Книга Опасное хобби - Фридрих Незнанский

— И наконец, еще загадка. Обувь, снятая с ног убитого Андрея Беленького, прошла криминалистическую экспертизу, и на подошвах ботинок обнаружены следы порезов, а также микрочастицы того самого стекла, которое было разбито этими ботинками в кабинете Константинйди, когда старый коллекционер и был убит. Ему шею, извините, свернули. Ну как пробку с бутылки, двумя, пальцами…

Турецкий в упор уставился на Бая, но тот и ухом не повел: вот же выдержка! А он думал, что уже раздавили мерзавца…

— А я-то здесь при чем? — пожал жирными плечами Бай. — Вы только не подумайте, ради Бога, что я хочу свалить что-то на покойника, но я и в самом деле ничего не знал и не знаю. Ведь это вы, Александр Борисович, сообщили мне об убийстве Георгия Георгиевича. Теперь говорите такие страшные вещи, что мой помощник… Я готов верить и вам, и вашим умным экспертам. Конечно, все, что вы говорите, чудовищно, и в моей голове просто не укладывается, но чем же я теперь могу помочь… э-э, следствию? Что знал — рассказал. Я открыт! Вы сами видели: вот — я, вот — мой дом. Смотрите! Спрашивайте!

— Именно это мы и собираемся сделать. Займитесь каталогом, Леонид Сергеевич, а я выйду на минутку.

…Турецкий зашел в кабинет Романовой. На ее молчаливый вопрос ответил отрицательным покачиванием головы.

— Поглядела я на него, Сашка, и поняла: ох, крепкий орешек! Умен, хитер. Наверняка организатор убийства, но… Ни тебе свидетелей, ни следов рук и ног, ни ворованного. Нет улик!

Ну что-то мы все равно найдем…

— Так он же заявил: приносил Богданов. Значит, нам нужен Богданов. Я разговаривала недавно с Костей, он предложил тебе сегодня же связаться с Интерполом, с нашим Виктором Мыльниковым. Гарный хлопец. Лет на пятьдесят, — улыбнулась она. — Там тебе и Богданов, и пропавшие картины. Те, что уже могли там у них, за бугром, оказаться. Я ему звонила, он сегодня на месте, будет тебя ждать.

— Ну, мать-начальница! — восхитился Саша. — Скажи, что б я без тебя делал?

— Ладно, Сашок… — Шурочка была явно польщена. — Ты только домой к себе не торопись.

— А что? Еще что-нибудь? — Турецкий уже забыл о своем взорванном автомобиле. Ну как и не было его. Относился к нему и прежде без всякого почтения: транспорт и транспорт. А теперь, значит, придется какое-то время на служебке гонять. Или в троллейбусе. Не приучил он себя почему-то подъезжать к подъезду дома на служебной черной «Волге». Может, в этом и минус, кто знает…

— Не без этого, — вздохнула Шурочка. — Там четыре этажа спешно выселили.

— И дом взорвали? — ужаснулся Турецкий.

— Пока до этого не дошло. Но могли… Не весь, конечно, дом… Ты скажи, помойные ведра возле дверей оставляешь?

— Да вы что! И мусоропровод есть, и бачки на дворе — для пустых бутылок.

— Вот и я про то. А оперативнички наши говенные поглядели, понюхали, в дверь потыркали и уйти хотели: все в порядке. Нашелся один специалист, Синцов, знаю я его, на ведро с мусором обратил внимание. А там, Сашка, такая бомба, шо на них на всех да еще на пару этажей в придачу хватило бы. Во, милок, как ты задел эту сволоту! И ведь нашли где-то адрес! И машину заминировали-то, но, как я понимаю, па всякий случай, для страховки. Квартирной двери на все про все за глаза хватило бы. Так тот Синцов до утра просидел с ведром проклятым, пока обезвредил. Привезли это хозяйство сюда, нашел криминалист, умница. Знаешь, чьи пальчики?

— На ведре или на бомбе? — решил рискнуть Турецкий. Уж очень хотелось!

— Ну… давай на бомбе? — с удивлением спросила Романова.

— Беленького.

— Молодец.

— А на ведре — Погосова. Или чьи-то неизвестные пока.

— Откуда знал? Сказали уже?

— Угадал, Шурочка. Вернее, Загадал сейчас: если удастся? Ну и угадал, да? Они же в паре работали. И связывали Ованесова с Баем. Но вот какая это связь, на чем держится? Не на «картинках» же! У Ованесова ничего стоящего живописного в доме я не наблюдал. Чуждо это ему, понимаешь? Но интересы в чем-то совпадали. А как доказать?

— Нехай Кругликов едет к нему на дачу, в квартиру и все переворачивает. Пусть ищет… Да, решили мы с Костей Славку-рыжего через Интерпол на Богданова выводить. Воспользуемся услугами частного сыска. Можешь сообщить этому бездельнику… Ступай, ладно…

Турецкий вернулся в комнату, где продолжался допрос Бая, присел к столу и, дождавшись паузы, достал из кармана полученный еще вчера ордер на обыск жилья Бая и взятие его под стражу. Протянул Виталию Александровичу и попросил внимательно ознакомиться с этим документом, подписанным заместителем генерального прокурора Меркуловым.

Бай стал читать, и на лице его появилось изумление.

— Еще вчера?! — изрек он наконец, на что Турецкий лишь пожал плечами:

— Как видите сами.

— И вы?..

— Да, — кивнул Турецкий. — Представляете, от скольких бы глупостей я вас избавил, предъяви это постановление вам еще вчера? Так вот, обыск у вас мы нынче проведем, уж не обессудьте. А после решим, брать вас под стражу или…

— Да за что ж так сразу и под стражу-то? Я ж ни в чем!.. А что значит ваше «или»?

— Не торопитесь, Виталий Александрович. Так уж ни в чем? Кое-что все-таки есть. «Картинки», к примеру, Юона и других русских художников начала века, под вашу гарантию и залог четыреста тысяч долларов у одной вдовы взятые вами под угрозой и с помощью Беленького да так и сгинувшие за рубежом. Еще надо? Согласен, пока этого маловато. Но я лично вам обещаю, что найду кое-что значительное.

И снова заметил Саша, как стала намокать рубашка Бая. Уже независимо от его воли. Рыхлое естество чувствительнее тренированных мозгов. Организм Бая это демонстрировал.

Национальное центральное бюро Интерпола Российской Федерации располагалось в районе метро «Новые Черемушки».

Начальник бюро, подполковник внутренней службы Виктор Александрович Мыльников, как было договорено, ждал следователя Турецкого. Это был высокий и стройный, вполне импозантный и далеко не старый по внешнему виду человек с серебристыми висками. Ну конечно, ему же представлять государство в организации, куда чуть ли не весь мир входит. Сто пятнадцать стран — это говорит о многом. И одет был Мыльников соответственно: по заказу сшитый великолепный серебристо-серый костюм сидел на нем так же, как на парнях, демонстрирующих новые модели одежды. «Вот мужик!» — с приятной завистью подумал о нем Турецкий. И даже галстук-бабочка, который, по мнению Саши, не сильно соответствовал назначению этой конторы, был ему явно к лицу.

47

Вторник, 18 июля, день

Представились. Виктор Александрович отработанным жестом показал на удобное глубокое светло-желтой кожи кресло возле низенького круглого стеклянного столика, подождал, пока гость сядет, и опустился в кресло напротив. По праву хозяина разговор начал Мыльников: