Книга Хрен знат 2 - Александр Анатольевич Борисов

мотомеханизированных частей.

Много кому влетело на пленуме от Николая Григорьевича. А толку с того? И карьеру себе поломал — и мне головная боль.

Я его речь в списках читал перед «гонками на лафетах». Много в канун перестройки распространялось крамолы с целью низвести, опаскудить социалистический строй. Кто хоть одно слово когда-то сказал поперёк, тот и союзник. Страна жила в ожидании условного Горбачёва. Слухи о нём передавались из уст в уста. Подготовлен де в недрах компартии молодой, грамотный лидер по заветам старых большевиков. Ждёт своего часа. Есть у него программа действий по выводу СССР из системного кризиса. С ним-то мы заживём! Будут и джинсы, и жвачка…

Как перед сном ни глушили громкость нашей тарелки, а гимн я услышал. В полночь его исполняли без слов, одну только мелодию. В этом реале я слышал её впервые. В смысле, впервые так поздно.

С последними вздохами радио, мать отложила свою писанину и сказала, будто не мне:

— Не спишь? — ну, не спи, не спи! В шесть разбужу. И только посмей выкобениваться!

А сон не идёт, хоть плачь! Попробуй угомониться, если мысли в разнос, а прошлое будущим погоняет? Как это всё упорядочить да по полочкам разложить?

Вздохнув, мамка щёлкнула выключателем и вышла из комнаты. Угол комода окутался зеленоватым фосфоресцирующим облачком. Чего там сейчас только ни пыхнуло. Вереница индийских слонов — талисман, приносящий благополучие; тот самый пятигорский орёл, декоративные часики со светящимся циферблатом.

Ну, эти стоят для красоты, или как память. Что-то у них внутри поломалось ещё на Камчатке. Да так поломалось, что даже Серёга не смог починить. А выбрасывать жалко. Ещё бы, такой солидняк! Вокруг циферблата скульптурная группа, символизирующая собой борьбу за Советскую власть на Дальнем Востоке: красноармейцы с лентами на папахах, конники с саблями наголо, группа рабочих за пулемётом «Максим». На лицах решимость. Не ведают люди, что их внуки страну просрут… за джинсы и жвачку…

Я вот лежу и думаю, что приписанный Хрущёву волюнтаризм, то есть, действия «вопреки», без учёта сложившихся обстоятельств и возможных последствий, это не близорукость, не перегиб, а один из столпов русской души. Сказал, обгоню, значит, скидывай на бегу одежуху, и хоть нагишом, но финишную ленту сорви! А кругозор… он и должен быть в данном случае узок: здесь мы — там враги. Без всяких внутренних завихрений типа мирного сосуществования двух систем. Какой нафиг может быть мир, если кругом враги⁈ Пример Югославии показал: те, кто считали иначе, это и есть натуральные волюнтаристы.

Нет, при Хрущёве у Союза был шанс устоять. Держался бы как Сталин за молодых, было б ему счастье. Они-то его отстояли, когда в 57-м, на пленуме Президиума ЦК, был спонтанно поднят вопрос о смещении Никиты Сергеевича с высшего государственного поста.

Имел ли там место заговор? — не похоже. Слишком уж всё было не подготовлено. Министр обороны не при делах, да и само заседание растянулось на долгие три дня. Претензии предъявлялись открыто, глаза в глаза. И если бы не поганый язык, коим был славен Хрущёв, возможно бы всё обошлось. Ведь как ни крути, а за ним поддержка не только народа, но большинства членов ЦК.

Скорее всего, получилось так. Кто-то из старых большевиков, которых впоследствии назовут «членами антипартийной группы», в сердцах попенял вождю, что очень уж громко аукнулась в мире его антисталинская кампания. Речь на закрытом заседании съезда уже самим фактом показывала, что она не для широкой огласки. Зачем было централизованно рассылать её усечённую стенограмму всем партийным и комсомольским оганизациям СССР, требовать от них обсуждений, одобрительных резолюций? В итоге случилась утечка. На Запад попал один экземпляр. Не безобидная копия от комитета цензуры, а самый что ни на есть оригинал, без правок и без купюр.

Идеологический враг получил оружие, о котором не смел и мечтать — подрыв авторитета КПСС в международном коммунистическом движении. Вернее, всего коммунистического движения целиком. И обострённость отношений с Китаем полное тому подтверждение.

Покаялся бы Никита Сергеевич. Типа того, что не доглядел, не подумал. Попросил бы совета у стариков, они это любят. Так нет, как всегда стал боговать. Скатился на личности, хоть сам не святой.

Здесь надо добавить, что к моменту легендарного пленума, он мало успел накосячить. Был популярен в народе и, как ни странно, среди большинства членов ЦК. Что касается множества анекдотов о стиле его правления, то их сочиняют о ком надо, когда надо и как я подозреваю, там, где за это, по идее, должны сажать.

'Товарищ, верь: взойдёт она,

На водку старая цена,

И на закуску будет скидка —

Уйдёт на пенсию Никитка'.

Короче, начались прения: с одной стороны аргументы, с другой — поговорки. Как могут на равных спорить член партии с 1906-го года, выходец из интеллигентной семьи, с ярким носителем живого русского языка? Слово за слово, терпение стариков истощилось. И бывшие сталинские наркомы, пусть и не единогласно (семь против троих) высказались за смещение Никиты Сергеевича с занимаемого поста, что и было занесено в протокол. Как говорится, догавкался.

Присутствовали на заседаниях и несколько кандидатов в члены Президиума — прототипа политбюро. В том числе и Леонид Ильич Брежнев. Но они обладали лишь правом совещательного голоса, не могли повлиять на исход, хоть высказались в поддержку Хрущёва.

И ободрённый «волюнтарист» бросился в контратаку. Рубикон перейдён. Теперь или — или. Прежде всего, он потребовал созвать Пленум ЦК. Дело было к концу, на второй или третий день работы Президиума, когда за столом присутствовал маршал победы Жуков, когда из регионов в Москву потянулись поддерживающие Хрущёва члены Центрального Комитета.

До этого он спорил, тянул время, ссылался на достигнутые при нём экономические успехи, прорывы во внешней политике. А тут, вдруг: «На пост меня назначал не Президиум, а Пленум ЦК». Типа того что старики не в праве выгнать его из первых секретарей.

Тем тоже отступать некуда. Нужные люди наверняка донесли о том, что творится в Москве, чем дышат силовые министры и группа товарищей из рабочего аппарата ЦК.

Картина оказалась безрадостной. Настолько безрадостной, что некоторые «антипартийцы» стали в уме продумывать тексты своих покаянных речей. Движение «За Хрущёва» стало напоминать