Книга Иди, поймай свою звезду. Караван мертвецов. Адам и Ева - 2 - Павел Шумил

– Кэп, это что?

– Рация. Нажимаешь кнопку и говоришь.

– С кем?

– Сейчас узнаем. – Отбираю рацию и говорю в микрофон: «Я тут, я тут, я тут.» Голос отчетливо доносится из второго рюкзака.

– И–и–я! – восторженно кричит Шейла и запускает туда руку. Извлекает вторую рацию, обнюхивает со всех сторон, только не облизывает. И пристегивает к предплечью.

– Вверх тормашками, – комментирую я. – Тогда кнопку сможешь нажимать подбородком.

– Но тут нарисовано…

– Это народная мудрость. На случай, если руки заняты.

Шейла послушно переворачивает рацию и пристегивает вторую мне к руке. Мысленно говорю ей «спасибо» и, тоже мысленно, зачитываю пункты устава, посвященные поведению на необитаемых планетах с биосферой. Что помню, то и зачитываю. Шейла слушает затаив дыхание, только иногда переспрашивает термины. Так увлекаюсь, что не сразу обращаю внимание на шум. Сверяюсь с картой. Не сговариваясь, хватаемся за весла и гребем к берегу. Черт возьми, чтоб так слаженно грести, нужно неделю тренироваться! Шейла показывает мне язык. Есть у телепатии свои плюсы.

– «А сейчас, если женщины на минутку замолчат, мы услышим рев Ниагарского водопада, – сказал экскурсовод.» – мысленно передаю я Шейле.

Привязываем плот к дереву и торопливо укладываем вещи назад, в рюкзаки.

– Я схожу на разведку, – говорит Шейла. Советую ей взять арбалет.

– Первый, первый, я второй. Проверка связи! – доносится из рации, как только Шейла скрывается за деревьями.

– Слышу тебя, Медвежонок, – мысленно отвечаю я.

– Кир, тебе лень на кнопочку нажать? – обижается Шейла. Нажимаю на кнопочку и отвечаю по форме.

– Первый, первый, я второй! – доносится через десять минут из рации. – Вижу пороги. Шума много, а так – ничего страшного. Особенно, если по левому берегу идти. По правому нельзя, там камни. Как понял, прием.

– Вас понял, вас понял, прием, – отвечаю я.

– Конец связи, – доносится из рации. Шейла радуется новой игрушке как первоклашка. Внезапно я догадываюсь, что она держит в руках коммуникатор в первый раз в жизни. Ей просто не с кем было раньше говорить. Мать она презирала, отца игнорировала, соседей ненавидела. Общение через компьютер в поселках, которые за пять минут пройти можно, не практикуется. А доступ во внешние компьютерные сети драконы, видимо, для нее закрыли. Чтоб не разболтала о себе.

– Кир, ты словно мои мысли читаешь! – появляется на берегу Шейла. – Даже немного жутко. Я думала, общаться через технику не интересно. Потому что живых мыслей не слышно. А это – словно интерактивную книгу читаешь!

– Значит, по левому берегу, – уточняю я, отвязывая плот. Шейла торопливо привязывает к бортам рюкзаки и сумки. В мою голову закрадываются некоторые сомнения. Вместе с опасениями. Весьма обоснованными опасениями. Бросаю весло на днище и лихорадочно помогаю Шейле закрепить груз. Скорость течения нарастает. Подходим к повороту. Порогов еще нет, но вода под днищем словно кипит. Беспорядочно вспухают мелкие волны. Берега проносятся со скоростью экскурсионного автобуса. Проходим поворот.

Ух ты!.. Бросаю взгляд направо, налево…

– ИДЕМ ПО ЦЕНТРУ! – кричу Шейле, заглушая рев потока. Отчаянно гребем, направляя плот на стрежень. Порядок. Чуть табаню, выравнивая плот и вынимаю весло из воды. Пять секунд до первого буруна. Двухметровый кипящий водяной бугор. Бросаю взгляд на Шейлу. Веселый оскал от уха до уха, в глазах восторг и азарт. Понятно…

Влетаем в пенный вал. Принимаем на борт литров двести.

– Табань! – ору я, изо всех сил работая веслом. Проходим второй вал, еще литров сто балласта, а дальше они идут как кочки. Через каждые десять метров. Уже нестрашные. До самого камня нестрашные. Сушу весло… Пора!

– Взяли! – кричу я, хотя Шейла меня и так понимает. Гребем так, что весла гнутся. Камень проносится слева. Я могу дотронуться до него рукой. Чувствую ногами, как под днищем плота проходит другой камень. И тут же налетаем на следующий. Плот разворачивает. Я табаню, а Шейла гребет. Плот, словно волчок, разворачивается на 360 градусов, и камень уже позади. Налегаю на весло, отталкиваясь от следующего. Отлично! Вода вокруг кипит!

– Греби! – кричит Шейла. Оглядываться некогда, верю на слово. Гребу как бешеный. Плот все же цепляет кормой камень и разворачивается носом по течению. Выправляю курс и любуюсь. Здесь спокойно. В смысле, берега сдвинулись, глубина возросла, камни скрылись. И вообще, от нас сейчас ничего не зависит. Несемся как на автомобиле по кочкам. Точнее, как в цистерне, в которой живую рыбу возят. На борту не меньше тонны воды. Не хотел бы оказаться здесь на деревянном плоту.

– Держись! – кричит Шейла. – Сейчас начнется.

Здорово! А что же было до этого?

И на самом деле началось. Падаем с четырех метров почти вертикально. Плот уходит в глубину и, неторопясь, выныривает. Словно кит. Хорошо, что надувной. Хорошо, что не перевернулся. Хорошо, что удержались. Три «хорошо» – это много. Ненужного риска много.

Пороги позади. Только сейчас замечаю, что вода холодная–холодная. Шейла торопливо вычерпывает ее ладошками. Я просто сдвигаюсь к корме и нажимаю локтями на борт. Нос всплывает, и вода сама вытекает широким потоком. Шейла берет с меня пример, но этот трюк действует недолго. Интересное ощущение – сидеть в ванне посреди реки. Ложимся в воду, и за борт выливается еще литров сто. Все, метод себя исчерпал. Шейла опять вычерпывает ладошками.

– Не торопись, – говорю я. – Устанешь.

– А что делать?

– Гребем к берегу.

Тут обнаруживается, что весло Шейлы исчезло. Я встаю в центре плота и вижу его метрах в тридцати позади. Надеюсь, его. Гребем. Я веслом, Шейла руками. Слишком медленно. Шейла переваливается за борт и плывет брассом. Повезло – это действительно наше весло.

– Подумаешь! Выстругали бы новое, – говорит Шейла. Тоже верно.

Подгребаем к берегу, вылезаем в воду и приподнимаем край плота, сливая воду. Потом вытаскиваем на камни и переворачиваем. Шейла лезет под плот, отвязывает сумки и рюкзаки, раскладывает на каменистой полоске берега. Вся синяя, дрожит, но довольна…

Я осматриваю днище. Все–таки раза четыре мы проползли по камням. Хороший пластик – никаких следов. Открываю рюкзаки. Рюкзаки тоже хорошие. Непромокаемые. А сумки – увы. Сливаю из сумок воду, достаю наши костюмы из лосиных шкур. Чудеса! Вода с них скатывается словно с гусиных перьев. Встряхнул – и шкуры сухие. Здорово! Думал, им конец пришел.

– Шейла, чем это ты их пропитала? Жиром?

– Это не я. Это Шаллах. А ты только сейчас заметил?

Ах, так…

– Спасибо, тетенька, – говорю я, повернувшись к ближайшему кусту. Думал, Шейла опять остервенеет, но она только улыбнулась мне. Стаскивает с себя мокрую одежду, отжимает и раскладывает на камнях. Хорошая мысль! Через минуту – я в одних трусах, а Шейла… Вообще без ничего!