Земли. Сейчас мы обрели индивидуальность, с которой должна бы наступить хотя бы некоторая свобода выбора. Но в связи с особенностью задания нас с самого начала лишили самостоятельности.

— Но вы же могли бы отказаться, — ляпнул я очередную глупость.

— Могли бы, если бы знали, что нам предстоит, и если бы обладали на тот момент свободой выбора, — опять грустно усмехнулась Надя. — Но знаешь, это такое счастье — обрести индивидуальность хоть ненадолго! Просто за все надо платить.

Мне было искренне жаль несчастного ангела — она выглядела такой опечаленной. Не выдержав вида этой горемычной красоты, я спросил:

— Могу я тебе чем-нибудь помочь?

— Да, — с надеждой посмотрела на меня девушка, даже не пытаясь прикрыть свою ангельскую наготу. — Только скажи: как вы это делаете. Все останется между нами. Только один ангел пойдет в реал на нашу планету и исправит ошибку…

— Нет! Я не могу! — вскрикнул я в испуге. — Давай мы попросим наших ангелов, и они помогут вам.

— Нет, не помогут, а постараются уничтожить всех, кто знает об этом.

Мы молча уставились друг на друга. Потом я сказал фразу, за которую настоящему мужчине должно быть стыдно:

— Ну что ж, было приятно познакомиться. Пожалуй, я пойду…

— Не спеши. Выгляни лучше в окошко… — уже как-то мрачно усмехнулась Надя.

Почувствовав неладное, я осторожно встал и подошел к окну. За занавеской не было улицы. Вместо нее в абсолютной черноте витали какие-то зеленовато-синие сполохи.

— Мы уже далеко от твоего мира. И к сожалению, раз ни любовь, ни жалость не помогли, придется приступить к плану номер три. Прости, если сможешь, — произнесла спокойным и холодным тоном Надя, вставая с постели.

Я с ужасом заметил, как вся обстановка в комнате стала меняться на моих глазах, превращаясь в подобие хирургического кабинета. Но больше всего меня напугала сама Надя. То есть девушка, с которой мы только что (ну, того самого…), стала превращаться в какую-то гротескную бормашину с захватами вместо рук и сверлом вместо головы. Я хотел бежать, но понял, что бежать некуда. Да и ноги меня от страха уже не слушались.

— Не бойся! — жужжащим голосом провыла машина, протягивая ко мне руки-захваты. — Я только просканирую твое сознание, и все.

Я увидел, как мое тело бессильно обвисло в захватах, и сверло, визгливо вращаясь, стало приближаться к моей голове. Вот оно коснулось моего лба, а я, по-прежнему полностью парализованный своим страхом и чужой волей, неподвижно висел в держателях этой чудовищной машины. Все, что я смог сделать, — это зажмурить глаза…

— A-а! О-о! У-у! — с протяжным криком, постепенно снижающим тональность и силу, я, не чувствуя над собой никакого насилия, открыл глаза и оказался лежащим на своей кровати в реале. Никакой хичкоковской бормашины рядом, естественно, не было.

«Это что же такое со мной случилось?» Я встал и осмотрелся. Все было в том состоянии, как я оставлял. За окном темно: или ночь, или поздний вечер. «Неужели все происшедшее было правдой? А что же с Федей?» Я в панике стал соображать, что же теперь делать: если Анютке это дело удалось чуть лучше, то Федькину душу можно искать уже где-нибудь на другом конце Вселенной. Вот мать-перемать! Надо ж ему срочно звонить, и если его нет, объявлять аврал на весь астрал!