Книга Возмездие - Вэл Макдермид

В очереди в столовую Тони всегда оказывался последним. Это был единственный способ вообще получить обед. Если он пропускал старших ребят вперед, вероятность того, что его пудинг со сладким заварным кремом окажется в тарелке с тушеным мясом или в супе с клецками, существенно уменьшалась. Малыши, вместе с которыми он стоял, никогда не ставили ему подножку, не толкали и не плевали в жаркое.

На женщин, работавших в школьной столовой, Тони почти не обращал внимания. Он еще дома привык смотреть в пол и надеяться, что взрослые его не заметят. Неудивительно, что Тони был застигнут врасплох, когда одна из поварих на раздаче внезапно заговорила с ним:

— Эй, да что это с тобой, паренек? — У нее был сильный местный акцент, и вопрос прозвучал почти как вызов.

Тони в панике обернулся. На мгновение ему показалось, что кто-то из школьных хулиганов подкрался сзади и высморкался ему на спину или испачкал школьный пиджачок мелом. Но позади никого не было, и он с ужасом осознал, что эти слова адресованы ему.

— Да-да, я с тобой говорю, глупыш.

Тони покачал головой. От страха его верхняя губа приподнялась, так что он сделался похож на оскалившегося терьера.

— Н-ничего, мэм… — пробормотал он.

— Вот и врешь. — Женщина добродушно усмехнулась и положила ему на тарелку добавочную порцию макарон, обжаренных с тертым сыром. — Иди-ка ты сюда… — И она кивнула головой в направлении бокового прохода, ведущего в кухню.

Теперь Тони испугался по-настоящему. Воровато оглядевшись по сторонам и убедившись, что на него никто не смотрит, он юркнул в проход. Прижимая к груди свой поднос, он остановился на кухонном пороге, не зная, что делать дальше. К счастью, к нему на помощь поспешила повариха. Оставив раздачу, она взяла его за локоть и провела за угол, в глубь кухни, где кипела работа. Еще четыре женщины, закатав рукава, мыли в глубоких раковинах огромные котлы. Пятая курила, прислонившись к косяку ведущей на хозяйственный двор двери.

— Садись и ешь, — велела Тони повариха, указывая на высокий стул рядом с рабочим прилавком.

— Что, Джоан, подобрала еще одного бездомного щенка? — хохотнула курившая женщина.

К этому времени голод успел победить страх, и Тони принялся за еду. Джоан наблюдала за ним с явным удовольствием.

— Я заметила, ты всегда стоишь в очереди последним, — проговорила она мягко. — Они тебя обижают, да?

Тони почувствовал, как к глазам подступили непрошеные слезы, а в носу защипало, и он едва не подавился макаронами. Уставившись в тарелку, он молчал, изо всех сил стараясь не заплакать.

— Я держу собак, — сказала Джоан. — И мне нужен помощник, который бы их выгуливал, к примеру сразу после школы. Как ты на это смотришь? Согласен?

Тони не знал, как он на это смотрит. Он не очень любил собак, но ему вдруг очень захотелось подружиться с кем-то, кто разговаривал с ним, как Джоан. Поэтому он кивнул, по-прежнему не поднимая головы от тарелки.

— Ну вот и договорились. — Джоан довольно вздохнула. — Значит, сразу после последнего звонка буду ждать тебя у задней калитки. Тебе нужно предупредить родителей?

Тони покачал головой.

— Бабушка не будет возражать, — сумел выдавить он. — А мама не возвращается домой раньше семи.

Так началась их странная дружба. Джоан никогда не расспрашивала его о том, как ему живется дома. Когда Тони понял, что может ей доверять, он сам рассказывал ей все, что считал нужным, а она только слушала и кивала. Джоан не выпытывала подробности, не судила, не выносила оценок. У нее было пять собак, каждая со своим непростым характером, и, хотя Тони так и не научился любить их по-настоящему, он довольно удачно имитировал эту любовь. Обманывать Джоан ему вовсе не нравилось, но он боялся ее разочаровать, поскольку ближе ее у него все равно никого не было. Нет, она не пыталась заменить ему мать и не делала вообще ничего, чтобы занять в его жизни особое место. Она просто была доброй бездетной, одинокой женщиной, которую тронула его боль — как в свое время тронула судьба пятерых ее питомцев, каждого из которых Джоан когда-то отыскала в собачьем приюте.

— Я завсегда умею отличить пса с хорошим характером, — не раз хвасталась она Тони и другим владельцам собак, с которыми они останавливались поболтать во время прогулок.

Кроме того, Джоан всегда ободряла и поддерживала Тони. Сама она умом не блистала — фактически она едва-едва научилась читать и писала с ошибками, которых Тони не делал с младших классов, — однако ей каким-то чудом удавалось распознавать в людях незаурядные способности и интеллект. Именно она внушила ему, что ему необходимо получить хорошее образование, если он хочет изменить свою жизнь, потому что образование дает возможность выбора. Джоан обнимала его, когда он успешно сдавал экзамены, и подбадривала, когда он колебался или терял мужество. «Ты сможешь», — говорила она, и Тони действительно удавалось все, что он задумывал.

Ему было шестнадцать, когда она сказала, что он больше не должен к ней приходить.

Они сидели у нее на кухне за дешевым пластиковым столом и пили чай из щербатых кружек.

— Больше ко мне не ходи, дружок, — проговорила Джоан и пояснила: — У меня рак. Я давно знала, просто не говорила… На днях врачи сказали, что мне осталось всего несколько недель. Завтра я отвезу собак к ветеринару, чтобы их усыпили: они уже слишком старые и вряд ли привыкнут к новому хозяину. Ну а твоя бабушка навряд ли согласится поселить у себя этакую ораву… — Она тепло похлопала Тони по руке. — Я хочу, чтобы ты запомнил меня такой, какая я сейчас, — такой, какой я была все это время, так что лучше попрощаемся прямо теперь.

Тони был потрясен. Когда к нему вернулся дар речи, он пытался возражать, говорил, что хочет быть с ней до самого конца, но Джоан осталась непреклонна.

— Все решено, дружок. Я приведу в порядок дела, а потом лягу в хоспис. Говорят, там совсем неплохо.

Потом оба они заплакали. Тони было очень тяжело, но он понял, что должен уважать ее волю и желание. Пять недель спустя одна из работавших в столовой поварих подозвала его и сообщила, что Джоан скончалась.

— Она умерла спокойно и почти не страдала, — сказала она и, вздохнув, добавила: — Без нее здесь стало пустовато…

Тони только кивнул в ответ. Он боялся разрыдаться, к тому же он не знал, что сказать, да и нужно ли что-то говорить. К счастью, Тони уже понял, что Джоан научила его бороться с той самой пустотой в душе, которую она после себя оставила. Да и он уже не был тем запуганным, затравленным школьником, с которым она подружилась когда-то. Он стал другим.

Но только много лет спустя, когда Тони уже работал над диссертацией, посвященной расстройствам личности и психопатическому поведению, он сумел понять и оценить дар Джоан. Она не просто спасла его, когда выдернула из очереди и отвела на кухню, чтобы накормить как следует. Она была первым человеком, который показал ему, на какие чудеса способна любовь. Ее любовь была грубой и несентиментальной, но она была настоящей, и, хотя Тони никогда ни с чем подобным не сталкивался, он сумел ее распознать.