Книга Стратагемы заговорщика - Тимофей Щербинин

Звёзд.

Процессия приблизилась к зданию, похожему на замшелую скалу, где люди поклонялись четверым Первопроходцам и их Страннику. Вернее, Страннице. Если бы люди знали больше, они называли бы её не Драконом, а Осой-наездником, как сделал это Тукуур, удивительно быстро проникнув в суть вещей. Первопроходцы выполнили свою задачу, найдя ключ к сердцам людей и других существ, населявших Безликого. Но когда Оса явилась, чтобы впрыснуть эссенцию своей жизни в тело ослабленного врага, эти самые люди, уже давно оторванные от воли своего хозяина, нанесли сокрушительный удар. Может, в этом и был смысл? Нет нужды заставлять народы защищать среду обитания, к которой они привыкли. Они прекрасно делают это сами.

Чёрные стражники с совиных масках выстроились у входа. Среди них были явные враги — их выдавали дрожащие связи-паутинки, рождённые питомцами-связными. Ещё один дар её народа, обращённый против него. Кажется, люди называли эту связь "незримыми веригами", подчёркивая её тяжесть. Они просто не знали, насколько тяжела она была для питомцев, которых Орден неизменно приживлял только тем, в чьей крови сохранялась живая пыль — наследие экспериментов Безликого. Если бы не борьба питомцев, эта пыль проросла бы на лбах и висках людей серебряной и янтарной чешуёй, возвещая рождение новых пророков планетарного разума. Но Орден препятствовал этому, сливая враждебные организмы с упорством ребёнка, понявшего, что огонь можно потушить водой, но ещё не знающего об опасности горячего пара.

Посланница невольно замедлила шаг, почувствовав враждебность храмовых стражей и стоящего за ними трона. Тукуур ободряюще сжал её руку. Гвардейцы выстроились в две шеренги, на время отгородив процессию от стражников. Затем все они, чиновники, жрецы и солдаты, вошли под мрачный свод старого здания, в котором таилась вековая сырость. Где-то на периферии сознания промелькнуло предупреждение настороженного ума. Грибок, разросшийся на каменных стенах, почти готов был выбросить в воздух ядовитые споры. Внутренний сторож советовал преобразиться, но в этом совсем не было нужды. К чему тратить силы, если всё скоро закончится? "Слишком скоро", — почти по-человечески подумала она, — "неудачно, несправедливо, отвратительно скоро".

Под звуки свирелей и гонгов процессия прошла мимо статуй и большого квадратного алтаря и остановилась перед широкой лестницей, ведущей в подземный храм. Перед лицом угрожающей городу опасности Смотрящий-в-ночь пожелал возжечь благовония перед подлинным когтем Дракона, которым, по древней легенде, поразил Безликого в сердце Стальной Феникс. Легенда помоложе гласила, что Коготь хранится в сердце священного Баянгола. Посланница знала, что обе легенды имеют пренебрежимо малую связь с действительностью.

Служители налегли на рычаги воротов, и тяжёлые каменные блоки разъехались в разные стороны, пропуская жрецов и сановников с святая святых. Но когда от пропитанной фосфором нити вспыхнули закреплённые на колоннах факелы, все ошеломлённо замерли. В центре зала среди безжизненно-матовых обломков священного обелиска возвышался причудливый трон из сияющего жёлтого камня. Он напоминал коралловый риф или переплетение древесных корней, взломавших скальную толщу и вросших глубоко в сердце баянгольского холма. На троне сидел человек в струящихся белых одеждах. Медленно оглядев присутствующих, он звонко расхохотался.

— Кто надоумил вас, глупцы, привести сюда жрицу Певца Пустоты? Теперь вам не спрятаться от ярости духов Толона!

— Святотатство! — завопил кто-то. — Злые чары! Смерть колдунье!

Голос провокатора оборвался сдавленным воплем, когда стоявший рядом гвардеец ткнул его под дых рукоятью меча. Всего на мгновение воцарилась тишина, и в ней громко разнёсся голос Айсин Тукуура.

— Почему это дух Толона говорит с приморским акцентом, да ещё таким знакомым голосом? Друг Холом, слезай оттуда и не смущай сердца верующих!

Человек на троне открыл рот для ответа, но вперёд выступил правитель Удела Духов, быстро стряхнувший с себя оцепенение.

— Барсы! — громко приказал он. — Арестовать подстрекателя!

Но прежде чем гвардейцы достали мечи, Улан Баир ловкой ящерицей скользнул к Прозорливому и вонзил кинжал в просвет между драконьей маской и посеребрённым нагрудником. Правитель захрипел и медленно осел на землю, а Баир помчался вперёд, в ожившую темноту между колонн, из которой выступили чёрно-алые факельщики Ордена Стражей.

— Ни с места! — скомандовал их командир. — Бросайте оружие или разделите судьбу тирана!

Последним усилием раненый сорвал с себя драконью маску, и удивлённым сановникам предстало усатое лицо сотника Цэрэна.

— Проклятье! — прошипел наставник Стражей. — Это не правитель!

— Ко мне, соратники! — заревел генерал Тагар, подняв меч. — Смерть бунтовщикам!

Не дожидаясь его слов, гвардейцы-лучники спустили тетивы, выцеливая стражей-стрелков. Воцарился хаос. Снежные Барсы сшиблись с факельщиками, одетые жрецами солдаты — со Стражами в форме Совиных Масок. Кто-то из жрецов и придворных проталкивался к выходу, кто-то размахивал парадным оружием, прорубая себе путь в гущу сражения.

Настороженный ум завопил от страха, но координирующий тут же подавил его хаотичные импульсы, оставив только расчёт и скорость реакции. Прирученный человек пытался сражаться рядом. Он не струсил, и это было хорошо, но он не был приучен к бою, и в сражении был скорее обузой. Приходилось то и дело уклоняться от его неуклюжих движений, но, тем не менее, они продвигались к трону. Слева налетел замотанный в чёрное стражник, явно посчитавший невооружённую женщину лёгкой мишенью. Ошибка. Подавившись кровью, нападавший упал, его плохо сбалансированный меч теперь оттягивал левую руку посланницы. Настороженный ум с удовольствие превратил бы всю конечность в куда более удобное орудие, но форма всё ещё имела значение.

Постепенно вражеские бойцы начали сторониться их, но всё сильнее давила на разум злоба трона, и в какой-то момент стало ясно, что враги сражаются лучше. Теперь они теснили гвардейцев по всему храму, подбадривая себя воодушевлёнными кличами. Казалось, победа уже на их стороне, когда картина боя резко изменилась.

Оглушительный взрыв разрушил дальнюю стену подземного храма, и в пролом с воем и улюлюканьем полезли покрытые рыжей шерстью существа. Они бросались на своих и чужих, не разбирая стороны в драке, но их появление сломало тактику факельщиков. Бойцы Ордена развернулись к новой угрозе, освободив посланнице путь к трону и сидящему на нём человеку, но болезнетворные флюиды создания Безликого не давали ей сдвинуться с места. Девушка оглянулась на Тукуура. Её спутник стоял, тяжело опершись на меч. Он пытался принять удар на себя, но слишком много решительной злобы было в сердце его соперника. Шаман тяжело перевёл дух и с обречённой тоской посмотрел на волны мохнатых воинов, но вдруг его взгляд стал резким и собранным.

— Илана! — прокричал он во тьму.

Посланница обернулась, и увидела в рядах рыжих существ девушку в солдатском кафтане. В карих глазах воительницы застыли изумление и вопрос. Обрывки чужой памяти подсказывали, что это — сестра той, чью форму принял вещий зверь. И, лихорадочно подбирая правильную